Первый человек в Риме. Том 1 - Колин Маккалоу

И вот за двенадцать дней до начала консульских выборов в Риме Метелл Свинячий Пятачок официально освободил Гая Мария от обязанностей старшего легата.

– Поезжай! – сказал Метелл, слащаво улыбаясь.

– Будь уверен, Гай Марий, весь Рим узнает, что я уволил-таки тебя перед выборами.

– Надеешься, я не попаду туда вовремя?

– Я? Я ни на что не надеюсь, Гай Марий… Марий ухмыльнулся.

– И правильно, – сказал он, щелкнув пальцами.

– Ну, а теперь, где бумага, на которой написано, что я уволен? Дай ее мне.

Метелл отдал Марию его приказ, продолжая натянуто улыбаться. А когда Марий был в дверях, сказал, не повышая голоса:

– Между прочим, Гай Марий, я только что получил замечательные новости из Рима. Сенат продлил на будущий год мое пребывание в качестве губернатора в провинции Африка. И в качестве командующего тоже.

– Как любезно со стороны Сената! – сказал Марий и удалился.

– Чихал я на него! – говорил он Рутилию Руфу спустя некоторое время. – Думает, будто погубил меня, а сам спасся. Но он ошибся. Я разорву его, Публий Рутилий, вот увидишь! Я прибуду в Рим вовремя, чтоб стать кандидатом в консулы. А потом лишу его полномочий. И возьму их себе.

Рутилий Руф взглянул на него задумчиво:

– Я очень уважаю твои способности, Гай Марий. Но в этом случае… Увидишь, Свинячий Пятачок прав. На нынешних выборах ты не победишь.

– Нет, победа будет за мной.

За два дня он доехал из Кирты до Атики, останавливаясь по пути только на пару часов, чтоб вздремнуть, и при любой возможности повсюду безжалостно реквизировал свежих лошадей. Ему удалось нанять в гавани Утики маленькое быстроходное судно. На рассвете третьего дня он отплыл в Италию, принеся на берегу богатые жертвоприношения Морским Ларам.

– Тебя ожидает невообразимо великая судьба, Гай Марий, – сказал жрец, ублажавший жертвоприношениями богов, что охраняют всех путешествующих по морям. – Не доводилось мне еще видеть лучших предзнаменований, чем сегодня.

Его слова не удивили Мария. С тех пор, как сирийская пророчица Марфа предсказала ему будущее, его убежденность в том, что все случится именно так, как она предрекла, была непоколебима. Когда судно медленно вышло из гавани в Утике, он, спокойно опершись о перила, ждал попутного ветра. И ветер подул – свежий ветер с юго-запада, погнал суденышко со скоростью двадцать морских миль в час. Благодаря этому ветру Марий добрался до Остии всего за три дня. Все время – попутный ветер над спокойным морем, не надо держаться берега, не надо искать укрытия в бухтах и пополнять запасы провизии. Боги были на его стороне, как и предсказала Марфа. В Остии он задержался только для того, чтобы заплатить за найм судна и щедро наградить капитана. Когда он прискакал на Форум и спрыгнул с коня перед столом консула Аврелия, там уже собралась толпа. Толпа ликовала и неистово приветствовала его, давая понять, что он – герой дня. Окруженный людьми, хлопающими его по спине, улыбающимися, радующимися его появлению, свершившемуся будто по мановению волшебной палочки. Марий шагнул к консулу суффектусу, который занял место Сервия Сульпиция Гальбы, осужденного комиссией Мамилия, и положил на стол письмо Метелла.

– Извините, что я не стал тратить время и переодеваться в белую тогу, Марк Аврелий, – сказал он.

– Я прошу внести мое имя в список кандидатов на должность консула.

– Если вы можете доказать, что Квинт Цецилий освободил вас от обязанностей, Гай Марий, я охотно внесу ваше имя в список.

Как переменился Марий! Как значительно он выглядел, стоя посреди людей, которые были на полголовы ниже его, и улыбаясь им своей суровой улыбкой! Как широки были его плечи, готовые принять груз должности консула! Впервые италиец, в котором не было ничего греческого, удостоился искреннего признания римлян – и не наивного обожания солдат, а симпатий переменчивой, своенравной публики Форума. И Гаю Марию это нравилось. Новое ощущение – в чем-то греховное – необъяснимо волновало. Пять дней бешеной гонки! У него хватило времени и сил только на то, чтоб на мгновение заключить Юлию в объятья, не больше; и он не бывал дома в те часы, когда ему могли показать сына. Истеричный прием, оказанный ему поначалу, еще не обеспечивал победы. Влиятельные сторонники Цецилия Метелла объединились со знатными родами, изо всех сил стараясь не допустить, чтобы италиец, не имеющий греческих корней, удостоился почетного права сидеть в консульском кресле. Опорой ему были торговцы – благодаря его связям в Испании и обещанным принцем Гаудой концессиям в Нумидии. Но многие торговцы и банкиры также входили в клики, враждебные ему.

Люди разговаривали, спорили, задавались вопросами. Люди обдумывали: действительно ли будет лучше для Рима, если Гая Мария, нового человека, изберут консулом? Новые люди – это риск. Новым неведомо благородство. Новые совершают ошибки, не свойственные аристократам. Новые – все-таки новые… Да, его жена – Юлия из рода Юлиев. Да, его успехи на военном поприще – предмет гордости Рима. Да, он настолько богат, что, без сомнения, не станет брать взятки. Но разве кто-нибудь когда-нибудь видел его в суде? Разве кто-нибудь хоть однажды слышал, каково его мнение о праве и составлении законов? Не надо забывать, что много лет назад он не по правилам вел себя в коллегии плебейских трибунов, не считался с теми, кто знал Рим и нужды Рима лучше него. А сколько ему лет? Ему будет ровно пятьдесят, когда он получит место консула. Старики не бывают хорошими консулами!

Подобные соображения помогали клике Цецилия Метелла выставлять Гая Мария в наихудшем виде. Италиец? Неужто в Риме нет человека благородного происхождения, подходящего на должность консула. Свет, что ли, клином сошелся на этом италийце? Конечно же, среди кандидатов наберется с полдюжины более достойных, чем Гай Марий! И все они – римляне, все – хорошие люди.

Конечно же, Марий выступал в Форуме, в цирке Фламиния, на подиумах разных храмов, в портике Метелла и во всех базиликах. Он был хорошим оратором, владеющим искусством риторики, хотя и не пользовался своими способностями в Сенате.

Блеском своего красноречия он был обязан Сципию Эмилиану. Ему удавалось приковывать внимание аудитории: никто не уходил и не шикал на него как на плохого оратора, хотя он и не мог соперничать с Луцием Кассием или Катулом Цезарем. Многие задавали ему вопросы – кто просто из интереса, кто подстрекаемый его врагами, а кто-то и потому, что хотел сравнить его ответы с тем, что докладывал Сенату Метелл.

Сами по себе выборы проходили спокойно и организованно. Место для голосования находилось за городом в кампусе Марция и называлось саэпта. Выборы в тридцати пяти трибах можно было проводить во дворе Комиция на Форуме, потому что организовать голосование для избирателей от триб в сравнительно ограниченном пространстве было делом несложным; но выборы в собрание центуриев отличались чрезвычайным неудобством, так как требовалось созвать центуриев из всех классов общества.

Когда были собраны голоса всех центуриев, начиная с первого центурия первого класса, положение стало вырисовываться. Луций Кассий Лонгин избран всеми центуриями единогласно. Однако по второму консулу мнения разошлись. Первый и второй классы определенно голосовали за Луция Кассия Лонгина, так что он был назначен старшим консулом и ему в январе должны были вручить ликторскую фасцию – символ власти. Имя младшего консула оставалось неведомо почти до самого конца голосования в третьем классе: так тесно, ноздря в ноздрю, шли в этом заезде Гай Марий и Квинт Лутаций Катул Цезарь.

Наконец – свершилось. В борьбе за должность младшего консула успех оказался на стороне Гая Мария. Клика Цецилия Метелла была еще в состоянии повлиять на результаты выборов, но не настолько, чтобы вывести Гая Мария из игры. Это можно было расценивать как большой триумф италийца. Он был в самом деле новый человек – первый в своем роду, кто получил место в Сенате, кто обустроился в Риме, кто разбогател, кто сделал карьеру в армии.

Во второй половине дня выборов Гай Юлий Цезарь устроил праздничный семейный обед. За эти полные хлопот дни ему удалось лишь обменяться с Марием рукопожатием на Форуме и еще раз – в кампусе Марция, когда собрались центурии.

– Тебе ужасно повезло, – сказал Цезарь, провожая своего почетного гостя в гостиную, в то время как его дочь Юлия отправилась проведать мать и младшую сестру.

– Я знаю, – сказал Марий.

– Сегодня мужчин в доме нехватка, – продолжал Цезарь. – Оба мои сына все еще в Африке. Но я приготовил тебе сюрприз. Нас будет столько же, сколько и женщин.

– Я получил письмо от Секста и Гая Юлия и много знаю об их подвигах, – сказал Марий, когда они устроились на кушетке.

Обещанный гость вошел в гостиную, и Марий застыл в изумлении: он узнал того, кто почти три года назад присутствовал при заклании буйвола в честь нового консула, Минуция Руфия. Как можно забыть это лицо, эти волосы?