По лезвию денег - Сергей Павлович Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это случится когда-то в будущем, а пока ее теплый взгляд при расставании грел мне душу. Правда, по мере удаления от дома и приближения к офису строительной компании мое настроение менялось. Меня ждала очередная крупная партия денег, и на душе нарастала тревога. Наших бегунков периодически ловят, полиции уже прослышала о таинственном Докторе, Лис изменился и ведет себя подозрительно, сумка в моих руках становится все больше, а это значит, что пора подумать об охране.
Меня пропустили в офис, даже не спрашивая: кто я и к кому? Выходит, примелькался. Еще один тревожный звоночек. Даже инкассаторов грабят, а я по сравнению с ними легкая добыча. Пусть это будет последний раз, когда я прихожу сюда за деньгами. Надо придумать новую схему.
Я не мог предположить, насколько оказался прав. Более того, если бы я знал о разговоре, состоявшемся в кабинете Ларина накануне моего приезда, я бы и в этот раз развернулся с порога.
Мельник докладывал Ларину о слежке за мной:
— Я засек встречу Доктора с капитаном полиции Громовым.
— Ну что я говорил. Громов прикрывает его?
— Встреча происходила в кафе, — спокойно продолжил Мельник. — Мне удалось записать их разговор.
— Каким же образом?
— Официант уставил вазу с цветами на их столе на специальную подставку, а потом вернул ее мне.
Ларин скептически осмотрел предметы на своем столе.
— У меня тоже такие игрушки?
— Сейчас будет. — Мельник выложил на стол диктофон. — Хотите послушать?
— Я не наседка часами слушать пьяный треп, выкладывай итог.
— Юрий Серов не обсуждал с Громовым денежные махинации, а наоборот, скрывал их от него. Ему было неприятно, что полиция узнала имя некого Доктора.
— Они вышли на его след?
— Есть руководитель по кличке Доктор — вот все, что они знают. Серов посоветовал искать Доктора среди врачей, их родственников и ученых. Он отводит удар от себя.
— Хитрый и умный. У меня родители дантисты, значит, я больше подхожу на роль Доктора, чем он сам, — покивал головой Ларин и поднял указательный палец вверх, что означало: сейчас скажу главную мысль: — Но недальновидный!
— В каком смысле?
— Он одиночка, следовательно, беззащитен. Такие долго не работают. Или он станет частью крупной системы, или исчезнет.
Я зашел в кабинет Ларина сразу после этого разговора. Помимо хозяина кабинета там, как обычно, присутствовал Мельник. Охранник стоял рядом с журнальным столиком, на котором были сложены в ряд стопки денег. На этот раз стена из купюр выглядела мощнее предыдущей, я убедился, что Ларин соблюдает договоренности.
— Мы, как всегда, готовы, — указал Ларин на пачки денег после короткого приветствия.
Я раскрыл сумку и шагнул к столику. Мне хотелось быстрее получить свое и уехать.
— Не спеши, — остановил меня Ларин. Путь к столику демонстративно перегородил Мельник. — Эти деньги станут твоими если… Если мы договоримся.
— Мы обо всем договорились, — напомнил я.
— У меня был школьный друг, замечательный парень. Он был сильнее и умнее меня, и мы стали компаньонами. У него была особенность — он был очень самоуверен, и полагал, что все должны подстраиваться под него. В маленькой компании это срабатывало, ему сопутствовала удача. Но чем больше ты действуешь, тем сильнее противодействие. Он думал, что это закон физики, а не жизни. А я полагал иначе и умел приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Теперь его нет, увы, а я глава компании.
Ларин многозначительно посмотрел на меня. Я счел нужным уточнить.
— Вы полагаете, что обстоятельства изменились?
— Еще как. Между ста рублями и тысячью разница небольшая — скромный ланч в дешевом кафе. Между ста тысячами и миллионом уже существенная, а между миллионом и десятью миллионами — просто огромная. А ведь все суммы, что я назвал, различаются ровно в десять раз.
— Я умею считать.
— Тогда перейдем к делу. Я предлагаю простой выбор: или ты работаешь на меня, или тебя ждут неприятности. В первом случае ты продолжаешь делать то, что умеешь — печатаешь бубли. Однако масштабы возрастут. Я закуплю новое оборудование и все, что требуется для расширения бизнеса. Сбыт я возьму на себя. У меня много партнеров с десятками тысяч мигрантов. Твоя доля, конечно, уменьшится, но ты ни в чем не будешь нуждаться.
— Я и так не нуждаюсь.
— Не перебивай, — стальные нотки в голосе Ларина усилились, — я еще не обрисовал альтернативу. Если ты откажешься… Давай подойдем к окну.
Я сделал несколько шагов к окну, Ларин раздвинул жалюзи.
— Смотри, моя стройка работает и днем, и ночью. Сотни кубометров бетона мы заливаем в фундамент и, если, образно говоря, приблудная собака свалится в яму с раствором, мы не прерываем процесс. Пять секунд агонии — и никто никогда уже не найдет беднягу.
— Печально. Я, пожалуй, возьму деньги, и мы расстанемся.
— Ты еще не сделал выбор, Доктор.
— Какой?
— Работа на меня или… — Ларин вздохнул и посмотрел на стройку.
— Вы нарушаете свое слово.
— Изменились обстоятельства. Подумай о перспективах. Освоив рубли, мы расширим поле деятельности, выйдем на европейских рынок. Ты ведь уже экспериментировал с евро и весьма успешно.
— Откуда вам известно?
— Твой партнер уже сделал правильный выбор и согласился работать на меня.
Теперь мне многое стало понятно в поведение Лиса.
— Ну что ж, флаг вам в руки. Я хотел получить деньги на операцию дочери, эта цель достигнута, я выхожу из игры.
Плюнув на деньги, я двинулся к выходу.
— Останови его!
Мельник скрутил меня и подтащил к Ларину, чтобы я выслушал его угрозы:
— Не мешай мне, Доктор. Исчезни сам, или тебе помогут это сделать.
Я промолчал. Ларин счел, что я сломлен.
— Вытряхни его карманы, — приказал он Мельнику. — Это ключи от лаборатории? Прекрасно. Больше туда не суйся. И не звони напарнику. Исчезни, как я сказал.
Мельник выпроводил меня из кабинета и довел до машины. В его глазах я увидел сочувствие.
— Лучше вам смириться, — посоветовал он.
— И вам не хворать, — бросил я, захлопывая дверцу.
Первые минуты во мне бушевало бешенство. Меня унизили, раздавили, отняли мое детище, на результатах моего таланта будет наживаться нечестивый бизнесмен, а Федор Волков, хитрый Лис, оказался продажной тварью, он предал меня. Я захотел тут же позвонить Лису, встретиться с ним, потребовать объяснений и набить морду. Появилось желание уничтожить лабораторию — так не доставайся же ты никому!
Но постепенно злость утихала. До сих пор я добивался успеха в жизни созиданием, а не разрушением, головой,
