Стихийное бедствие - Валентина Мельникова

И более сговорчивый…

Костин и Максим быстро переглянулись. Не прошло и часа, как они обсуждали эту проблему, перед тем как направиться на встречу с Рахимовым. Садыков заметил их переглядку и вскинул автомат.

— Впредь без моего разрешения не перемигиваться и не переговариваться! Пристрелю!

— Не шутите с огнем, Садыков, — махнул рукой Костин, — пустые угрозы вам чести не делают. Пока мы не провернем это дельце, вы нас будете пестовать и беречь как зеницу ока. А вот когда мы станем вам не нужны, тогда вы свою угрозу выполните.

В этом я ни на йоту не сомневаюсь. — Он посмотрел на Максима:

— Что хранится в бункере 3-12, Максим?

— Думаю, туда перевезли золотой и валютный запасы Баджустана. Это наиболее сложный и труднодоступный сектор подземной части крепости. Когда я монтировал систему, то кое о чем догадывался…

Там мощные стены, решетки, стальные двери… С нашими силами там делать нечего.

— А кто сказал, что мы пойдем туда втроем? — съехидничал Садыков. — Подземелье будет брать моя гвардия, а вы пойдете впереди и будете отключать ваши электронные штучки, Богуш.

— И как ты себе это представляешь? — усмехнулся Максим. — Любое отключение тут же отразится на пульте. Сирена завоет так, что на другом конце Баджустана слышно будет. Я свое дело знаю, Садыков.

— Я догадался, — скривился тот и вдруг схватил Ксению за руку и притянул к себе. — Я знаю, что Тебя сделает сговорчивее. Сейчас я приглашу сюда пару своих батыров, и они на наших глазах трахнут твою сучку. Если и это не поможет, перережем ей и писателю горло. Представляю, с каким видом ты будешь наблюдать, как кровь из этой чудной шейки будет стекать в тазик, который ты собственноручно будешь держать в руках. А после мы расправимся с тобой, но так, что ты пожалеешь о том, что родился на свет. Я ведь помню, Богуш, что ты сделал с моими людьми. У меня прекрасная память на тех, кто посмел испортить мне настроение…

— Ты, тварь! Как ты смеешь? — взвился вдруг Ташковский и бросился на Садыкова. — Не смей трогать женщину!

Он замахнулся на гэбиста забинтованной култышкой, но Костин успел ухватить его за талию и с усилием, но оттащил на прежнее место.

— Успокойтесь, Артур, — сказал он, слегка задыхаясь, — эта мразь никого до поры до времени не тронет. — Он повернул голову и строго посмотрел на Максима:

— Неужто все так безнадежно?

— Почему же? — пожал тот плечами. — Но где гарантия, что господин Садыков не расправится с нами, как только я освобожу ему дорогу к сейфам? — Он окинул Садыкова скептическим взглядом:

— Наверняка на твоих счетах за границей в сотни раз больше денег, чем в казне Баджустана. Зачем тебе эти жалкие крохи?

— Не читай мне мораль, Богуш! — прошипел Садыков. — Слезы о бедных сиротах и вдовах я лить не собираюсь. — Он посмотрел на часы. — К слову, нам на все про все остается не больше суток.

К утру на месте Баджустана останется одно большое озеро…

— Что ты имеешь в виду? — быстро спросил Костин.

— То и имею! — ощерил в улыбке золотые зубы Садыков. — Последний приказ Арипова я выполнил — заложил десять фугасов в основание перемычки, которая удерживает воды озера Темирхоль.

Мои люди ждут команды по спутниковой связи.

Если перемычку взорвут, от Баджустана через пару-тройку часов ничего не останется. Волна пройдет по долине вплоть до Пянджа. Хотя нет, я ошибся.

Здесь, — он кивнул на окна, — не останется даже озера. Жидкая грязь глубиной этак метров пятьдесят — шестьдесят быстро превратится в камень…

— Ты — чудовище! — вскрикнула Ксения и попыталась вырваться из цепких пальцев Садыкова. — Ты же родился здесь! Это твой народ…

— Мой народ и моя земля там, где я смогу жить спокойно и безбедно. — Садыков оттолкнул ее и вытер ладони грязным носовым платком. — Вам, шурави, нечего терять, поэтому вас терзает совесть.

Меня же терзает лишь страх не успеть забрать то, что никому после не пригодится. Ну какой, скажите, прок в утонувших долларах?

— Да, никакого, — кивнул Максим, — но какой нам прок помогать тебе, если и так и этак погибать?

— Я отпущу вас, если поможете мне благополучно добраться до бункера. Отдам свой бэтээр и пару автоматов. А выбираться дальше — ваша проблема.

— Что ж, спасибо и на этом! Но еще одно условие. — Максим уперся костяшками пальцев в столешницу и исподлобья посмотрел на Садыкова, да так, что Ксении показалось: ее возлюбленный вот-вот вцепится в горло этому жирному мерзавцу. — Ты отдашь приказ, что взрыв перемычки отменяется.

— Увы, — Садыков развел руками, — как бы вы ни желали этого, приказ не отменить. Разве что самим двинуть туда. Антенна спутниковой связи уничтожена ракетой во время обстрела города. Сигнал просто-напросто не дойдет.

— Тогда прежде мы отправимся к твоим минерам, чтобы предотвратить взрыв, и сообщим о нем Рахимову. Он оказался милосерднее тебя и Арипова, Аликпер, — укоризненно произнес Костин, — и приказал своим командирам заняться эвакуацией мирного населения.

— Я уже сказал: меня подобными вещами не пронять, — засмеялся Садыков, — одно могу вам пообещать: чем быстрее выполните мой приказ, тем больше у вас останется времени, чтобы добраться до минеров.

Обещаю, я лично напишу записку командиру, чтобы сняли фугасы. Он мой почерк знает…

Садыков что-то выкрикнул, двери в комнату распахнулись, и на пороге возникли два местных молодчика в грязных зеленых тюрбанах и маскхалатах.

Грудь их перекрещивали ленты с патронами для крупнокалиберных пулеметов, на плечах висели автоматы, а на поясе — подсумки с запасными магазинами и гранаты. Вид у молодчиков был крайне свирепый, но и Костин и Максим знали, что за прорвой оружия скрываются зачастую никчемные и трусливые вояки.

Настоящему бойцу порой достаточно одного ножа, а уж имея автомат… Максим шлепнул себя, словно отогнал муху, по правому предплечью. Костин понял, кого из «батыров» Садыкова Богуш берет на себя в возможной схватке, но вслух сказал:

— Ладно, Аллах сегодня на твоей стороне, Садыков! Но он все видит и не простит, если ты погубишь свой народ.

Садыков скривился, но не ответил, а лишь скомандовал:

— Пошли! Молча! Чтобы не привлекать внимания! Если кто начнет допытываться, объяснения даю только я…

На улице ощутимо стемнело, но жара и духота не спадали. Черный бронированный джип завернул на узкую улочку, стремительно промчался между высоких, на удивление не потревоженных землетрясением и ракетным обстрелом дувалов и притормозил на берегу небольшого пруда, обсаженного хорошо знакомыми и такими родными на вид плакучими ивами. Среди деревьев висели фонарики, под навесом с тростниковой крышей стояли вполне европейские столики, а невдалеке чадил сизым дымом мангал.