Рубежи - Геннадий Иевлев

Справа, на горизонте, появилось тёмное блестящее пятно. Торэн уже приподнял руку, намереваясь спросить у Ольги, что оно означает, как глайдер повернул в его сторону и уже через несколько мгновений Торэн понял, что это город. Вскоре глайдер подходил к его окраине и ещё раз повернув заскользил вдоль неё. Торэн закрутил головой, намереваясь увидеть где-то космодром, но он не просматривался и он принялся рассматривать городской пейзаж.

Среди широких городских аллей сверкали, стоящие далеко друг от друга, огромные здания, окруженные кольцами деревьев, ветки которых резко выделялись на фоне ярко освещенных солнцем белых стен зданий. Между аллеями расстилались улицы – гладкие, широкие, блестящие, будто лед. Каждую площадь, каждую улицу наполняли спешащие авто, сливавшиеся от быстрого бега в длинные разноцветные полосы. Словно нити паучьей сети, протянулись по всему городу нити монорельсовой дороги, со скользящими по ним бесчисленными светящимися треками пассажирских вагончиков, напоминающих кровообращение в сосудах гигантского организма. Золотые и фиолетовые фейерверки реклам взлетали ввысь по стенам, на самых верхних этажах алмазными огнями сверкали какие-то вывески. Повсюду суетились люди. Порой, выйдя из здания они исчезали в стоящих неподалёку глайдерах, которые тут же взмывали вверх и уносились куда-то прочь.

Глайдер вновь повернул и город исчез из вида Торэна, будто Ольга специально показала этот чудесный уголок урбанизации земной цивилизации инопланетному гостю.

Не успел Торэн отойти от прикрас исчезнувшего города, как впереди показалась голубая полоса, которая стремительно расширялась, вскоре превратившись в бескрайнюю водную гладь. Глайдер скользнул вниз и стали видны белые гребешки небольших волн, яркими блёстками сверкающие в лучах земного солнца. Скользя рассеянным взглядом по белым гребешкам волн, Торэн принялся сравнивать пейзаж Земли с пейзажами других планет галактики.

Пейзаж Земли не особенно и отличался от пейзажей других планет объединённых цивилизаций, на которых пришлось побывать ему, но он был и каким-то не таким – другим.

Он не совсем был похож на пейзаж Весты, где чаще всего Торэн проводил своё время отдыха – зелень растительности Весты была более тёмной, леса меньших размеров, но более высокие и более густые, нити рек не голубые, а серебристые и к тому же на Весте их заметно меньше и чёрных полей тоже.

Ещё меньше пейзаж Земли напоминал пейзаж Ризы, который, в основном, состоял из двух цветов: зелёно-голубого – океана и жёлто-коричневого – пустыни.

А на Земле и пустынь-то нет. С долей большого сарказма всплыла у Торэна мысль.

Но как будто желая ему доказать обратное, цвет пейзажа резко изменился с ярко-голубого на какой-то ржавый и не успел Торэн ещё осознать, какой поверхности он может принадлежать, как пейзаж окрасился лишь жёлтой краской и под глайдером заструились бесконечные песчаные волны барханов.

Жёлтый цвет, казалось, не имел ни конца ни края и навевал лишь грусть. Торэн повернулся к Ольге.

– А Земля более контрастная планета, нежели другие планеты галактики: есть и яркая зелень и голубая вода и теперь скучная жёлтая пустыня. – Заговорил он. – Веста, в основном, вся зелёная, а Риза – преимущественно, жёлтая. Дайна – там, где меня нашли зевсы, сплошные яркие зелёные леса.

– На Земле есть ещё и белый цвет и коричневый.

– Белый – это, видимо, снег, а коричневый – горы. Я угадал? – Торэн улыбнулся.

– Ты видел снег?

– Я несколько месяцев отдыхал на Селе, а это, в основном, снежная планета.

– Селе? Селе? Вспомнила – это вестинианская колония. Там добывают небулий.

– И там ещё живут полугуманоиды.

– Ты их видел?

– Встречался с несколькими.

– И что они их себя представляют?

– Огромные дикари с мощными психотронным и энерго полями.

– А я, кроме той экспедиции, больше нигде не была.

– Я, с удовольствием, покажу тебе все планеты нашей галактики. Было бы желание.

– Желания через край, но отец, категорически, против. Особенно после того, что произошло с нами. Он очень переживал. Я ведь одна осталась.

– Осталась одна? Как это понять?

– На Земле жёсткие ограничения на рождаемость – один ребенок в семье. Второй категорически не приветствуется и потому у моих родителей был один ребёнок – сын Роман. – Ольга бросила на Торэна быстрый взгляд. – Но он не пошёл в космофлот, а стал физиком-энергетиком, чем ужасно расстроил отца. У Земли есть большая колониальная планета в южной части галактики – Кентаура и Роман уехал туда исследовать имеющуюся на ней аномалию, предположительно оставшуюся от какой-то древнейшей цивилизации. Аномалия имеет одно неприятное свойство – она может сотни лет быть стабильной, а затем, вдруг, следует мощный выброс. Там погибла уже не одна экспедиция. Всё повторилось и экспедиция, которую возглавлял Роман, тоже попала под выброс. Видимо древние не хотели, чтобы их технологии были доступны потомкам и снабдили аномалию каким-то защитным механизмом. Родителям разрешили иметь ещё одного ребёнка. Так появилась я. Когда мне было пять лет, мать отправилась на Кентауру, на поиски могилы Романа и исчезла.

– Как это исчезла? – Торэн состроил гримасу.

– Отец думает, что она отправилась в зону аномалии и или заблудилась в тамошних лесах или попала в болото, которых вокруг аномалии несметное количество.

– Там что никто не живёт?

– Где?

– На Кентауре.

– Да нет. Там более двух миллиардов населения. Но зона аномалии находится очень далеко от городов, в труднодоступном районе, а неподалёку всего лишь одна или две станции слежения за ней.

– Её не искали?

– Искали больше месяца.

– Странно, что её не смогли найти. – Торэн дёрнул плечами. – Там видимо нет биосканеров.

– Всё там есть. Мать никому не сказала, куда она направляется и её отсутствием забеспокоились лишь через несколько дней. Пока сообразили, куда она могла отправиться, прошло ещё несколько дней.

– А ты была там?

– Где?

– На Кентауре.

– Нет. – Ольга мотнула головой. – Отец запретил мне даже думать о ней.

– А ты знаешь, где она находится?

– Кентаура или аномалия на ней?

– Планета.

– Я же говорила – далеко на юге. Это единственная планета на юг от Земли, которая оказалась пригодной для жизни. За ней уже, почти, нет звёзд.

– Ты же там не была. – Торэн широко улыбнулся.

– Я изучала галактическую астрономию в академии. И отец рассказывал. – Ольга глубоко вздохнула. – Он, наверное, был на всех планетах галактики, где живут люди.

– Уверен, на Флат он ещё не был.

– Я имела ввиду планеты, принадлежащие нашей цивилизации. Да на Флат никто и не живёт! – Произнесла Ольгу последнюю фразу повышенным голосом.

– А сколько же сейчас лет адмиралу Мартову?

– Скоро будет восемьдесят пять.

– Думаю, для землянина это расцвет его жизни.

– Надеюсь. – Ольга широко улыбнулась.

– Насколько я понимаю, ты с пяти лет была одна. Для тебя это наверное было трудно?

– Почему одна. – Ольга дёрнула плечами, отчего глайдер тоже дёрнулся. – Конечно, отца я, практически не видела, но меня прекрасно воспитали его прародители.

– Как это пра…?

– Родители его родителей.

– А где они сейчас?

– К сожалению, умерли. – В голосе Ольги скользнула грусть. – Они были уже очень старыми.

– А его родители?

– Они были исследователями и жили на Герате – одна из самых дальних колоний.

– Я её знаю. – Дакк кивнул головой. – Я доставлял туда груз. Интересная планета. Почему были? С ними что-то случилось?

– Планета оказалась отрезанной от цивилизаций во время катаклизма, а когда энергетика пространства стабилизировалась и туда смогли добраться наши корабли, то они уже умерли. – Ольга глубоко и протяжно вздохнула. Продолжительность жизни землян там, почему-то, резко сократилась. Я тоже хочу побывать на Герате. Но не знаю, как это сделать. Отец, однозначно, запретит мне.

– Надеюсь, вместе, мы сможем осуществить твою мечту. – Дакк широко улыбнулся. – Далеко ещё до академии?

– Около получаса.

Торэн отвернулся и уставился в лобовое стекло.

Вскоре, среди жёлтых песков появилась чёрная полоса, которая быстро разрасталась в прямоугольник. Насколько он мог судить по подобным сооружениям других планет – это был космодром и как он понял, Ольга вела глайдер к нему, но не доходя до космодрома, отвернула глайдер. Торэн, вскинув брови, уставился в Ольгу.

– Без специального разрешения нас не пустят на космодром. – Заговорила она, опережая его вопрос. – Академия чуть южнее. Нужно и подходить с юга, но это крюк ещё на час. Немного срежем. Хотя это и нарушение, но думаю, нас не остановят. Всё-таки глайдер адмирала.