Вдребезги - Максим Фальк

свою жизнь идёшь с кем-то рядом и уже не помнишь, как бывает иначе, когда, забегая домой, не думая, хватаешь два яблока – одно себе, второе – ему, когда кажется, что вся жизнь пройдёт вот так, локоть к локтю, – а потом вдруг оказываешься один, ты не сразу можешь понять, что случилось.

Сначала удивляешься. Как же так. Дёргаешь знакомую дверь – а она заперта. Заглядываешь в окна, но за табличкой «ПРОДАЁТСЯ» почему-то никто не прячется, в комнатах пусто и голо, только пыльные пятна от мебели на полу.

Потом злишься. На себя. На Томми, который мнётся в дверях и чего-то хочет. На Брана, который смолит под окном сигареты одну за одной, и в комнату тянет дымом. На дым. На книжку, которую не дочитали вместе. На музыку. Хочется взять молоток и раздолбать школьное пианино. На монашек, которые жужжат и причитают над ухом, на мать, которая вздыхает и пытается обнять, на отца, который не вздыхает и не обнимает, а оплачивает новое пианино.

А потом понимаешь. В жизни так будет всегда. Хоть за руки держись, хоть за ноги – всё равно разбросает. Просыпаешься – а ты один. И ты принимаешь правила. Всё всегда кончается. Значит, и не начинай.

– Он, знаешь… – задумчиво сказал Майкл. – На него как будто всё время солнце светило. Даже через облака. Особенно когда улыбался.

– Вот как, – прошептал Джеймс.

– Я ещё над ним смеялся, что он на самом деле откололся от Солнца и упал на Землю, чтобы…

– Чтобы что?.. – спросил Джеймс, не дождавшись продолжения.

– Ну… чтобы мы встретились, – смущённо сказал Майкл.

– Очень… поэтично.

– Да ладно тебе… – он пожал плечами. – Мы много глупостей придумывали. Все придумывают.

– Например?..

– Ну, например, что, когда вырастем, построим корабль, уплывём в Атлантику, захватим необитаемый остров и будем жить там вдвоём. Заведём попугая, анаконду, крокодила, пингвина и снежного барса. А, и ещё у меня будет ручной кит. Нам лет по восемь было, когда мы договорились, что никогда ни на ком не женимся, а будем вместе всю жизнь.

– М-м-м-м-м, – сказал Джеймс, опустив глаза.

– Что? Все так делают.

– А о чём вы ещё мечтали?

– Ну, мы выдумывали, что это будет за остров. Карты к нему рисовали… Дом…

– И каким был бы дом?..

– Я хотел, чтобы моя часть была над водой, – сказал Майкл. – Чтоб можно было нырять в океан сразу из окна, утром, когда солнце встаёт. А он хотел, чтоб его часть врезалась в пыхающий вулкан и там у него был бы орга́н, как в церкви, чтоб играть что-нибудь трагическое, если мы с ним поссоримся или если у него просто будет депра.

– И вы бы жили в разных частях дома?

– Нет, мы бы жили в центре, он был бы общий.

– А где бы вы спали?

– Ну, где – в спальне.

– Вдвоём?..

– Конечно, вдво… Так. – Майкл остановился и сердито посмотрел на Джеймса. – На что ты намекаешь?

– Я ни на что не намекаю. – Джеймс опустил лицо. – Это же не мои фантазии. Я просто спрашивал.

– Ты всё не так понял, – Майкл нахмурился.

Джеймс уставился в сторону, на рыжий облетающий куст. Смотрел так пристально, будто в окне за ним показывали какое-то кино.

– Сложно понять «не так», когда два мальчика фантазируют о том, что будут жить вместе, спать вместе и никогда не женятся, – глухо сказал он.

– Да все так делают в детстве!.. – с досадой сказал Майкл.

Джеймс вздёрнул подбородок, но головы не повернул. Вот как пить дать, у него там кино с Анджелиной Джоли. Конечно, на неё интереснее пялиться, чем башку повернуть и на Майкла посмотреть.

– Жаль разрушать твои иллюзии, – раздражённо сказал Джеймс, – но нет, далеко не все так делают. Только примерно десять-пятнадцать процентов. Хотя так, как ты, – наверное, процентов пять.

– Отлично, – резко выдохнул Майкл. – Я попал в пять процентов парней, которые верят в крепкую дружбу. И чё теперь?

– В дружбу, – повторил тот. – Угу.

– Что ты угукаешь?.. Посмотри на меня! – рявкнул Майкл.

Джеймс повернулся, взглянул в глаза. Уголок губ у него подёргивался.

– Я восхищён твоим невежеством, Майкл, – сдержанно сказал он, – но судя по тому, что ты мне только что рассказал, – ты прирождённый гомосексуал.

– Что?.. – Майкл хотел было обидеться, но не смог. Заржал. – Девки обоссутся от смеха.

– Может быть, бисексуал, – спокойно сказал Джеймс. – Психологи всё ещё спорят на этот счёт. Одни говорят, что бисексуальности не существует, другие – что все люди в той или иной степени бисексуальны. Я, честно говоря, не эксперт.

Майкл отсмеялся, утёр глаза.

– Слушай, я не знаю, что ты там себе навоображал… – он широко ухмыльнулся, – но ничего такого у меня с Эваном не было. Мы ж спали вместе, я бы всяко заметил, если б у меня на него встал. Или наоборот.

– Вы ещё и спали вместе?.. – тихо спросил Джеймс.

– Ты у нас в доме гостевую спальню видел? – разозлился Майкл. – Чё тебе «ещё и»?.. Конечно, вместе, блядь, потому что больше негде было. И мы просто спали, всё! Мы…

Майкл осёкся. Джеймс угрюмо смотрел, сплетая и расплетая пальцы. Потом не выдержал:

– Вы – что?..

– Ну, мы целовались пару раз… В шутку. В губы, – добавил Майкл упавшим голосом. – Но это же не значит…

– Ну что ты, – Джеймс провёл рукой по волосам и отвернулся. – Когда мальчики целуются в губы, это совсем ничего не значит.

– Да не было у нас ничего такого!.. – возмутился Майкл. – Мы не лезли друг другу в трусы, просто спали!.. – И тихо добавил: – В обнимку…

Джеймс посмотрел через плечо.

– Сколько тебе было лет, когда он уехал?

– Двенадцать, – буркнул Майкл. – Какая разница?

– Такая, что ещё год-другой – и ваша нежная дружба полыхнула бы бурным романом. Судя по тому, что ты говоришь, твои чувства были взаимными, – сухо сказал Джеймс. – Вы просто не успели это понять.

– Иди ты знаешь куда… – сердито сказал Майкл. – Ты знаешь, куда.

Джеймс пожал плечами, медленно пошёл вперёд. Сунул руки в карманы. Спина прямая, как линейка. Только делений между лопатками не хватает.

Майкл догнал его, схватил за локти, развернул к себе.

– Ну, что, блядь, не так?.. – беспомощно спросил он. – Что я сказал?..

– Ты иногда такой умный, что это пугает, – тихо ответил тот, не поднимая глаз. – А иногда такой кретин, что хочется опять съездить тебе по роже.

– Ты мне скажешь, что происходит, или нет? – Майкл встряхнул его.

Джеймс молчал и кусал губу. Майкл убрал руки.

– Ты же сам спрашивал, – тихо сказал он. – Я думал…

Он сам не знал, что