Берегите солнце - Александр Андреев

Конная группа на какое-то мгновение застыла, и лошади, испуганно приседая, сбились в кучу. Но, очнувшись от неожиданности и замешательства, всадники рванули поводья и, заламывая шеи лошадям, поворачивали их в сторону леса. Одна лошадь взвилась на дыбы, протяжно заржала и рухнула, заваливаясь на бок и придавливая собой седока. У второй подкосились задние ноги, и она неловко села на репицу, упираясь передними копытами в землю. Два всадника при первых же выстрелах, взмахнув руками, сползли на дорогу. Опять прорезало воздух дикое, хватающее за душу пронзительное конское ржание.

От близкого разрыва мины рыжий поджарый конь отпрянул в сторону и наметом пошел по дороге к нашим окопам. Седок, медленно соскальзывая, безжизненно повис, зацепившись ногой за стремя; он бился сбоку, касаясь руками и головой залитой водой колеи. Конь, храпя, проскочил мимо нас в город, звеня по булыжнику подковами...

Всадники, рассыпавшись по полю, поскакали к лесу. Лошади без седоков бежали следом.

Стрельба утихла. Лишь один минометчик все посылал и посылал мины вслед уже скрывшимся в лесу всадникам.

Над полем, над темными рощами, над городом, куда скрылся конный разъезд, нависла настороженная тишина. Я вернулся в сарайчик. Петя Куделин что-то наспех ел из котелка.

- Сиди, - сказал я, когда он при моем появлении попытался встать. - Где сержант Мартынов?

Петя отставил котелок. Волнение его улеглось, жар, пунцовым пламенем обжигавший щеки, померк и серым пеплом обсыпал лицо, нос заострился, маленькая голова с хохолком на макушке поворачивалась на тонкой ребячьей шее чутко, как у птицы.

- Нас разрубили надвое, товарищ капитан, - сказал Петя. - Мартынов с группой отошел в лес по одну сторону дороги, я остался во второй. Соединиться не смогли... Конники гнались за нами вот до сих пор...

- Убитые есть? - спросил я.

- Двое. И двое раненых. - Петя поспешно развязал мешок и вынул документы. - Все тут. - Он опять взял у меня карту и показал, неуверенно проводя пальцем с обгрызенным ногтем. - Вот по этой дороге идет колонна. Три танка с ними, товарищ капитан. И артиллерия. Колонна километра два длиной.

- Когда она может быть здесь? - спросил я.

- Не могу сказать, товарищ капитан. - признался Петя. - Как будут идти.

В сарай вбежал комиссар.

- Гляди, комбат, узнаешь? - Он развернул газету, показал мне снимок, отпечатанный плохо, расплывчато. - Лемехов Иван! Описано так, как было. В точности!.. Надо показать ему. Подбодрить перед боем...

13

После полудня немного посветлело, и дальние перелески обозначились резче, стали различимее - темная туча ветвей на белых подпорах стволов. Из-за лесной кромки всплыли самолеты - три тройки, прошли над нашими головами, и бойцы, сидя в окопчиках, молча следили за их беспрепятственным полетом. Самолеты с тяжелым ревом спешили на поддержку своим войскам, наступавшим на Серпухов. Через некоторое время, сбросив бомбы - звуки разрывов очередью неслись по равнине, по крутизне взбегали к нам, вызывая тоску и злобу, - самолеты возвращались назад, летели уже высоко и облегченно. Они давно скрылись за горизонтом, а рев их еще вихрился над полем вместе с ветром.

Мы стояли у "амбразуры", как окрестил Чертыханов дыру в стене, и терпеливо смотрели на дорогу.

- По моим прогнозам, товарищ капитан, сейчас должны появиться немцы, проговорил Чертыханов, в бинокль наблюдая за лесом. - У меня на спине между лопаток что-то заскребло. Это первый признак. Так и есть, - воскликнул Чертыханов, передавая мне бинокль. - Глядите...

Как бы оправдывая прогнозы Чертыханова, из-за леса, с подирающим кожу свистом, прилетели и плюхнулись в грязь небольшие мины - немцы словно извещали о своем приближении. Затем показался первый танк. Выкатился из-под темной лесной тучи, из белой чащи берез, одинокий и маленький, и как будто растерялся, увидев открытое поле.

- Что я говорил! - крикнул Чертыханов излишне возбужденно, прикрывая тревогу неуместной веселостью. - Как блин на сковородке - кушайте!.. - Он побледнел так, что резко обозначились вокруг носа бурые крапины веснушек. Проглотив подступившую слюну, он по привычке проверил автомат, сосчитал гранаты, валявшиеся у ног. - Вам бы уйти отсюда, товарищ капитан. Сарайчик этот от ветра может завалиться, не то что от снаряда. А пули прошьют его, как швейная машина сатиновую рубаху. Я присмотрел вам местечко, никакая бомба не возьмет...

- Отстань! - Я наблюдал в бинокль за дорогой. За танком нестройной толпой шли солдаты в длинных шинелях. Вскоре показался и второй танк, затем третий... Не торопясь, устало брели солдаты.

Телефонист вызывал командиров рот, передавал приказ: "Вез сигнала огня не открывать..."

Танки осторожно приближались к городку. Поравнявшись с убитыми лошадьми и всадниками, головной танк обошел это место стороной, а солдаты на некоторое время склонились над убитыми, разглядывая их. Танк, выбравшись на дорогу, выстрелил несколько раз наугад. Из ствола пушки выметывалось пламя, отрывалось, летело немного вперед и падало на мокрую землю. Снаряды врезались в деревянные домишки сзади нас, рушили их, разбивая в щепки. Один дом загорелся, и дым понесло к нашим окопам.

Первыми откликнулись на выстрелы наши минометы. Откликнулись дружно. Они густо устилали дорогу разрывами мин, земля на мгновение вздымалась и тут же сырыми комьями шлепалась в грязь. Немцы, шедшие за танками, рассыпались по полю, ныряя в борозды. Танк рванулся вперед, к тому месту, откуда минометы вели огонь. Развернувшись, он подставил под удар свой бок, и тут же артиллеристы старшего лейтенанта Скниги всадили в него несколько снарядов. Танк загорелся. Заволакиваясь черным дымом, он еще прошел вперед несколько метров, беспомощный и обреченный, затем стал. Танкисты вывалились через нижний люк на землю и поползли от горящей машины. Выбиваясь из сил, истекая кровью, они ползли обратно, откуда пришли, - на запад, на свою землю, хотя и сознавали, может быть, что слишком далеко ушли от своей земли и возврата уже нет: на пути разрывы мин, огонь...

Танк содрогался и подпрыгивал: в нем рвались снаряды.

Второй танк, а за ним и третий, зарываясь гусеницами в рыхлую пашню, уползли к лесу. Немцев, рассыпавшихся по полю, накрывали минами, и солдаты, паля из автоматов, короткими перебежками, то вскакивая, то снова падая в грязь, отступали. Стрельба оборвалась. И на лес, на поле, на окопы легла тяжелая тишина.

- Сейчас начнет кидать гостинцы, - сказал Чертыханов и, отойдя от "амбразуры", сел на солому рядом со связными, сдержанно вздохнул. - Озверел небось. Как это так - дали по зубам... Непорядок!

Связной третьей роты спросил со скрытым беспокойством: