Древний Рим - Андрей Потрашков

«Делами, – как говорит тот же Капитолии, – он занимался помногу и очень вдумчиво, сделав в государственном механизме много полезных улучшений. Тем временем парфяне были побеждены, но, возвращаясь из Месопотамии, римляне занесли в Италию чуму. Зараза быстро распространилась и свирепствовала с такой силой, что трупы вывозили из города на телегах. Тогда Марк Аврелий установил очень строгие правила насчет погребений, запретив хоронить в черте города. Многих бедняков он похоронил за государственный счет. А между тем началась новая, еще более опасная война». Грозная опасность надвигалась с дунайской границы. Еще во время Парфянской войны там началась затяжная борьба с германскими и сарматскими племенами маркоманов, квадов, язигов и других народов, живших к северу от Дуная. В 167 году они прорвали дунайскую границу и хлынули на территорию Империи, опустошая пограничные провинции. Борьба с ними крайне затруднялась чумой и жестоким финансовым кризисом, охватившим Империю. Передовые отряды варваров проникли даже в Северную Италию. Пришлось мобилизовать все силы государства. В войска зачисляли рабов и гладиаторов. Марк Аврелий пожертвовал на нужды войны свои личные драгоценности. Вот что по этому поводу пишет Капитолии: «Истощив на эту войну всю свою казну, император даже не подумал требовать от провинций каких-нибудь чрезвычайных поборов. Вместо этого он устроил на форуме Траяна торги принадлежащих императору предметов роскоши: он продал золотые и хрустальные бокалы, императорские сосуды, шелковую золоченую одежду жены, даже драгоценные камни, которые он нашел в большом количестве в потайной сокровищнице Адриана. Эта распродажа длилась два месяца и принесла столько золота, что он мог успешно продолжить борьбу с маркоманами и сарматами на их собственной земле, добиться многих побед и достойно наградить своих воинов».

С большим трудом варваров отбросили к границе. Затем римские войска под личным руководством обоих императоров (впрочем, Луций Вер умер в начале войны) перешли в наступление. Борьба приняла крайне упорный характер. Варвары не раз наносили поражения римлянам, повторялись их набеги и на Италию. Однако Римское государство сохранило еще достаточно сил для того, чтобы на этот раз справиться с опасностью. К середине 70-х годов маркоманы, квады и язиги были вынуждены подчиниться. У них отобрали узкую полосу земли вдоль границы, причем они обязались поставлять Риму вспомогательные отряды. Часть пленных была поселена на римской территории в качестве военных колонистов: они должны были обрабатывать землю и вместе с тем служить в римских войсках. Эта мера, ввиду уменьшения и обнищания населения, была одним из способов увеличить обороноспособность Империи, и к ней не раз прибегали и преемники Марка Аврелия. Но в дальнейшем она послужила одной из предпосылок «варваризации» Империи и упадка ее военной мощи. Вернувшись в Рим в 172 году, Марк Аврелий отпраздновал триумф.

Войну на Дунае пришлось закончить далеко не так, как хотелось бы императору. Он уже собирался образовать за Дунаем новые провинции, Маркоманию и Сарматию, но в 175 году вспыхнул мятеж в Египте, где наместник Сирии Авидий Кассий, получив ложные известия о смерти Марка, провозгласил себя императором. Значительная часть восточных провинций признала его. Тревожные события на Востоке заставили Марка поторопиться с заключением мира. Однако прежде чем Аврелий успел прибыть на Восток, узурпатор после 3 месяцев правления был убит своими же сторонниками. Марк Аврелий, добравшись наконец до Александрии, во всем разобрался, очень милостиво обошелся с воинами Кассия и самими египтянами. Родственников Кассия он вообще запретил преследовать. В следующем году император вернулся в Рим, но уже в 178 году был вынужден снова отправиться на Дунай, где опять восстали маркоманы и квады. На этот раз борьба с ними началась гораздо успешнее, но прежде чем она была окончательно завершена, Марк Аврелий умер, заразившись чумой в Виндобоне (современная Вена) в марте 180 года. Капитолии с восхищением описывает последние часы императора. «Незадолго до своей кончины он призвал своих друзей и беседовал с ними, смеясь над бренностью человеческих дел и выражая презрение к смерти. Правда, по другой версии, его сын Коммод задушил Марка Аврелия, так как тот начал поправляться после болезни, что совсем не устраивало Коммода, уже почувствовававшего себя императором. Вообще, на протяжении всей своей жизни он отличался таким спокойствием духа, что выражение его лица никогда не менялось ни от горя, ни от радости. Кончину свою он принял также спокойно и мужественно, ибо не только по роду занятий, но и по духу был истинным философом».

Как это обычно бывает, успех сопутствовал императору во всем, кроме личной жизни. Капитолии с грустью сообщает: «… только в браке и детях был он несчастлив, но и эти невзгоды он воспринимал со стоическим спокойствием. О недостойном поведении его супруги было известно всем его друзьям. Говорили, что, проживая в Кампании, она садилась на живописном берегу, чтобы выбрать для себя из числа моряков, которые обычно ходили голые, наиболее подходящих для разврата… Многие говорили, что и Коммода она зачала вовсе не от мужа, а от какого-то гладиатора, ибо невозможно было поверить, что у такого достойного отца может родиться такой порочный и непотребный сын. Другой его сын умер еще в детстве после того, как ему удалили опухоль под ухом. Марк Аврелий горевал о нем только пять дней, а затем вновь обратился к государственным делам».

Ну и конечно, нельзя не сказать несколько слов о самом главном увлечении Марка Аврелия – занятиях философией. Все его действия, как в годы войны, так и в годы мира, были пронизаны постоянными философскими исканиями и терзаниями. Император все время ставил сам себе один и тот же вопрос: «Как человеку, находящемуся у кормила такой огромной Империи, можно сохранить человеческую чистоту и порядочность, не упустив при этом интересов государства?». Стремясь опровергнуть тезис, что политика и управление Империей – «грязное дело», император иногда совершал странные с точки зрения тогдашней морали поступки. Например, когда ему ставили в вину, что он знал по именам любовников своей жены, но не только не наказывал их, а напротив, выдвигал на высокие должности».

Будучи философом-стоиком, Аврелий все свои мысли и размышления записывал. Так появилось одно из самых интересных автобиографических произведений древности – «Размышления или обращение к самому себе», написанное одним из умнейших и образованнейших людей античности – императором и философом Марком Аврелием Аннием Вером Антонином.

Последним выдающимся императором эпохи принципата можно считать Септимия Севера (римский император в 193–211 годы. Родоначальник династии Северов. Родился 11 апреля 146 года. Умер 4 февраля 211 года). Благодаря ему Империя не только смогла продолжить свое существование в окружении враждебных варварских народов, но и расширить свои границы, а также приобрести, к сожалению, ненадолго, внутреннюю стабильность. Севера называют первым представителем так называемых «солдатских императоров» – выходцев из военных кругов, как правило, провозглашаемых (а зачастую и смещаемых) легионами.

Септимий Север происходил из африканского города Лептис и принадлежал к римскому всадническому роду. Его двоюродные деды были консулами, но ни отец, ни дед не занимали высоких должностей. Детство Септимия прошло в Африке, а в Рим он приехал, уже будучи юношей, для получения образования. Аврелий Виктор пишет: «Сначала он отдался учению, потом обратился к практике форума, но, мало этим удовлетворенный, стал браться за разные дела и искать для себя наилучшее занятие, что естественно при тяжелых обстоятельствах жизни. Молодость его была полна безумств, а подчас и преступлений. Он был обвинен в прелюбодеянии и оправдан проконсулом Дидием Юлианом, преемником которого по императорской власти он потом стал. В должности квестора он проявил старательность, а должность военного трибуна миновал вовсе, сразу после квестуры получив в управление провинцию Бетику. В это время умер его отец, и Септимий должен был ехать в Африку для устройства семейных дел. В его отсутствие ему вместо Бетики была назначена Сардиния. Закончив здесь свое квесторство, он исполнял должность легата при проконсуле Африки. Говорят, что однажды один простой человек из одного с ним муниципия, обнял его, как старого товарища, в то время как перед ним несли фасции. Север наказал его розгами, причем глашатай объявил решение: «Не смей, простой человек, дерзко обнимать легата римского народа».

Должность народного трибуна он получил по назначению императора Марка Аврелия и, исполняя ее, обнаружил исключительную строгость и энергию. Тогда же он женился на Марции, о которой ничего не сказал в истории своей частной жизни. Впоследствии, став императором, он поставил ей статуи. В 178 году он был намечен в преторы также по выбору императора Марка Аврелия. После этого он был послан в Испанию, потом командовал четвертым легионом в Сирии и управлял Лугдунской провинцией в Галлии. Потеряв свою первую жену, он женился в Сирии на Юлии Домне, женщине красивой и образованной, но не проявлявшей склонности к добродетели.