Слова Будды - Ф. Вудворд

Так же и с чувством, с восприятием, с деятельностью, с сознанием... отбрось сознание, Радха, разбей его, опрокинь, перестань играть с ним, устремись к разрушению страсти к нему.

Поистине, Радха, это разрушение страсти и есть ниббана.

(«Сутта-нипатта» III, 188)

Кто тверд и настойчив,

Кто путь скверных рождений отсек

и все омрачения преодолел,

кто весь обман развеял;

Кто достиг другого берега:

у кого нет вожделений, нет сомнений,

нет цепляний;

Кто неколебимый и спокойный —

такого я называю Брахманом.

Ниббана – это освобождение

Тогда досточтимый Радха пришел к Возвышенному; придя к нему, он приветствовал Возвышенного и сел подле него. Сидя так, досточтимый Радха так обратился к Возвышенному:

– Господин, говорят: «Мара! Мара!» Прошу господина сказать, как далеко находится Мара.

– Там, где есть тело, Радха, там будет Мара или вещи природы Мары, – во всяком случае, то, что гибнет. По этой причине, Радха, считай тело Марой, считай его обладающим природой Мары, считай его гибнущим, считай его обманщиком, смотри на него как на стрелу, на боль, на источник боли. Те, кто смотрит на него таким образом, смотрят правильно.

И то же самое можно сказать о чувстве, о восприятии, о деятельности, о сознании.

– Но, господин, для чего это – правильно смотреть?

– Правильно смотреть, Радха, надо для отвращения.

– Но это отвращение, господин, – для какой цели оно?

– Отвращение, Радха, для того, чтобы вызвать бесстрастие.

– А бесстрастие, господин, – для какой цели оно?

– Бесстрастие, Радха, служит для того, чтобы достичь освобождения.

– Для чего же это освобождение, господин?

– Освобождение, Радха, означает ниббану .

– А ниббана, господин, – какова ее конечная цель?

– Этот вопрос, Радха, заходит слишком далеко; ты не в состоянии охватить все ограничения этого вопроса. Святая жизнь, Радха, имеет корни в ниббане; ниббана – это ее цель, ниббана – ее задача.

(«Сутта-нипатта» III, 187)

Ниббана – это конец горя

Так я слышал. Как-то однажды Возвышенный пребывал вблизи Саваттхи, в роще Джета, в парке Анатхапиндики. И вот в тот раз Возвышенный наставлял бхикку, побуждая их к действиям, зажигая и радуя благочестивой беседой о ниббане; и эти бхикку поняли ее смысл, слушали ее со вниманием, постигли умом все учение, слушали учение открытыми ушами.

И тогда Возвышенный, видя их устремленность к ниббане, произнес эти торжественные слова:

«Существует, бхикку, особое условие, при котором нет ни земли, ни воды, ни огня, ни воздуха, ни сферы бесконечного пространства, ни сферы бесконечного сознания, ни сферы пустоты, ни сферы восприятия или отсутствия восприятия; где нет ни «этого» мира, ни «того» мира; где нет ни Луны, ни Солнца. Это условие, бхикку, я не называю ни приходом, ни уходом, ни стоянием, ни падением, ни вставанием; оно не имеет неподвижности и не обладает движением, не имеет основы; это – конец горестям» .

Трудно узреть то, что называют лишенным «я».

Нелегко воспринять истину.

Но знающий пробивается сквозь вожделения,

Видящий все – ни к чему не привязан.

И еще раз по этому случаю Возвышенный произнес такие торжественные слова:

Существует, бхикку, нечто нерожденное, не ставшее, не сделанное, не составленное. Если бы, бхикку, не существовало то, что является нерожденным, не ставшим, не составленным, тогда никак невозможно было бы спастись от того, что рождено, что стало, что сделано, что составлено.

И еще раз по этому же случаю Возвышенный произнес такие торжественные слова:

У того, кто находится в зависимости (от других), существуют колебания. У независимого нет никаких колебаний. Там же, где нет колебаний, существует спокойствие. Где существует спокойствие, там нет страстного наслаждения; а где нет страстного наслаждения, там нет ни прихода, ни ухода (в повторном рождении). Где нет ни прихода, ни ухода (в повторном рождении), нет и падения (из одного состояния в другое). Где нет падения из одного состояния в другое, там нет ни «здесь», ни «там», ни «не здесь и не там». Это окончание горести.

(«Удана» 80, VIII)

Прекращение становления есть ниббана. («Сутта-нипатта» II, 68)

Остров убежища

«Стоя среди течения, среди устрашающего потока,

Для удрученных разрушением и смертью,

Скажи мне об острове, – сказал Каппа, —

Скажи мне об острове, достойный господин.

Где более не окажется этих явлений!»

«Стоя среди течения, среди устрашающего потока,

Для удрученных разрушением и смертью,

Я скажу тебе, Каппа, об острове, – произнес Возвышенный.

Скажу тебе об острове,

Где более не будет ни одного такого явления,

Ничем не обладать, ни к чему не привязываться,

Таков этот остров, несравненный остров,

Это окончание разрушения и смерти.

Ниббаной я называю его, о Каппа, – сказал Возвышенный.

Таков этот остров, Каппа.

Знающие это, кто в этой самой жизни,

Выросли устойчивыми, стали безмятежными, —

Они не станут подданными Мары, его рабами.

Таков этот остров, – сказал Возвышенный,

Где более не будет ни разрушения, ни смерти».

(«Сутта-нипатта» V, 1091–1094)

Поэтому, Ананда, пребывайте на острове внутри себя, найдите убежище внутри себя; не ищите убежища ни в чем ином; обретите остров в дхамме, найдите убежище в дхамме; не ищите убежища ни в чем ином.

И как же, Ананда, пребывает бхикку на острове внутри себя, пребывает в убежище внутри себя, не пребывая ни в каком ином убежище? Как пребывает он на острове дхаммы, как находит убежище в дхамме и не ищет убежища ни в чем ином?

При этом, Ананда, бхикку пребывает, созерцая тело, как состоящее из частей, ревностный, внимательный, владеющий собой благодаря сдерживанию алчности и недовольства, присущих мирским предметам. Так же и в чувствах пребывает он, созерцая чувства, ревностный, внимательный, владеющий собой благодаря сдерживанию алчности и недовольства в мирских предметах. Так же и внутри своего ума пребывает он... и в состояниях своего ума пребывает он, созерцая состояния своего ума, ревностный, внимательный и владеющий собой, благодаря сдерживанию алчности и недовольства в мирских предметах.

Вот так, Ананда, бхикку пребывает на острове внутри себя, находит убежище внутри себя... И всякий бхикку, Ананда, который или сейчас, или после моей смерти пребудет на острове внутри себя, найдет убежище в себе и не будет искать убежища ни в чем ином, пребудет на острове дхаммы, обретет убежище в дхамме и не будет искать убежища ни в чем ином, – такой бхикку, Ананда, выйдет из тьмы; и каким бы ни был этот бхикку, ему следует иметь желание учиться [58] .

(«Дигха-никая» II, 101)

Глава 18 ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

Непонятливость Ананды

В святилище Капалы. Тогда Возвышенный сказал досточтимому Ананде: «Когда кто бы то ни было, Ананда, практикует Четыре Пути Силы в их полном развитии, сделал их своим орудием, положил их в основу своего существования, собрал воедино, полностью освоил для пользования, – такой бхикку, если он того пожелает, может пребывать в течение целой кальпы или остальной части кальпы .

(Эти четыре пути: чандо , побуждение; читта , мышление; виманса , исследование; вирья , энергия.

Некоторые секты раннего буддизма утверждали, что здесь «кальпа» , или «каппа» , означает не мировой цикл, а период жизни человека.)

В случае татхагаты, Ананда, имеет место практика Четырех Путей Силы, их полное развитие; они сделаны орудием, положены в основу существования, собраны воедино, полностью освоены для пользования. И он, если того пожелает, может пребывать в течение кальпы мирового периода, или в течение остальной части кальпы.

И вот несмотря на то что Возвышенным был сделан такой явный намек, такое явственно проясняющее замечание, досточтимый Ананда все же не смог проникнуть в его слова; так что он не попросил Возвышенного: "Господин, да пребудет Возвышенный в течение мирового периода, да пребудет Счастливый в течение мирового периода для пользы, для благополучия многих, из сострадания к миру, для блага, для благополучия дэвов и людей". До такой степени ум его был ошибочно направлен Владыкой зла».

(Далее Возвышенный еще три раза повторил те же самые слова, но Ананда ничего не сказал.)

Тогда Возвышенный обратился к досточтимому Ананде:

«Иди, Ананда! Делай то, что ты считаешь надлежащим!»

На это досточтимый Ананда, повинуясь Возвышенному, поднялся со своего места, приветствовал его с правой стороны и вскоре после этого сел у корней дерева.