Империя звёзд - Элисон Бэрд

— Но кто за тебя сражается? — спросил другой. — Шурканские повстанцы или люди Содружества?

Йомар задержался с ответом, соображая, сказать правду или ему не поверят. Сам он сомневался во всех старых сказках — теперь пришла его очередь встретиться с недоверием.

— Я удрал из Зимбуры, — медленно сказал он, — в страну, которая называется Тринисия.

Громкий ропот прошел по толпе воинов.

— Да — Тринисия! — крикнул Йомар, перекрывая голоса. — Она существует, и существует Элдимия, земля богов. Я был и там, и там, узнал эти страны и их народы.

— Ты лжешь.

— Лгу? Посмотри на зверя, которого вы убили, — ты видел когда-нибудь такого?

И опять неуверенное бормотание людей. Наконец снова заговорил предводитель.

— В Тринисию и Элдимию мы всегда верили и верим. А сомневаемся — в твоих словах, полукровка. Если ты лжешь, то ты кощунствуешь против богов. Но мы посмотрим. Сейчас мы отведем тебя и твоих спутников в оазис и там решим вашу судьбу.

10. ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ

Имперский дворец, как показалось Эйлии с первого взгляда, должен был внушить благоговение даже лоанану. Адамантиновая крыша парила на такой высоте, что под хрустальным сводом главного зала собирались небольшие облачка и висели белой дымкой. Дворец стоял на пологих холмистых лугах к северу от города драконов, но Аурон объяснил Эйлии, что все сооружение может быть поднято на воздух левитацией и даже перенесено в другие миры Империи, если Орбион выполнит соответствующий обряд. Однако сейчас, входя в широкие хрустальные двери, Эйлия опустила голову и почти не обращала внимания на окружающее. Вести от немереев Арайнии пришли ужасные: ее миротворческие силы подверглись бешеной атаке зимбурийцев и были разгромлены, выжившим солдатам пришлось спасаться в Эфир с помощью лоананов, и многие молодые бойцы были убиты или взяты в плен. План напугать Халазара обернулся катастрофой. Лоанан сообщил, что Дамион и Йомар не найдены среди убитых и по улицам с прочими пленными их тоже не проводили. Но и на Арайнию они не вернулись. Лоананы не могли связаться с ее друзьями, не выдав врагу их местонахождения. Некоторые драконы пытались провести поиск через Эфир, но безрезультатно, и вынуждены были отступить под натиском огненных драконов Морлина.

И еще Аурон ей сказал:

— Молодой Раймон на Арайнии заявил, что скрылся и вместо себя позволил отправиться на Меру Лорелин.

— Лори тоже там!

«Как это на нее похоже — сбежать и воевать вместе с мужчинами! Смелый поступок, доблестный — это мне надо было сделать, если бы я стоила того почета, что мне оказывают люди».

— Она не вернулась. И она тоже не убита, значит, может быть сейчас с Йомаром и Дамионом. На Арайнии она оставила записку, что это ты ее вдохновила: ты ей сказала, что жизнь — это книга, которую пишет сам живущий.

«Значит, это тоже на моей совести».

По крайней мере ее друзья живы — сейчас. Если бы только она могла убедить другие миры Империи встать на ее сторону в битве против Мандрагора и Халазара! А до тех пор ее друзья должны затаиться и ждать, рискуя каждый миг попасть в плен, оставаясь на территории врага. И она ничего не может сделать. Эйлия глянула на шкатулку с Камнем Звезд, которую несла с собой, и стиснула ее в ладонях. Но никакого движения силы в ней не ощутила.

Огромный хрустальный зал был заполнен самыми разными созданиями. Ум Эйлии, угнетенный несчастьем, начал наконец-то что-то воспринимать и узнавать существа из древних легенд: дриады, сильфиды, гномы, фейри, амазонки. Были здесь и люди-животные, принявшие здесь, в этом огромном пространстве, свои естественные формы: кицунэ, тануки, пьюки. Эти последние были похожи на маленьких изысканных лошадей, более хрупкого сложения, чем кони Арайнии, и глаза их светились разумом. Громадная птица, больше Талиры, сунула голову под крыло с бронзовыми перьями. Рядом с ней находилось существо с телом льва, крыльями птицы и головой женщины. Эйлия видела множество таких изображений на воротах больших имений, но эта была не из камня — живая плоть и еще перья и мех. Лицо ее было яростно-красиво, с золотыми глазами и путаницей бронзовых волос, как львиная грива.

Идя со своей охраной по бесконечному пролету, Эйлия старалась не таращиться на окружающих ее существ. Был здесь и Мирмеколеон, и его мохнатая голова млекопитающего странно контрастировала с шестью многосуставчатыми ногами и хитиновым панцирем на теле, и Кетцалькоатль со змеиным телом, украшенным радужными зеленоватыми крыльями и перистым гребнем, похожим на церемониальный убор в волосах. В одной из соседних камер плескалась морская вода, и за хрустальной стеной плавали океанические создания — дельфины, макары и водные драконы. Были и другие существа, которых Эйлия не узнала, — посланцы неисчислимых чужих миров. Все они внимательно смотрели на Эйлию в полной тишине, пока она шла с Ауроном, Талирой и Фалааром. Наверняка они интересуются, действительно ли она та, о которой говорят пророчества. А может быть, они не верят в древние предсказания?

Она подняла глаза к возвышению в конце зала.

— Это и есть небесный император? — шепотом спросила она Аурона, который шел рядом с ней в драконьем облике.

На возвышении стоял драконий трон Талмиреннии — громадное каменное кресло, укрытое листовым золотом, и извилистые изображения небесных драконов образовывали его спинку, боковины и подлокотники. А на троне сидел человек — старый, высохший, с белой бородой, водопадом спадающей на грудь. Одет он был в золотую мантию, вышитую серебряными драконами и звездами, и высокая корона кованого золота покоилась у него на голове, Но тело казалось слишком хрупким для всех этих украшений. Искривленные руки с выступающими венами дрожали на резных головах драконов, образующих подлокотники, и только глаза, синие и ясные на изборожденном морщинами лице, казались живыми. Шесть имперских драконов выстроились по бокам трона.

— Это он, — ответил Аурон. — Орбион, повелитель драконов и император императоров. Он принял облик человека в знак расположения к тебе, но он действительно так стар, как кажется. Ему почти тысяча пятьсот меранских лет. И изменение облика требует от него напряжения.

— Тогда он должен перекинуться обратно, — предложила Эйлия огорченно. — Я не хочу, чтобы он из-за меня терпел неудобства.

— Нет, это обычай императора неба — менять форму, входя в какой-нибудь мир. Он обращается в подобие тех, кто там живет, а предоставляя аудиенцию, он принимает образ того, кто ее просил. Этот обычай император будет соблюдать, как бы ни было ему трудно. И он не хочет проявлять слабость перед отступниками среди лоананов. Это — демонстрация его мощи.