Варяг - Александр Мазин

Духарев слегка потянул поводья, разворачивая Пепла. И в самый последний момент успел увидеть над бортом обветренное квадратное лицо с толстыми синими усищами.

Пепел трусил вдоль причалов – ему поспешно уступали дорогу, а перед мысленным взором Духарева стояла, будто на экране монитора, суровая варяжская физиономия с мощной бульдожьей челюстью и черными бровями под скобкой светло-русой челки. Довольно несимпатичная физиономия, если вдуматься. Но Духареву она почему-то понравилась. Может, потому что варяг?

Лодьи Устах забраковал. Сказал: до Киева дойдут, но не дальше. Корабельщик возмутился, что никого не удивило, и сбавил цену. Но Горазд все равно от сделки отказался. Из этого Серега мог сделать вывод, что купец подумывает о том, чтобы плыть дальше на юг. Духарев был в общем не против, но не мог отделаться от утреннего ощущения, что его это путешествие не касается. Ну и ладно.

На обратном пути Устах встретил приятеля, из южан, коренастого молодца с рыжими, как медь, косами, такой же бородищей и брюхом истинного любителя пива. Молодец оказался зодчим и, точно, большим любителем ячменного напитка. Поэтому Устах и Духарев передали коней Гораздовым ребятам, чтоб те отвели их на постоялый двор, а затем варяги вместе с рыжим отправились в соответствующее заведение, где перекусили жареной зайчатиной, не забывая и о жидкости. Еще один бурдючок захватили с собой и двинулись на рынок, где, как водится, концентрировалась вся светская жизнь города. За исключением тех случаев, когда устраивали ярмарку.

На рынке обнаружились скоморохи. В количестве аж трех конкурирующих бригад, причем каждая бригада старалась создавать как можно больше шума, дабы затмить конкурентов. Сначала Серегу заинтересовала та, что владела дрессированным мишкой. Мишка был самый настоящий, здоровенный, полностью укоплектованный когтями и клыками. Сквозь ноздри мишки было продето стальное кольцо. Страшный зверюга приплясывал вместе с фиглярами и даже боролся с жилистым дядькой в пестрых штанах. Духарев тоже хотел побороться с мишкой, поскольку зверь, хоть и крупный, не показался ему опасным, а наоборот – вялым и добродушным, как большая плюшевая игрушка. Устах и его приятель принялись Серегу отговаривать: дескать, не к лицу воину приплясывать по-скоморошьи. И общаться с этими тоже не стоит, поскольку глаза отведут да и сопрут что-нибудь.

Отговорили. Купили еще выпивки. Серега проникся сознанием собственной важности, никого не задирал, с женщинами не заигрывал и даже не стал вмешиваться, когда рыжий зодчий повздорил с каким-то поддатым мужиком и между ними произошла небольшая потасовка. А не вмешался Серега потому, что не вмешался Устах. Как узнал Серега впоследствии, варяг, даже будучи совершенно пьян, железно контролировал свою агрессивность. Это было частью своеобразного «кодекса воина». И это было правильно. Обученный боец мог нашинковать столько необученного народу, что страшно представить.

Южанин, впрочем, мужичка отдубасил.

На постоялый двор Серега вернулся уже в сумерках. Один. Устах пошел по бабам.

Глава восемнадцатая, в которой у Сереги Духарева появляются основания предполагать, что его пребывание в этом славном мире может внезапно оборваться…

Вопреки ожиданиям, Серега утром чувствовал себя превосходно. Но проснулся, разумеется, куда позже, чем Слада с Мышом. Его названые родичи просыпались раньше жаворонков. Серега подумал немного и выпрыгнул во двор прямо из окна, благо высота всего метра два с мелочью.

На заднем дворе стояла большая бочка с талой водой. Из этой бочки поили живность, но Серега решил, что живность не отравится, разделся и полез в холоднющую воду.

Кайф!

Когда он вылез из купели на солнышко, то обнаружил, что стал предметом пристального внимания местной молодежи.

– Ха! – заявил мальчишка года на два помладше Мыша, показывая пальцем.– Ты такой большой, а он у тя такой мелкий.

– Тебя сюда окунуть,– Серега похлопал по бочке,– так вообще ничего не останется.

Юный критик был посрамлен, а его приятели: пацаненок лет восьми и две девчушки примерно того же возраста – взирали на голого мужика с большим интересом, причем интерес базировался не на том, что Серега голый (эка невидаль!), а на том, что ростом Духарев – под притолоку. Варяг, опять-таки.

Серега решил, что должен уйти красиво. И ушел красиво: подпрыгнул, зацепился за наличник, перехватился, подтянулся и нырнул обратно в окошко.

Аплодисментов не было, только восхищенное: «О-о-о!»

Одевшись, как подобает уважаемому воину, Серега спустился вниз и позавтракал в гордом одиночестве.

Гораздовы сани стояли рядком, накрытые рогожками. С одних саней рогожка была снята. Один из Гораздовых приказчиков перебирал меха.

– Твоя лекарка просила тебе сказать, чтоб не уходил,– сообщил он Духареву.

– А где она? – спросил Серега.

– Да в сараюхе,– приказчик махнул рукой.

В сарайчике поместили Гораздовых рабов. Не слишком комфортно, но, бесспорно, лучше, чем на снегу в лесу.

Слада занималась женщиной из челядниц, у которой внезапно обнаружился жар. Рядом возвышался озабоченный Горазд.

Серега не стал мешать, подождал, пока Слада закончит.

– Простыла,– наконец вынесла вердикт юная лекарка.– Вели поить ее горячим молоком с медом да кутать получше. Через два дня поправится.

Горазд вздохнул с облегчением:

– Думаешь, Морена ее не тронула?

Слада чуть заметно поморщилась при упоминании языческой богини.

– Нет. И отселять ее не надо. Это не та хворь, что на других переползает.

Это заявление было воспринято с удовольствием не только Гораздом, но и прочими челядниками. Видимо, они полагали, что даже жизнь раба лучше смерти от мора.

– Серегей! – Увидев Духарева, Слада вспыхнула улыбкой, но тут же снова стала серьезна.– Ты мог бы пойти со мной?

Духарев вопросительно поглядел на Горазда.

Купец покачал головой.

– Мы в городе,– пробасил он.– Делай, что хочешь.

Слада подхватила Духарева за рукав, потянула наружу.

– Я договорилась,– сообщила она.– В Смоленске нет священника, но я нашла брата, который знает, как совершать обряды. Ты согласен? – Она глянула на Духарева снизу вверх, беспокоясь.

Серега пожал плечами. Он не вдавался в тонкости. Если Слада считает, что есть человек, который может их обвенчать, то какие проблемы? Пусть венчает.

– Иисус услышит наши молитвы,– с надеждой в голосе проговорила девушка.– Иисус милосерден. Подожди меня, я возьму, что нужно.

Через четверть часа они покинули постоялый двор и отправились к городским воротам. По просьбе Слады Серега перевесил меч на пояс, а на плечи накинул темный кожаный плащ, чтобы прикрыть блеск панциря. На взгляд Духарева эта маскировка не имела смысла, но спорить со Сладой из-за такой мелочи он не стал.

Брат во Христе обитал в пригороде.

Вообще-то проживание вне городских стен считалось непрестижным. Нетрудно догадаться, почему. Зато в пригородах строились просторней.

Дом смоленского христианина располагался на грязной улочке, спускавшейся к берегу Днепра. Но сам домик выглядел чисто и опрятно. Его соломенная крыша выглядывала из-за высоченного забора. Над крышей поднимался дымок.

– Это здесь, Серегей,– сказала Сладислава, останавливаясь перед калиточкой, такой узкой, что Духарев мог пройти в нее только боком.

– Он не священник,– еще раз повторила девушка.– Но он знает обряды.

Кажется, она все еще колебалась.

– Все путем,– сказал Духарев.– Сказано же: браки совершаются на небесах. А раз так, то от человека не многое зависит.

Сказал – и неожиданно понял, что совершенно уверен в правдивости этих слов. Как знать, может, Серега и оказался здесь, в этом мире, потому, что где-то там, в божественной канцелярии, решили: этот верзила будет подходящим мужем для маленькой булгарской девушки Сладиславы.

Слада постучала.

Ответом ей был звонкий собачий лай.

– Замолчи, Горлан! – раздался спустя некоторое время женский голос.– Кто это?

– Я, Сладислава.

Калитка распахнулась.

– Мир вам,– полная женщина средних лет улыбнулась Сладе. На Серегу же, воина с варяжскими усами, поглядела настороженно, даже с некоторой опаской.

– Мир и вам, и дому вашему,– негромко ответила Слада.

Они вошли во двор, и женщина поспешно заперла калитку.

Черный лохматый пес уставился на Духарева и злобно зарычал. Не нравился ему Серега.

Слада и женщина троекратно поцеловались. Затем хозяйка повернулась к Сереге, и тот, наклонившись, тоже трижды прикоснулся к ее щекам. От женщины пахло свежеиспеченным хлебом.

– Пожалуйте в дом, брат и сестра,– пригласила хозяйка.

Если чтобы пройти через калитку, Серега повернулся боком, то чтобы войти в дом, ему пришлось пригнуться.