Хозяин её жизни - Софи Росс

к Карине. Выделяла меня, а про нее всегда забывала. Или специально игнорировала. Отец пытался наладить отношения с Риной, но она воспринимала все в штыки, любая попытка оборачивалась против папы. Наверное, из-за этого моя сестра и выросла такой — ей не хватало тепла, и она всегда чувствовала себя брошенной. Лишней.

— Я знаю, маленькая, что ты в своей голове пытаешься ее оправдать, но человек сам выбирает, каким именно ему стать, — касаюсь губами ее виска, пока она обнимает меня за шею, и чувствую теплое дыхание на груди через футболку.

Жмется ко мне всем телом, едва не всхлипывает, потому что рассказ разбередил раны.

— Карина не плохая. Она старается ни к кому не привязываться — боится, что люди снова ее предадут. Ей проще жить в своем отлаженном мире.

Не буду говорить, что ее сестра — превосходная манипуляторша. Она научилась извлекать выгоду из своего положения, когда была ребенком, а потом пошла по кривой дорожке. Стала обычной шлюхой, которую волнуют лишь деньги.

Голодное детство или гнилая натура — кто знает, что в конечном итоге победило. Факты от этого не меняются.

Мне кажется, Аврора до сих пор не верит, что ее сестра продает себя за деньги. Не поверила в клубе, когда услышала об этом в первый раз, не поверит и сейчас, даже если эта мученица сама ей признается, глядя в глаза, во всем.

Не хочу, чтобы они виделись.

Не хочу, чтобы эта стерва опять продавила впечатлительную Аврору очередной слезливой историей.

— После смерти родителей у нас почти ничего не осталось. У папиной фирмы были огромные долги, все пошло в уплату. Остальное мы с Кариной разделили пополам, но она почему-то тогда решила, что я как-то умудрилась забрать себе большую часть. Обвиняла меня, кричала, бросалась проклятиями. Я на свою половину купила квартиру, маленькую, но это все же уверенность в завтрашнем дне.

— Ты все правильно сделала, малышка. Свой угол — это всегда надежность.

— Карина куда-то потратила свои деньги. Один раз она пришла ко мне поздно вечером, просила дать ей еще… — ее голос становится тише. — Она попыталась меня ударить, когда я сказала, что у меня нет такой суммы, снова начала кричать и требовать разделить все по справедливости. После этого скандала у меня не было желания с ней общаться. Только я все равно теперь чувствую себя предательницей, — малышка откровенничает со мной, и я укачиваю ее у себя в руках, успокаивая как ребенка.

— Выброси это из головы. Твоя сестра сама выбрала свой путь, ты не имеешь к этому никакого отношения.

— Я хочу увидеться с ней.

Она запрокидывает голову, чтобы посмотреть прямо в мои глаза, и я ведусь на этот полный надежды взгляд.

Мне остается лишь кивнуть.

Глава сорок восьмая. Мир

Перед тем, как поехать за сестрой Авроры, я разговариваю с другом и его женой. Дом у Артура большой, но посторонние люди в нем явно не идут на пользу беременной женщине, так что я предлагаю вариант нам с малышкой перебраться в прежнее убежище, чтобы всем было спокойнее.

— Мужик, зачем охрану напрягать сразу в двух местах? Оставайтесь, так всем спокойнее будет, — Артур хлопает меня по плечу и обнимает Таисию, которая все это время активно кивала головой.

В некотором роде, она — идеал для таких, как мы с другом. Никогда не выносит мозги на тему нашей деятельности и стоит в стороне без вопросов, когда это нужно.

Были у меня девочки, которые велись на образ «плохого парня», а потом со временем начинали дуть губы и ставить ультиматумы, мол, или твой бизнес будет полностью чистым, или я ухожу. Я молча выбирал второй вариант, пинка разве что для ускорения им не отвешивал.

Связалась с мужиком, заранее зная все про его жизнь — не пытайся крутить хвостом и вставать в позу, потому что это никогда не сработает. Скорее вышвырнут тебя, чем развернут свою жизнь в противоположную сторону.

И дело здесь даже не в любви, или как назвать то, когда малышка не идет из головы. Дело в принятии человека со всеми его косяками, которые заранее были известны.

Охрана сбежавшей воровки уже успела выяснить, в какой квартире она затаилась, так что с этим у меня проблем не возникает. Оставляю ребят пока дежурить, на случай если перепуганная девица решит поиграть в спринтера и рванет от меня на своих двоих.

В подъезд попадаю вместе с какой-то бабкой, лифт здесь тесный и оплеванный, меня даже передергивает от вида зассанных стен и вони, которая стоит в воздухе. Лучше бы лестницу выбрал.

— Газом у вас тут пахнет, девушка, жалоба поступила. Надо бы проверить, а то взлетит все на воздух, на нашу службу потом всех собак спустят, — специально встаю так, чтобы меня не видно было в глазок, потому что газовщики точно носят с собой какой-нибудь чемоданчик и так не одеваются.

— У меня все в порядке, я ничего не чувствую. Но если жалоба… — сначала из-за двери раздается слегка писклявый женский голос, а после я слышу, как эта сестрица начинает ковыряться ключом в замке. — Давайте только быстро…

Девчонка визжит, когда я резко дергаю дверь на себя и вталкиваю ее вглубь квартиры, где нет лишних свидетелей. Приходится зажать ей рот ладонью, потому что эта сирена способна докричаться до соседей на девятом этаже, с учетом того, что мы на шестом.

— Да не ори ты так, уши закладывает, — нависаю над ней, прижав трепыхающуюся девчонку к стене, вглядываюсь в ее лицо, пытаясь найти хоть какое-то сходство с Авророй.

Они совершенно разные.

Моя девочка мягкая и нежная, с естественными чертами, а эта явно балуется какими-нибудь уколами.

Вместо губ — пельмени. Стандартно «рабочий» рот.

— Сейчас я уберу ладонь, чтобы нечаянно тебя не задушить, но при одном условии — ты перестаешь орать. Кивни, если поняла.

Девка послушно кивает, но, как только я убираю руку от ее лица, начинает сиреной визжать еще громче и даже умудряется заехать мне когтями по