Амуланга - Эльза-Та Манкирова

краю города. Из ее подъезда выходила молодая мама с капризным мальчиком в смешной шапке-ушанке, и им не пришлось звонить в домофон. Они вошли в чистый аккуратный подъезд и направились к лифту.

– Судя по всему, нам нужен седьмой этаж, – быстро посчитал Фил по количеству квартир на одной площадке.

Дверь долго не открывали. Артем уже предположил, что дома никого нет, как, наконец, послышался звук открывающегося замка. На пороге появилась женщина лет сорока пяти в халате и с влажными волосами, выглядывавшими из-под тюрбана из полотенца. Наверное, она только что вышла из душа, поэтому и не слышала их настырных звонков.

– Здравствуйте! – поспешила поздороваться Белка, чтобы хозяйка квартиры не приняла их за аферистов, шляющихся по подъездам. – Мы ищем певицу Герел Манкирову. Нам дали этот адрес.

Женщина удивленно уставилась на них, не в силах произнести и слово.

– Она здесь проживает или нам дали неправильный адрес? – нетерпеливо спросила Тая.

– Моя мама давно уже умерла, – наконец, заговорила хозяйка квартиры.

– Умерла?! – разочарованно воскликнули незваные гости.

Они преодолели свыше тысячи километров в надежде на то, что калмыцкая певица поможет им разгадать тайну дневника монахини Марии и избавиться от тройки преследователей, а оказалось, они напрасно проделали такой длинный путь.

– А что вы хотели от нее? – поинтересовалась женщина.

Белка уже открыла рот, чтобы объяснить ей причину своего визита, но подумала, что дочь Герел примет ее за сумасшедшую, услышав историю о путешествии в Париж в начало двадцатого века к французской танцовщице Мишель Шатто, которая оставила послание для ее матери.

– Мы хотели поговорить с ней. Надеялись, что она поможет разобраться нам в одном деле. Извините, что побеспокоили, – ответил за нее Артем и нажал на кнопку вызова лифта.

– Мне просто интересно, откуда вы знаете мою маму. Лично с нею вы не могли быть знакомы. Она умерла еще в 1998 году.

– В 1998?! – ахнула Тая. – Ничего себе! А мы вообще думали, что она жива.

– В Интернете ничего об этом не написано, – озадаченно произнес Филипп.

– Может, все-таки расскажите, что вам нужно было от моей матери.

Незваные гости переглянулись.

– Меня зовут Кермен. Дело в том, что мы… э… как бы расследуем одно дело, связанное с одной французской танцовщицей…

– На самом деле ее зовут Кермен-Амуланга, – перебила ее Тая, сама не понимая откуда у нее взялся этот порыв назвать полное имя подруги.

– Кермен-Амуланга! – взволнованно воскликнула дочь Герел Манкировой и стала пристально разглядывать глаза Белки. – Только цвет глаз не тот.

– Как понять? – растерялась та.

– Вы это о чем? – поинтересовался Филипп.

– У мамы была одна песня на калмыцком языке про кочевницу с фиалковыми глазами. Она начиналась со строчек, которые в переводе на русский звучат так:

«И однажды в дверь мою постучит Кермен-Амуланга.

Долгий путь сквозь века ей сулит синеглазое око неба».

– У нее была песня про меня?! Поверить в это не могу! – ахнула Белка. – На самом деле на мне сейчас зеленые линзы. Это долгая история, и, если говорить вкратце, с детства мне приходилось скрывать мой настоящий цвет глаз.

– Думаю, вам стоит зайти, – женщина распахнула перед ними дверь, жестом приглашая войти в квартиру.

В уютной кухне, включив электрический чайник и достав чашки, дочь Герел села во главе стола и посмотрела на кочевницу.

– Я никогда не верила, что это произойдет на самом деле. Я думала, что это очередная фантазия мамы.

– Вы о чем?

– Мама говорила, что однажды одна из ее песен сбудется. И тогда я должна буду выполнить ее просьбу. Перед ее смертью я поклялась ей, что исполню ее волю.

– О чем ваша мама попросила вас? – поинтересовалась Тая.

Дочь Герел задумалась о чем-то своем и замолчала. В это время вода в чайнике закипела, и он с громким щелчком выключился. Женщина разлила чай по чашкам, достала коробку шоколадных конфет и молча вышла из кухни.

Белка, Артем, Филипп и Тая удивленно переглянулись.

– Вы понимаете, что тут происходит? – шепотом спросил Фил.

– Нет, но мы точно не ошиблись адресом, – прошептала ему в ответ Тая.

Вскоре дочь Герел вернулась с маленьким сундучком и поставила его на стол.

– Мама заставила меня пообещать, что я передам этот сундук, когда сбудется ее песня. Она сказала, что я сама пойму кому нужно будет отдать его. Я так полагаю, что мама хотела передать его вам, Кермен-Амуланга.

– А что в этом сундуке? – удивленно спросила Белка.

В это время раздался звонок дверь.

– Это должно быть курьер. Я жду заказ из магазина. Подождите минутку, – женщина вышла в коридор.

Едва она исчезла за дверью, гости тут же набросились на сундучок и достали из него стопку старых, потрепанных тетрадей. Но изучить их содержимое они не успели. В прихожей раздался шум и сдавленный крик хозяйки квартиры. Друзья обменялись взглядами, каждый из которых говорил одно и то же: «Вот мы идиоты!»

Не успели они промолвить и слово, как в кухню ворвалась знакомая троица. Один из них держал испуганную женщину под дулом пистолета.

– Быстро давай сюда дневник! – грубо произнес мужчина со шрамом на щеке.

– Пожалуйста, отпустите, отпустите меня! – дочь Герел умоляюще смотрела на вооруженных незнакомцев. – Забирайте все, что угодно!

– Значит, вот это предназначалось для нее? – его сообщник схватил со стола тетради, запихнул их обратно в сундук и взял его под мышку. – Без этого ты, Амуланга, уже ничего из себя не представляешь!

– Я уже теряю терпение и пристрелю эту дамочку, если ты сейчас же не отдашь нам дневник!

Женщина испуганно заверещала.

Белка беспомощно посмотрела на своих растерянных друзей, которые тоже не знали что бы такое предпринять, чтобы выкрутиться из этой ситуации, и от безысходности достала из сумки дневник монахини.

– Забирайте! – она протянула его типу со шрамом на лице. – Только, пожалуйста, никого не убивайте.

Когда заветный дневник, наконец, оказался у них, преследователи переглянулись. Тот, что держал хозяйку квартиры в заложниках, оттолкнул ее с такой силой, что она отлетела и чуть не ударилась головой о холодильник.

Белка хотела выбить оружие из его рук, в ней еще теплилась надежда вернуть записи и разгадать тайну дневника монахини Марии, но внезапно троица, преследовавшая ее в течение последних суток, испарилась в воздухе, оставив после себя только три маленькие горстки черного песка.

– Что же теперь делать? – в отчаянии Белка опустилась на стул и схватилась за голову. – Как я могла упустить и дневник, и эти записи? Мне следовало догадаться, что это не курьер, а эти гады! Я должна была предвидеть это! Я просто до