Зита. Дорога в небо - Владимир Борисович Журавлев

Чтоб через неделю боевые части снова стояли на защите республики, понял? Займи апартаменты рядом с узлом связи, они как раз на такой случай. В девять на совещание, понял?

— Вот бешеная грузинка… — буркнул он. — Понял, не дурак. Сам нагадил, самому и разгребать. Чего я не понял, так это кем тут остаюсь.

— Моим мужчиной, конечно, — удивленно сказала она. — Помощником, порученцем, доверенным лицом. Мало?

— Вашим мужчиной — надолго? — спросил он и упрямо посмотрел в ее глаза.

Она задумалась. Прислушалась к своим ощущениям и желаниям, и еще к чему-то, чему пока не нашлось названия в языке. И поразилась открытию.

— Навсегда, Костя, — тихо сказала она. — Пока смерть не разлучит нас.

— Не пущу к тебе смерть, — так же тихо откликнулся он. — Не пущу.

Она отстранилась и вгляделась в его лицо.

— Только ты, запевала, как раньше в поредевшей колонне стоишь… — прошептала она и болезненно скривилась, словно сдерживая слезы.

— Что?

— Под военного грома раскаты… — прошептала она непослушными губами, — поднимались на праведный бой пионеры, теперь уж солдаты: знаменосец, горнист, звеньевой… Наш веселый умолк барабанщик, не нарушив привычную тишь, только ты, запевала, как раньше в поредевшей колонне стоишь…

И она резко отвернулась.

— Первые пионеры были великанами духа, — задумчиво сказал Любимов и снова обнял ее, словно боялся потерять. — Мы на их плечах стоим… Лия Сергеевна, в «Спартаке» все знают, что вы видите будущее. Иногда и только у близких друзей. И все знают, что будущее рвет вам сердце. В клочья. Не надо нас жалеть, мы сами выбрали свою судьбу! Прошу, не рви себе сердце. Очень прошу. Ну?

— Кто был у вас барабанщиком? — глухо спросила она. — Кто?

Любимов помедлил, но все же ответил:

— Люси.

Глава 17

— Это невозможно!

Зита с удовольствием поставила в уме еще одну галочку — фраза прозвучала на совещании уже в седьмой раз. И точно не в последний.

Директор заполярного куста институтов РАН смотрел на нее требовательно и обвиняюще. Еще бы, сидел себе спокойненько, осваивал бесконечную и богатую тему — комплексную оценку месторождений Дальней Сибири, в указанные сроки разрождались коллективно очередной монографией, и ничего не предвещало потрясений. Заполярная республика работала энергично и эффективно, прокладка очередной железнодорожной ветки кардинально меняла карту доступности месторождений, то есть работы хватало до конца жизни, и заказчик, то есть Россия, этой работой был заинтересован крайне и оплачивал щедро, еще бы, стратегическая информация, и тут на тебе — гравитация! Нечто незыблемое, фундаментальное, лежащее в основе мира вдруг оказалось совсем не тем, что предполагали, а… а чем? Все это походило на какое-то очередное научное жульничество, которыми оказался так богат закат двадцать первого века.

— Что именно невозможно? — вежливо спросила она.

Краем глаза она улавливала недовольство молодых представителей руководства республики. Энергичные, резкие, четко нацеленные на результат, словоблудия они терпеть не могли и лишним временем на болтовню обычно не располагали. Но именно сегодня запас времени имелся. Небольшой, но достаточный, чтоб определить истинные лица всех участников совещания. От слабых, испуганных, нерешительных и незаинтересованных предстояло избавиться сейчас, чтоб не менять коней на переправе. И еще один фактор имелся, весьма забавный, чтоб позволить болтунам болтать всласть…

— Управление гравитацией — невозможно! — резко сказал директор РАН. — С позиций современной науки, которую я тут представляю — невозможно принципиально!

— Имеется действующий образец, — подал голос представитель лаборатории института антропологии космоса.

Директор РАН настороженно и недоверчиво уставился на него. По своей должности он вроде бы обязан был знать всех мало-мальски значимых ученых республики в лицо, тем более — в такое лицо, но вот почему-то не знал. Более того, он был уверен, что этого худого мужчину невнятного возраста с абсолютным отсутствием растительности на голове, вплоть до бровей, он видит впервые в жизни. Следовательно — не ученый. Может, юрист, посредник, представитель?

— Предъявите! — насмешливо предложил директор.

— Если желаете досрочно расстаться с жизнью — пожалуйста, — с абсолютным спокойствием отозвался безволосый. — После совещания, на полигоне, на достаточном для безопасности наблюдателей удалении. Распределенный гравитационный двигатель вблизи массивных космических тел уровня планет работает нестабильно.

— Ага, тогда как вы можете утверждать…

— Необходимые испытания проведены в космосе, — тихо сказал безволосый. — И на Земле — ценой жизни двух исследовательских групп.

— У республики нет космических ракет!

— Есть, — возразил безволосый. — У Особого Заполярного.

Наступила тишина. Особый Заполярный после всех реформ и уменьшения личного состава оставался грозной силой, и ракеты в его распоряжении имелись. Вот только как бы ни были участники совещания далеки от космической тематики, каждый понимал, что ударные межконтинентальные ракеты — совсем не то место, где должен и может находиться экспериментатор. Для этого требовалось быть как минимум безгранично отважным человеком.

— Что-то я не слышал ни о каких испытаниях, — внушительно сказал командующий Особым Заполярным округом. — Не докладывали.

— Возможно, не докладывали отдельным пунктом. Но слышать должны были. Запуск платформы наблюдения от двенадцатого прошлого месяца, с визитом посещения.

— Ах это… Да, что-то такое упоминалось.

И командующий недовольно пожевал губами. Зита поняла, что офицеров-ракетчиков, проведших испытания гравитационного двигателя на орбите в обход высшего начальства, ждут не награды и слава героев, а как минимум серьезные неприятности по службе. Очень серьезные. И мысленно вычеркнула командующего Особым Заполярным из командирского состава республики. Она не знала причин, по которым ребята не поставили командующего в известность, но они были, и наверняка серьезные. И личные наблюдения это только что подтвердили.

— Руководство заполярной республики в моем лице на основании имеющейся информации утверждает — гравитационный двигатель в нашем распоряжении есть, — ясно и четко сказала она. — Идем дальше.

— Идите! — язвительно подал голос директор РАН. — С небольшим напоминанием: управление гравитацией с позиций современной науки невозможно в принципе. Будете бодаться и опровергать всю мировую науку?

— Опровергать не будем, — все так же ровно отозвался безволосый. — Гравитация, известная мировой науке — частный случай. Распределенные двигатели работают на принципах за пределами этого частного случая.

— Идем дальше! — твердо пресекла Зита. — Двигатель у нас есть. И мы точно знаем, что здесь нам с окружающими государствами не ужиться. В гонку вооружений против всего мира впрягаться слабо, вступать в союзы с кем-либо — потерять социалистическую идентичность. Следовательно, надо уходить, как уходили раньше старообрядцы сюда, в Сибирь. Но места на Земле для нас нет, все занято. Остается космос, другие планеты. Космос — единственное свободное направление нашего исхода. Строители… «Крайсевер», вам первое слово! Что вам нужно для строительства ковчегов?

— На два миллиона жителей? — моргнул представитель головной архитектурно-проектной организации. — Это невозможно!

— Восемь, — еле слышно пробормотал безволосый, и Зита непроизвольно улыбнулась.