Листы каменной книги - Александр Линевский

В селении все только и ждали радостной вести. Когда олени приблизились к реке, на берегу со стороны стойбища из-за вороха наломанных елей за ними уже следили десятки глаз. Но вожак и тут ничего не почуял. Насыщенный хвойным запахом воздух не выдавал людей.

Олени начали спускаться к воде. Вожак вел их по склону не прямо, а наискось — к островку, почти перегораживающему течение. Этого нельзя было допустить — кругом островка были отмели, и олени, почуяв недоброе, могли почти посуху в несколько прыжков пересечь реку и вихрем пронестись мимо засады. Оленей надо было во что бы то ни стало направить на глубокое место.

Люди хитрее зверя. Один из дозорных уже, крадучись, забежал сбоку. Он быстро развернул и встряхнул по ветру мокрую волчью шкуру, и густая струя страшного запаха ударила в ноздри вожаку.

Он коротко замычал, и тотчас все стадо беспокойно затопталось на месте. Но охотник снова туго скатал шкуру шерстью внутрь, и когда вожак еще раз втянул в себя воздух, волчий запах исчез. Все-таки встревоженный старый самец решил держаться подальше от подозрительного места. Он повернул в сторону от островка и повел стадо через реку прямиком.

Осторожно ступая в холодную воду, вздрагивая и поводя ушами, олени медленно погружались все глубже, пока наконец не поплыли, пересекая течение. Когда передние достигли середины реки, из засады на противоположном берегу выскочили женщины и дети. Они бегали взад и вперед, кричали, стуча палкой о палку, и размахивали руками. Испуганные животные попытались было повернуть назад, но и на том берегу раздались вопли и улюлюканье дозорных. Олени сбились в кучу и поплыли по течению. Люди бежали вдоль воды, не давая стаду пристать к берегу. А на воде их настигали в легких челноках охотники с копьями, с дротиками, с двузубцами из оленьих рогов. Животные заметались.

Обезумев, они бросались из стороны в сторону, налезая грудью на передних, те шарахались, тесня и давя соседей. Охотники не подпускали оленей к местам, где они могли коснуться копытами дна. Быстрая река несла сгрудившееся стадо к озеру, а люди с челнов били оленей топорами и кололи копьями, стараясь не ударять в хребет, чтобы не сломался хрупкий наконечник. Вода окрасилась кровью раненых. Погибла чуть не половина стада, пока передним все же удалось добраться до спасительной мели. Огромными прыжками, вздымая тучи брызг, выскочили олени на берег и скрылись в лесу.

Охота выдалась удачная. И хоть много убитых и раненых животных течением унесло в озеро, люди не горевали об этом. У них осталась большая добыча, которую они стали вытаскивать на берег свежевать. Лакомые части внутренностей складывали в содранные еще теплые шкуры, а тушу рассекали надвое.

Пригибаясь под тяжестью ноши, один за другим уходили в стойбище женщины и те подростки, что были посильнее. Никто не замечал ни оводов, круживших над ними, ни комаров, облеплявших лица — все спешили скорее добраться до селения и начать пиршество.

ГЛАВА 11

Пять дымков сизыми струями поднимались на поляне — это пылали костры, зажженные в честь удачного промысла. Колдун уже совершил обряд примирения с душами животных, молодые охотники проплясали олений танец, женщины разложили на бересте еще теплые потроха. Их не заготовляли, как мясо, впрок, не коптили, не сушили, а торопились съесть. Пиршество было в разгаре. Руки и губы людей стойбища лоснились от жира. Даже вечно голодные псы были так сыты, что уже не дрались из-за костей. Солоноватая кровь вызывает жажду, но отяжелевшим от еды охотникам лень было подняться с места и пойти к реке напиться. Две женщины с неохотой встали и, захватив большие берестяные ведра, отправились к реке.

Скоро они прибежали обратно, с распущенными по плечам в знак беды волосами, и, задыхаясь, остановились перед Главным охотником. Веселый шум пиршества прервался. Все повернули к ним головы и ждали, что они скажут.

— Там на реке лодка… — вымолвила наконец одна из женшин.

— Соседи прислали красного, с красной стрелой, — подхватила другая.

Все вскочили со своих мест, матери громко звали ребятишек, молодые охотники бросились к месту, где грудой лежали их копья.

Главный охотник поднялся на ноги и, подав знак старикам, торопливо пошел к реке. Старики двинулись за ним. Только Кру и Кибу нарочно замешкались. Они незаметно подозвали Льока.

— Теперь, должно быть, тебя не спасут ни твои умные руки, ни твоя хитрая голова. Уходи в лес на три дня и три ночи.

Льок, не понимая, что случилось, но чуя недоброе, обогнул стороной костры и, хоронясь за деревьями, пошел прочь от стойбища. Когда юноша скрылся из виду, Кру и Кибу поспешили вдогонку за Главным охотником.

Перед тем как выйти к реке, Главный охотник зашел в свою землянку и вынул из берестяного колчана три стрелы. Одну он оставил себе, две отдал Кру и Кибу. Все три старика оправили на себе одежду, приосанились и медлительной, мерной поступью, держа стрелы острием вниз, спустились к берегу. Охотники, подростки и тихо причитающие женщины с ребятишками на руках, не смея приблизиться, толпились поодаль.

Посредине реки покачивалась большая, выдолбленная из осины лодка. Два гребца, уперев шесты в дно, удерживали ее на месте. Между ними стоял старик в одежде, выкрашенной ярко-красной охрой. В протянутой руке он держал окровавленную стрелу, острием направленную на стойбище, — знак, что этому селению объявляется война.

Главный охотник, Кру и Кибу, подойдя к самой воде, протянули "красному" свои стрелы, по-прежнему, в знак миролюбия, повернутые к земле.

Лодка приблизилась к берегу, и одетый в красное взял протянутые стрелы. Принятие дара означало, что приехавшие согласны на мирное разрешение спора.

— Вашего стойбища человек нарушил обычай предков и взял наше добро, сказал одетый в красное и показал лежавший на окрашенной охрой ладони кусок кремня.

— Нашего стойбища человек не вступал на ваш берег, — с достоинством ответил Главный охотник стойбища.

— Но он взял то, что принадлежит нам.

— Пусть твои храбрые гребцы опустят руку в воду. Там, на дне, вы найдете ваше добро. — Главный охотник показал место, куда был сброшен мешок.

Когда один из гребцов вытащил мешок из воды и высыпал кремень на дно лодки, посланец, опять направив стрелу на стойбище обидчиков, спросил:

— Разве это не наше добро?

— Разве олень, перебежавший с вашего берега на наш, не делается нашей добычей? — ответил Кру.

Одетый в красное молчал.

— Разве эти камни не сами ушли с вашей земли? — добавил Кибу. — Наш человек не коснулся вашей скалы.