Медальон с пламенем Прометея - Юлия Владимировна Алейникова

– Вот как, и бывая у нее в доме, вы ни разу не встретились с братом ее покойного мужа, Олегом Демченко?

– Так Демченко – это брат Владимира Овечкина, Олег? Нет, мы никогда не были знакомы. Я даже не видел его никогда. Мы виделись с Лерой раз пять после смерти ее мужа, один раз она ко мне приезжала, и четыре раза я к ней, никого дома в это время не было, ни родных, ни прислуги, ни знакомых. Но про Олега я слышал от Леры.

– И что же она вам рассказывала?

– Что он не дает ей проходу. Шантажирует и заставляет выйти за него замуж.

– Как интересно.

– Ну да. Она просила меня ей помочь, и я сказал, что могу жениться на ней, чтобы Олег оставил ее в покое.

– А чем именно Олег Демченко шантажировал Овечкину?

– Точно не знаю, но у Леры с этим Олегом еще при жизни Овечкина были крайне плохие отношения, насколько я понял с ее слов.

– И вы предложили ей выйти замуж за вас, умного, надежного, любящего, а чтобы убрать с дороги возможного конкурента, решили убить Демченко? – развил мысль следователь.

– Никого я не убивал. Зачем? За что? И вообще, я весь вечер и всю ночь провел у Леры, у Валерии Александровны, можете спросить у нее, – снова начал горячиться Щеглов. – Я приехал около четырех, мы поужинали, посмотрели телевизор, потом я уснул и проснулся уже поздно, было около одиннадцати, может, чуть позже. Потом мы еще перекусили, посидели, поболтали и пошли спать. Я в комнату для гостей, она к себе, – торопливо прибавил он. – Как я уже говорил, между нами сейчас сугубо дружеские отношения.

– Скажите, Щеглов, вы сейчас работаете? – неожиданно сменил тему следователь.

– Нет. Еще не успел устроиться. Но собираюсь.

– А на что вы живете?

– Пока меня не было, мать сдавала мою квартиру, а деньги складывала на счет, накопилась приличная сумма, вот на эти деньги я сейчас и живу.

Никита кивнул за спиной у Щегла. Он уже успел проверить эту информацию, пообщавшись с сестрой Щеглова и побывав в банке.

– И как надолго вам хватит этих средств?

– Смотря как тратить, – уклончиво ответил Щегол. – Может, на полгода, может, на год. Но у меня были планы устроиться на работу в ближайшее время. Я хорошо знаю языки, могу работать переводчиком. Репетитором. Специальность есть.

– Не уверен, что вы смогли бы устроиться на хорошую работу с вашей биографией. Но сейчас не об этом. Значит, вы утверждаете, что вечер двадцать восьмого апреля провели в доме у Валерии Овечкиной?

– Да, совершенно верно. И она это может подтвердить.

– Валерия Александровна, скажите, вам знаком некто Щеглов Даниил Анатольевич?

– Да. К сожалению, – сухо ответила Лера, рассматривая немолодого, полноватого, с залысинами следователя. Он ей не нравился. Ненатурально слащавый, подчеркнуто вежливый, причем сразу чувствовалось, что он с легкостью может поменять эту вежливость на такое же откровенное неприкрытое хамство. И что людей он не уважает, и ее в том числе. И Лера очень жалела, что нельзя продолжить общение с молодым, чуть нагловатым опером, тот хоть внешне был приятен, да и вел себя попроще, и она себя чувствовала с ним спокойнее, безопаснее. Но деваться было некуда.

– Почему «к сожалению»? – участливо спросил следователь.

– Когда-то нас с Даниилом связывали очень близкие отношения, я любила его, – стараясь быть сдержанной, проговорила Лера. – Затем он стал употреблять наркотики, и наша совместная жизнь постепенно превратилась в ад, а вскоре его, к счастью, посадили.

– К счастью? Неужели вам не было его жаль?

– Это был уже другой человек. Ему никто не нужен был и никто не был интересен, кроме дозы. Я счастлива, что смогла освободиться от этих отношений и сама не скатилась в пропасть.

– Понимаю. Ну а что вас заставило встретиться с ним после смерти мужа? – продолжал все так же задушевно расспрашивать следователь.

– Он. Он на протяжении нескольких дней пытался встретиться со мной, но тогда меня осаждали журналисты и я вообще никого не принимала. А затем прислуга передала мне его записку, он просил о встрече. Оказывается, он освободился и уже несколько дней караулил меня у дома, надеясь повидаться.

– У дома? В городской квартире?

– Нет. За городом. Как выяснилось, у нас в заборе, который огораживает поселок, имеется дыра со стороны леса, он ее нашел и преспокойно незамеченным проникал на территорию поселка. Следил за мной.

– А как ему удалось узнать ваш адрес? Вы писали ему на зону?

– Разумеется, нет. А как он узнал адрес, лучше спросить у него. Но вообще он всегда был очень сообразителен и предприимчив, – горько ответила Лера.

– Ну хорошо. А какие отношения вас связывали с Олегом Демченко? – поменял тему следователь.

– Скверные.

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

– Пожалуйста. Олег был двоюродным братом Володи, они дружили с детства. После смерти родителей Володи семья Демченко очень его поддержала. Олег был его ближайшим другом. С прежней женой Володи Олег как-то ладил, но вот меня невзлюбил с самого начала. Мне кажется, он ревновал Володю ко мне. Потому что после свадьбы мы совершенно естественно много времени проводили вдвоем с мужем, Володя любил, чтобы я везде его сопровождала, ездила с ним на гастроли, бывала на всех его концертах за кулисами. Володя советовался со мной по всем вопросам, и, вероятно, Олег стал чувствовать свою ненужность или понимал, что утратил эксклюзивное место рядом с гением. Не знаю уж точно, но меня он не любил. Все время старался поддеть, отпускал язвительные замечания в мой адрес, говорил мужу про меня гадости.

– А вы?

– Я тоже его терпеть не могла, – честно ответила Лера, – и мечтала, чтобы муж его выгнал из дома. Но увы, Володя был слишком к нему привязан, а Олег, пользуясь Володиной мягкостью и щедростью, частенько тянул с него деньги.

– Скажите, а Демченко пытался когда-нибудь вас шантажировать?

– Откуда вам это известно? – встрепенулась Лера.

Следователь лишь пристальнее на нее взглянул.

– Ах да, Даниил, – сообразила Лера. – Да, он пытался меня шантажировать, а я имела глупость и неосторожность пожаловаться на это Щеглову.

– Почему же глупость?

– Потому что Щеглов не тот человек, кто может бескорыстно посочувствовать другому, и уж тем более глупо было ожидать от него помощи. Но после смерти мужа я была подавлена, растеряна и чувствовала себя брошенным одиноким ребенком. – Лера горько улыбнулась. – Володя при всей своей мягкости и увлеченности творчеством был прекрасным мужем. С ним я чувствовала себя защищенной, избавленной от проблем и опасностей. И когда его не стало, а на меня навалились и боль потери, и чувство одиночества, и Олег с его требованиями, а тут еще и Щеглов появился со своим