Душитель - Уильям Лэндей

— Я все верну…

— Ты ведь говорил, что ничего не брал.

— Не брал. Но если… деньги пропали, то, наверное, по моей вине. Понимаете? По моей вине. Я все верну. Плюс проценты, какие скажете.

— Перестань трепаться, ладно? Небось уже в штаны наложил… — и снова, ни к кому не обращаясь, Гаргано произнес: — Давайте заканчивать.

— Нет! Стойте!

Маролла оглядел их и в отчаянии уставился на Джо:

— Вытащи меня отсюда, коп!

Джо покачал головой.

— Давай, выручи меня! Ты же коп! Ты можешь. Вытащи меня.

Джо почувствовал, как все взгляды устремились на него. Он снова покачал головой:

— Я ничего не могу сделать.

Маролла, лежа на боку, слегка оторвал плечи от днища багажника.

— Я расскажу… расскажу о том, что ты хотел знать. Отвечу на твои вопросы.

— Нет у меня никаких вопросов.

— Есть, есть! Помнишь, мы разговаривали? Разговаривали! — Маролла говорил быстро, задыхаясь. Он торговался. Видимо, думал, что сможет выиграть немного времени, если привлечет чье-то внимание. Еще немного времени… — Мы с тобой разговаривали. Помнишь? Об Уэст-Энде. О старом магазине и все такое. Хочешь знать, что там было? Хочешь? Хочешь? Я могу тебе сказать. Могу сказать. Я тебе все расскажу, все, от начала и до конца. Тот старик с его магазином — ерунда, плевое дело. Я могу рассказать тебе все целиком.

Гаргано сказал:

— Заткнись.

— Те парни…

— Я сказал, заткнись!

— Те парни…

— Господи! — Гаргано сдавил шею Мароллы двумя руками и трижды стукнул головой о крышку багажника. Тот немедленно успокоился.

— Эй, коп. — Он пьяно улыбнулся. — Эй, коп, я знаю, кто убил твоего старика. Я могу тебе сказать. — Маролла знал, что обречен. Кажется, наконец он все понял — и это вселило в него смелость. — Хочешь знать, кто убил твоего отца? Ты ведь очень хочешь это узнать, да?

Гаргано напоследок стукнул его головой, совсем как рыбак, который глушит трепыхающуюся рыбу, и Маролла сполз в багажник, лицом вниз. Гаргано наклонился, чтобы покрепче связать его, но тело лежало слишком далеко.

— Иди сюда, — прорычал Гаргано. Он подтянул Мароллу ближе и начал обматывать бечевкой его шею.

Тот сопротивлялся, дергал головой, уворачиваясь от петли.

— Нет! Не надо, не надо! Пожалуйста, не надо, пожалуйста, пожалуйста!

Один из парней подошел, чтобы удержать его. Гаргано завязал веревку, свободный конец протянул к лодыжкам. Он слегка вздернул щиколотки Мароллы, чтобы веревка провисла, и закрепил ее так, чтобы она натягивалась под тяжестью ног. Когда Гаргано отпустил жертву, петля затянулась под весом тела.

Маролла немедленно начал задыхаться. Его голова дергалась из стороны в сторону, он хватал ртом воздух. Как только он сообразил, что руки у него привязаны к ногам и что, задрав их, можно ослабить петлю, Маролла несколько раз глубоко вздохнул.

— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста. Пожалуйста. Я верну деньги. Верну. Верну. Пожалуйста, Вин. Пожалуйста…

Гаргано достал нож. Джо подумал, что итальянец собирается отрезать палец или ухо в качестве трофея. Но вместо этого Гаргано перерезал спасительную бечеву, которая соединяла руки и ноги Мароллы. Без поддержки ноги снова натянули веревку, и тот опять начал задыхаться. Он изогнул спину как можно сильнее, чтобы бечева провисла, но долго сохранять такое положение было невозможно — позвоночник выгнут до предела, шея и лодыжки соединены веревкой, точно тетивой лука. Скоро он устанет, выпрямит ноги и задохнется…

— Эй, коп, поди сюда, — позвал Гаргано.

Джо встал у открытого багажника.

Маролла затрепетал.

Гаргано обратился к нему:

— Хочешь что-нибудь ему сказать? Нет? Я так и думал.

Он харкнул, собрал во рту побольше слюны и плюнул Маролле в лицо.

Джо уставился на плевок. Он пришелся чуть ниже виска — там, где начиналась челюсть. Слюна была коричневого цвета, она стекала, обретя сначала форму эмбриона, потом напомнила формой морского конька. Маролла, не в силах вытереться или стряхнуть плевок, зажмурился, на него набросили тряпку, и картинка исчезла под складками ткани, которая рябила от движений. Тряпка была нужна, чтобы заглушить звуки.

Гаргано захлопнул багажник, и машина снова закачалась вверх-вниз.

Хотя, возможно, Джо опять показалось.

Часть 3

Вскрывание замков происходит на крошечном пространстве — в скважине. В увеличенном виде она напоминает узкий коридор с гладким стальным полом и зубчатым потолком. В потолок встроены четыре штыря (или больше, в зависимости от замка), каждый из которых движется вверх и вниз. Когда штыри поднимаются на определенную высоту, замок открывается. Зазубренный край ключа поднимает все штыри одновременно. Задача взломщика — поднять их один за другим.

Разумеется, это вопрос чутья. Когда штырь достигал нужного положения и вставал на предназначенное место, Рики ощущал — кончиками пальцев, ушами, глазами, шестым чувством, — что замок слегка подается. Едва различимое, как вздох, движение. Для Рики взлом замков в первую очередь задавал работу воображению. Хороший вор вроде него может представить себе внутренность замочной скважины, он способен мысленно увеличить ее до размеров собора, войти внутрь, осмотреть круглые основания штырей, торчащих из потолка. Рики подумал, что, если однажды его посадят, он целыми днями будет лежать в камере с закрытыми глазами и воображать себе замки изнутри — невероятно сложные, с хитроумными приспособлениями, изобретенные для того, чтобы победить его, Рики. Механические чудеса, пока еще не придуманные мастерами. И он будет отпирать их, штырь за штырем, во сне, точь-в-точь как другие спящие заключенные расстегивают, пуговица за пуговицей, женские блузки.

Штырь за штырем — это был, по мнению Рики, идеальный способ открыть замок. Существовали, конечно, и более быстрые, но менее аккуратные способы, и на практике, если не хватало времени, порой приходилось идти коротким путем. Наиболее распространенная техника — «терка», когда отмычкой быстро скребут над головками штырей, выдвигая их вперед. Орудуя отмычкой, взломщик заставляет цилиндр вращаться, чтобы штыри заняли нужное положение, прежде чем они успеют вернуться на место. Но у «терки» есть существенный недостаток: отмычка царапает штыри и скважину, внутри замка остается металлическая пыль — это свидетельство того, что его взломали. Рики не терпел подобной небрежности — классный вор не оставляет следов. И разумеется, всякий взломщик знает, что наилучший способ открыть замок — не ломать его, а подобрать ключ. Увы, украсть ключ или снять с него слепок — «скурить», как говорят воры, — не менее рискованно. Это вынуждает вора «засветиться», то есть совершить самую большую ошибку.

Таким образом, Рики стал специалистом по деликатному открыванию замков. Он изготовил собственные отмычки в форме буквы Г — подобные приспособления взломщики называют граблями. Длинная часть отмычки, «рукоятка», достигала пяти-шести дюймов, она была достаточно гибкой для того, чтобы передавать кончикам пальцев нужные ощущения, но в то же время достаточно жесткой, чтобы сильно нажать на штырь. Должная жесткость отмычки — результат бесчисленных экспериментов. Короткая часть буквы Г была выгнута на конце, по диаметру штыря. Собираясь на крупное дело — а на данный момент Рики интересовали лишь крупные дела, — он заблаговременно изучал замки, которые ему предстояло открыть, и изготавливал отмычки специально для этих моделей. В итоге он работал быстро и чисто. Случайный прохожий увидел бы всего лишь человека, который открывает дверь слегка неподатливым ключом.

Поэтому, когда Рики отпер дверь штаб-квартиры Чарли Капобьянко на Тэтчер-стрит, происходящее выглядело крайне буднично. Он подошел к двери, сунул ключ в замок и вошел.

Рики и сам был удивлен подобной простоте. В двери оказался единственный замок, простой, с «язычком» и конусной скважиной, — такой замок легко найти в любом магазине. Рики мог собрать и разобрать его в темноте, точь-в-точь как солдат собирает и разбирает автомат.

Но разумеется, Чарли Капобьянко в вопросах безопасности полагался не только на замок. Безопасность обеспечивал сам Норт-Энд, бостонская «маленькая Италия» — замкнутая, бдительная, сплошь глаза и уши. Не столько городской район, сколько деревня в черте города. Капобьянко вырос на Тэтчер-стрит. На улице с трудом могли разминуться две машины, вдоль тротуара стояли кирпичные дома, и жильцы охотно завязывали разговор через улицу, стоя у окна. Капобьянко знал, что чужак, который бродит по Норт-Энду или взламывает замок, не останется незамеченным. Он знал, что его немедля оповестят. А еще он не нуждался в хорошем дверном замке потому, что вряд ли найдется глупец, который решится вломиться в контору Чарли Капобьянко.