Нариманов - Илья Дубинский-Мухадзе

…Протяните свои мозолистые руки близкостоящим к вам вашим братьям рабочим и крестьянам Красного Туркестана и всей России, и общими усилиями вы освободите не только себя, но поможете освобождению всех трудящихся Ближнего и Дальнего Востока.

Вы этим сделаете больше: вы поможете торжеству труда, источника света, свободы и гордости человека…»

За эмирством Бухарским, ханством Хивинским, за лабиринтом крутолобых горных вершин и вспененными неистовыми реками в теснинах, восемью мозаичными минаретами достославного Герата начинается Афганистан. Чье чрезвычайное посольство 10 октября Нариманов встречает на Казанском вокзале Москвы.

Афганистан. У Ленина в тетради «Материалов о Персии» запись:

«Афганистан — горная местность.

624 000 кв. км. 4 450 000 жителей. Номинально-самостоятелен вполне. На деле вся внешняя политика в руках Англии; эмир на ее жаловании… Англичане не позволяют иностранцам даже въезжать!! в Афганистан…»[70]

Что ж, первое подневольное мусульманское государство, рискнувшее начать военные действия против владычицы Великобритании. Под несомненным влиянием русской революции. После Октября ему больше не приходится опасаться коварного удара с тыла. Напротив. Красный Туркестан в глазах патриотически мыслящих младо-афганцев, нового молодого эмира Амануллы-хана, пришедшего к власти в феврале девятнадцатого года, — естественный союзник.

Несколько позорно проигранных сражений принуждают Англию, вице-короля Индии, окутанную обычным туманом дипломатическую службу пойти на неслыханную уступку — признать за Афганистаном право на самостоятельную внешнюю политику. Глава особой миссии сэр Вильхорид Маллесон считает долгом предупредить афганцев: «Ввиду дурной славы не признающих бога большевиков, их ни под каким видом не следует допускать в богохранимое государство». Совет тем более тонкий, что дан в связи с тем, что Аманулла-хан спешит отправить чрезвычайное посольство в Россию «в добрых целях положить начало дружбе».

Чрезвычайные послы Афганистана надолго застряли в Ташкенте. С первых чисел июня до конца сентября. Покуда от воинства атамана Дутова не был вторично освобожден Оренбург и восстановлено сообщение Туркестана с центром. Также не гладким было продолжение пути. Тринадцать дней добирались они от Ташкента до Москвы.

Наступала самая тревожная и напряженная неделя крайне тяжелого года. Никогда еще за все время гражданской войны не создавалось такой угрозы Москве и Петрограду. Добровольческая армия Деникина взломала весь центральный участок фронта, заняла Курск, Воронеж, нацелилась на Орел и Тулу. Дивизии Юденича захватили Гатчину, Красное Село на близких подступах к Питеру. Колчак наносил удары в районе реки Тобол, англичане на Севере, берегах Белого моря и в Средней Азии. На фронт уходил каждый пятый, потом каждый третий, вслед каждый второй коммунист.

Буря, по оценке Ленина, достигает бешеной силы. При всем при этом Владимир Ильич[71] приглашает Нариманова для новой беседы о политике на Востоке, о прибывающей в Москву афганской делегации, ее приеме.

Десятого в ранних октябрьских холодных сумерках на Казанском вокзале встреча чрезвычайного посольства Афганистана. Было все, что предусмотрено строгим дипломатическим протоколом. Устланный коврами перрон. Рапорт почетного караула. Медь военного оркестра. Затем уже часто советское, душевное обращение Нариманова:

— Я, как официальное лицо, нарочно приветствую вас от моего правительства в русской красной столице на азербайджанском языке, дабы указать, что Рабоче-Крестьянское Правительство России с искренним уважением относится ко всем народам и их речи. Такое правительство сумеет оценить и искреннюю дружбу. Добро пожаловать!

В семь часов вечера во вторник, в тот самый день 14 октября, когда геройские латышские стрелки и прославленные червонные казаки Виталия Примакова обрушились на тылы офицерского корпуса, основательно приблизив решающую победу на Южном фронте, Нариманов представляет Ленину афганского чрезвычайного посла Мухаммеда Вали-хана и высшего судью афганской армии Сейфуррахмана-хана.

В «Известиях» сообщение:

«Тов. Ленин встретил Посла в своем рабочем кабинете словами: «Я очень рад видеть представителя дружественного нам афганского народа, который страдает и борется против империалистического ига». На что Посол ответил: «Я протягиваю Вам дружескую руку и надеюсь, что Вы поможете освободиться всему Востоку». Во время начавшейся затем беседы тов. Ленин говорил, что Советская власть, власть трудящихся и угнетенных, стремится именно к тому, о чем упомянул Афганский Чрезвычайный Посол, но что необходимо, чтобы мусульманский Восток это понял и содействовал Советской России в великой освободительной войне. Посол со своей стороны заметил, что он может утверждать: мусульманский Восток это понял и близок час, когда весь мир увидит, как Восток поднимается на борьбу.

Потом Посол… подал тов. Ленину письмо эмира. В. И. Ленин ответил, что с величайшим удовольствием принимает письмо и обещает в самом скором времени дать ответ на все интересующие Афганистан вопросы…»

И как бы заключительные строки Нариманова:

«Афганский посол, побеседовав с товарищем Лениным, дает своему правительству знать, что слова главы Советского государства не висят в воздухе, что он готов на все, чтобы Афганистан освободить от колониальной зависимости. Это дает возможность афганскому правительству вести в массе пропаганду против английской политики порабощения, все время указывая на наше отношение к афганскому вопросу.

…Посол прибыл в Москву с одним влиятельным моллой Афганистана. При встречах со мной молла очень просил показать ему Владимира Ильича. Я спросил моллу, что, собственно, его интересует. Он ответил: «Его проповедь, его отношение к угнетенным ярко выделяет его из среды современных политиков и вождей всего мира. В нем я вижу пророка».

То ли в тесноватом служебном кабинете, в гостинице «Метрополь», то ли на квартире в Малом Харитоньевском переулке[72] пишется черными стойкими чернилами:

«К сведению работников в Туркестане.

Туркестан есть цветник, откуда пчелы окружающих государств Востока должны получать свою пищу. Туркестан должен представлять из себя показательное образцовое Советское хозяйство. В Туркестане мы должны создать образцовую Социалистическую Республику.

Руководить, но не управлять трудящейся массой…»

Будущий работник в Туркестане — Шалва Элиава, большевик с девятьсот четвертого года, красивый человек острого ума и высокой культуры, потом расскажет: