Колыма - Том Роб Смит

Лев резко вывернул руль, съезжая с дороги, — и в этот миг третий снаряд взорвался там, где они находились секунду назад. Дорожное покрытие вздыбилось, куски асфальта и щебенка полетели в разные стороны.

Они понеслись по кочкам тундры, подпрыгивая на камнях, и Георгий недоуменно крикнул:

— Почему они стреляют в нас?

— Ваши товарищи солгали! Они не предупредили их о нашем приезде!

В боковое зеркальце Лев видел, как раненые охранники, окровавленные и перепуганные, выглядывают из-под брезента, пытаясь понять, почему они попали под огонь. Он локтем выбил остатки стекла в дверце, высунулся наружу и заорал, обращаясь к охранникам:

— Ваша форма! Машите ею!

Два охранника сорвали с себя гимнастерки и принялись размахивать ими, словно флагами.

На горизонте одновременно вспухли четыре облачка порохового дыма.

Здесь, на бездорожье, сворачивать было некуда. Лев вцепился в руль, удерживая грузовик. Им оставалось только надеяться и молиться. Он представил себе, как снаряды по крутой дуге несутся к ним, вспарывая воздух, а потом падают вниз. Казалось, время растянулось, словно резиновое, — секунды превратились в минуты, — а затем вокруг них загрохотали разрывы.

Они по-прежнему двигались вперед, подпрыгивая на неровностях почвы. Лев глянул в зеркальце заднего вида — позади них поднялись четыре столба пыли и камней. Он улыбнулся.

— Мы въехали в мертвую зону!

Он с облегчением ударил кулаком по рулевому колесу.

— Мы уже слишком близко!

Но охватившее его облегчение растаяло так же быстро, как и появилось. Прямо впереди, на краю временного армейского лагеря, два танка разворачивали башни в их сторону.

У ближайшего из них на конце ствола вспыхнуло оранжевое пламя. Лев невольно напрягся, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Но взрыва не последовало — в боковое зеркальце он увидел, что снаряд прошил брезентовый верх насквозь и разорвался далеко в стороне. Но стрелок не повторит одной и той же ошибки дважды, и следующий выстрел придется прямо в стальную кабину. Лев резко нажал на тормоза. Грузовик со скрежетом остановился. Он распахнул дверцу, влез на крышу кабины и, сорвав с себя гимнастерку, принялся размахивать ею, громко крича:

— Я — один из вас!

Оба танка одновременно прянули вперед, взрывая гусеницами замерзшую почву. Лев по-прежнему оставался на крыше кабины, размахивая гимнастеркой и крича. Когда до них оставалось не больше ста метров, один танк остановился. В башне откинулся люк, и из него показался наводчик, развернув в их сторону тяжелый пулемет. Он крикнул:

— Кто вы такие?

— Я охранник. У меня в кузове лежат раненые офицеры.

— Почему вы не сообщили о себе по радио?

— Заключенные сказали нам, что уже сделали это. Они сказали нам, что переговорили с вами. Они обманули нас! И вас тоже! Они хотели, чтобы вы убили своих же!

Второй танк объехал грузовик сзади. Дуло его орудия смотрело прямо на них. Раненые офицеры показывали на свою форму. Но вот откинулся люк и второй башни, и наводчик крикнул:

— Все чисто!

У периметра временного армейского лагеря Лев остановил грузовик. Раненых из кузова перенесли в медицинскую палатку, и Лев уже собрался заводить мотор, чтобы ехать дальше, в порт Магадан. Кузов был пуст, и они готовились отправляться в путь. Но тут Георгий тронул его за рукав — к ним приближался какой-то солдат.

— Вы здесь старший?

— Да.

— Мой командир хочет поговорить с вами. Идемте со мной.

Лев знаком показал Лазарю и Георгию, чтобы они оставались в кабине.

Командный пункт располагался под засыпанной снегом маскировочной сеткой. Старшие офицеры в бинокли обозревали равнину. На столе были расстелены подробные карты местности и план лагеря. Льва приветствовал высокий и худой, болезненного вида мужчина.

— Это вы сидели за рулем грузовика?

— Так точно, товарищ начальник.

— Меня зовут Абель Презент. Мы с вами не знакомы?

Лев не мог знать, встречались ли местные офицеры с Презентом на тех или иных мероприятиях, но не мог же начальник управления помнить каждого?

— Виделись однажды, товарищ начальник.

Они пожали друг другу руки.

— Приношу свои извинения за то, что мы стреляли в вас. Но, поскольку не было связи, мы посчитали, что вы представляете для нас угрозу.

Льву не пришлось притворяться, чтобы изобразить негодование.

— Заключенные обманули нас! Они уверяли, что связались с вами по радио.

— Скоро они получат по заслугам.

— Если пожелаете, я могу нарисовать для вас схему обороны заключенных и указать их позиции…

Узники не строили оборонительных сооружений, но Лев почел за благо предложить свою помощь. Однако начальник управления лишь покачал головой.

— В этом нет необходимости.

Он взглянул на часы.

— Идемте со мной.

Отказаться Лев не мог, и поэтому ему ничего не оставалось, как последовать за ним.

Выйдя из-под маскировочной сетки, Абель Презент посмотрел на небо. Лев проследил за его взглядом. Небо было чистым. Но спустя мгновение Лев услышал далекий гул. Презент пояснил:

— Вопрос о переговорах вообще не поднимался. Удовлетворив требования заключенных, мы рискуем породить анархию в регионе. В каждом лагере начнется своя революция. Что бы там ни говорили в Москве, мы не можем позволить себе мягкосердечие.

Рокот становился громче, и вскоре над равниной показался самолет. На его стальном брюхе отчетливо виднелись цифры, когда он лег на курс, ведущий к лагерю № 57. Это был Ту-4, устаревший бомбардировщик, сконструированный по образу и подобию американских «летающих крепостей»: четырехмоторный гигант с размахом крыльев в сорок метров и толстым цилиндрическим фюзеляжем. Самолет шел прямо на лагерь, не закладывая виража, и вот в брюхе его распахнулся люк. Летчики готовились провести бомбометание с хода.

Прежде чем Лев успел выразить сомнение в необходимости такого шага, из люка выпал большой прямоугольный предмет, над которым тут же раскрылся парашют. Бомбардировщик сошел с курса и стал быстро набирать высоту, чтобы облететь гору, а точно сброшенная бомба, раскачиваясь под куполом, приземлилась в самом центре лагеря, на плацу, и парашют накрыл крышу одного из бараков. Но ни взрыва, ни огненной вспышки не последовало: что-то пошло не так. Бомба не сдетонировала. Лев с облегчением перевел взгляд на начальника управления, ожидая, что тот впадет в ярость. Но Абель Презент лишь самодовольно улыбнулся.

— Они потребовали продовольствия. Мы сбросили им ящик с продуктами, которых они не видели вот уже много лет: консервированные фрукты, мясо и конфеты. Они нажрутся, как свиньи. Вот только мы подмешали кое-что в свое угощение…

— Продукты отравлены? Они заставят охранников попробовать их первыми.

— Нет, они пропитаны токсином. Через шесть часов они потеряют сознание, а еще через десять будут мертвы. Не имеет значения, дадут ли они их на пробу охранникам. Симптомы ведь проявятся не сразу. Через восемь часов мы ворвемся в лагерь и вколем охранникам противоядие, а заключенных оставим умирать. Даже если не все заключенные попробуют наше угощение, большинство не сможет удержаться, и общее число узников существенно сократится. Мы обязаны подавить эту революцию до того, как успеет вмешаться Москва со своими шпионами.

Лев больше не сомневался: перед ним стоял человек, приказавший убить Тимура. Едва сдерживаясь, Лев заметил:

— Превосходный план, товарищ начальник.

Презент согласно кивнул, весьма довольный собственной дьявольской изобретательностью. Он и сам придерживался такого же мнения.

Освободившись, Лев вышел из командного пункта и вернулся к грузовику. Подойдя к кабине, он залез в нее и сел за руль. В груди у него, не утихая, бушевала ярость, которую он впервые ощутил, увидев часы Тимура. Он посмотрел в разбитое окно на Абеля Презента. Им пора было уезжать. Это был их последний шанс. Солдаты и офицеры не обращали на них внимания, наблюдая за самолетом. Но он не мог — просто не мог допустить, чтобы Презенту все сошло с рук. Лев распахнул дверцу кабины, но тут Георгий схватил его за руку.

— Куда это ты собрался?

— Мне нужно кое о чем позаботиться.

Георгий покачал головой.

— Нам уезжать прямо сейчас, пока они заняты своими делами.

— Я быстро.

— И что ты задумал?

— Это мое дело.

— И наше тоже.

— Этот человек убил моего друга.

Лев стряхнул руку Георгия. Однако со своего места к нему перегнулся Лазарь и коснулся его локтя, показывая, что хочет говорить. Лев наклонился, и Лазарь прошептал:

— Люди не всегда… получают то… чего заслуживают…

После этих слов, произнесенных едва слышным шепотом, гнев Льва испарился. Он опустил голову, признавая их правоту. Он пришел сюда не для того, чтобы мстить. Он пришел сюда, что спасти Зою. Ради Зои погиб Тимур. А сейчас им надо было уезжать. Значит, убийство сойдет Абелю Презенту с рук.