Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Знали бы они, что именно один из них держал в руках, пока досматривались ее вещи!

Все годы войны Моррис Коэн прослужил в американской армии. Сначала была военная школа, затем служба на Аляске. Подразделение, где он проходил службу, занималось подготовкой и обеспечением поставок по ленд-лизу в Советский Союз некоторых видов военного снаряжения. В апреле 1944 года его передислоцировали в Англию. Через несколько недель — высадка в Нормандии, бои во Франции, Бельгии. Кровопролитные сражения в Арденнах и беспорядочное отступление союзнических войск под ударами перешедших в наступление немецких армий. Конец войны застал Морриса в Германии, в Веймаре, в чине капрала.

В ноябре 1945 года он демобилизовался и вернулся в Нью-Йорк. Встреча с товарищами, и сразу возобновление разведработы. По рекомендации Центра Моррис поступил учиться в Колумбийский университет, окончив который стал преподавать в средней школе. Одновременно восстановил связь с некоторыми членами своей группы, контакт с которыми был утерян. Начался новый этап его деятельности: очередные разработки, приобретения источников, получение политической, научно-технической и военной информации. У Лоны — свой участок работы. Она по-прежнему обеспечивала связь с важными источниками в других городах США.

В декабре 1946 года в связи с активизацией деятельности ФБР было принято решение приостановить работу группы Коэна. Но уже в июле 1947 года она опять возобновилась. Возможности группы расширились за счет привлечения к сотрудничеству двух ученых-атом-щиков, работавших на закрытых объектах.

В целях усиления безопасности в 1949 году Морриса и Лону Коэн передали из «легальной» в нелегальную резидентуру. Непосредственное руководство их работой было поручено разведчику-нелегалу Абелю (Фишеру).

Моррис и Лона были довольны, что их руководителем оказался опытный, вдумчивый и исключительно обаятельный товарищ. Он много времени уделял тому, чтобы обучить разведчиков новым методам работы.

Немногим более года удалось им поработать с Абелем. Летом 1950 года вновь возникла угроза безопасности Коэнов, и на этот раз им пришлось покинуть США.

Из Швейцарии в Чехословакию они должны были лететь самолетом. Но сложившиеся обстоятельства помешали этому, и они решили ехать поездом. Это было их ошибкой, которая чуть не привела к непоправимым последствиям.

По пути из Цюриха в Прагу их поезд проходил по территории ФРГ. Для путешествующих с американскими паспортами в ФРГ не требовалось никаких виз. Но для выезда с территории Западной Германии в ЧССР американцы должны были иметь специальную выездную визу. Этого они не знали, и были задержаны на границе с Чехословакией пограничниками ФРГ. Не помогли ни ссылки на срочные дела в Праге, ни всякого рода рекомендательные и деловые письма от американских компаний.

Пришлось в 3 часа ночи оставить поезд и пройти в караульное помещение погранохраны ФРГ. Ничего не оставалось делать, как разыгрывать роль высокомерных, богатых американцев. Особенно хорошо эта роль получилась у Лоны. Она требовала немедленно отправить ее в отель, соединить по телефону со своим другом — американским генералом в Мюнхене и т. п. Пограничники, ссылаясь на инструкции, пытались объяснить, что в понедельник (было раннее утро воскресенья) они смогут в ближайшем американском консульстве получить визу на выезд в Чехословакию, и тогда никаких проблем не будет. Но именно появление с фиктивными документами в американском консульстве было для Коэнов самым опасным, поскольку документы не выдерживали проверки. Эти паспорта были им выданы разведкой только для поездки в СССР. По своим документам путешествовать вообще было нельзя, поскольку Коэны могли находиться в розыске и их бы задержали на первом же КПП. Разведчики продолжали настаивать на пропуске через границу. Кончилось тем, что начальник погранпоста позвонил на пограничный контрольно-пропускной пункт американцев. Появился американский сержант. С первого взгляда было ясно, что между ним и начальником немецкой погранохраны существует неприкрытая вражда. Лона в самых красочных выражениях расписала «произвол» пограничников ФРГ, снявших их с поезда. Сержант бегло просмотрел их паспорта и рекомендации, обругал немецкую погранохрану и забрал супругов в свой офис. Там он напоил их кофе, а затем проводил в местную гостиницу, пообещав все устроить. Около 10 утра он вновь появился, сообщил, что с трудом дозвонился до своего начальства и все уладил.

Видимо, сержант действительно старался. По опыту службы в американской армии Моррис хорошо знал о субботних загулах офицеров, знал, как не любит армейское начальство, когда его тревожат подчиненные в воскресенье утром. Расчет был на то, что с похмелья особо разбираться не будут и отдадут все на усмотрение старшего по дежурству.

Сержант сделал отметки в паспортах и пожелал счастливого пути. Разведчики сели в ближайший поезд и через несколько часов были в Праге. Оттуда на самолете прибыли в Москву.

После обсуждения отчета и их предложений по организации работы с источниками, оставшимися в США, им дали возможность отдохнуть и подлечиться.

До 1953 года их работа была связана с краткосрочными выездами за границу для выполнения разовых разведзаданий. Затем было принято решение о направлении Морриса и Лоны на длительную работу в Англию, где они должны были действовать в составе нелегальной резидентуры Конона Трофимовича Молодого, ставшего потом известным под именем Лонсдейла.

Они прошли соответствующую подготовку и в декабре 1954 года выехали к месту работы. На руках они имели паспорта на имя Питера Джона Крогера и Хелен Джойс Крогер, он выступал в качестве коммерсанта, она — домохозяйки.

Моррису потребовалось освоить профессию книготорговца-буки-ниста и открыть собственное дело, то есть создать надежное прикрытие. Основная задача — обеспечение связи нелегальной резидентуры Молодого с Центром. Задача не из легких, поскольку объем информации, поступавшей из резидентуры в Центр, был немалым.

В первое время приходилось особенно трудно. Но постепенно дело пошло на лад. Им удалось удачно арендовать загородный дом недалеко от Лондона и оборудовать радиоквартиру. Медленнее, чем хотелось бы, развивались коммерческие успехи. Но и здесь наметился прогресс: появились постоянные клиенты, удалось вписаться в среду книготорговцев. Дело постепенно налаживалось, установились контакты с партнерами во Франции, Бельгии, Голландии и других странах, что давало возможность выезжать туда по делам. Эти поездки использовались для передачи по назначению получаемых от Молодого материалов.

В напряженной плодотворной работе прошло более шести лет. За это время Моррис и Лона переправили в Центр огромное количество секретных материалов, полученных от их руководителя. Пункт связи действовал безукоризненно. Центр и резидент были довольны работой разведчиков.

Но в январе 1961 года случился провал. В результате предательства сотрудника органов безопасности Польши английской контрразведке удалось выйти на одного из источников резидентуры Молодого, а затем и на некоторых других ее членов.

7 января Коэны были арестованы. Арестован был и сам резидент. Во время обыска у Коэнов были изъяты радиоаппаратура, средства тайнописи и другая оперативная техника. Но прямых доказательств, что они использовали ее, у контрразведки не было.

На суде Молодый выступил с заявлением о том, что он, пользуясь дружбой и гостеприимством Крогеров, без их ведома хранил в их доме свое снаряжение.

Но во время суда обвинение представило доказательства, что Крогеры в действительности являются американскими гражданами, которых давно разыскивает ФБР по подозрению в «шпионской деятельности». Это предопределило приговор.

Кстати, всех арестованных членов резидентуры Молодого обвинили не в шпионаже. Для этого необходимо по английским законам представить доказательства передачи членами группы секретной информации иностранной державе. Но таких доказательств у обвинения не было. Поэтому членов резидентуры судили по статье о «заговоре с целью совершения актов шпионажа», то есть их обвинили в покушении на шпионаж. И самое удивительное — приговорили к наказанию большему, чем по английским законам полагается за шпионаж. Руководителя резидентуры Молодого приговорили к 25 годам тюремного заключения, а Морриса и Лону Коэнов — к 20 годам каждого.

Во время ареста, следствия и суда, а также при отбытии тюремного заключения Коэны вели себя мужественно, стойко и не выдали никаких секретов советской разведки, отказавшись вообще от дачи показаний. В ходе суда американские спецслужбы пытались доказать их американское происхождение, а также причастность к делам некоторых лиц, осужденных в США за «шпионаж». Однако улик было недостаточно, и суд отказал в выдаче подсудимых американцам, где им грозил электрический стул.