Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ) - Таис Сотер

Мой порыв был ужасно странным, но Рихтер все еще выглядел скорее довольным, чем встревоженным. Да и мне удалось как-то немного выдохнуть и оценить всю красоту картины. Полуголый и связанный мужчина в моей кровати… И я совершенно не представляю, что с ним делать.

То есть представляю, спасибо совсем свежим еще впечатлениям о наших поцелуях на берегу. Но сейчас то все происходит на здоровую голову. Вроде бы.

— Поговорим? — предложила я робко.

Рихтер с некоторым трудом уселся и капризно попросил:

— Подложи мне подушку под спину. Ага… И нос почеши. Да-да, вот самый кончик… Знаешь, теперь уже я как-то не настроен на разговоры, потому что испытываю вполне определенный дискомфорт. И совсем не в руках.

Я проследила за взглядом Рихтера. В его штанах явно стало тесно.

— О!

— Вот именно!

Глава 40. Шаг вперед

Не надо слов — плюшки подгорают…

(с)

Корбин Рихтер

Повелитель стихий как-никогда жалел, что не обладает даже зачатками ментального дара. Сеньорита Бьянки оказалась более неординарной и интересной личностью, чем он мог представить. И уж точно более решительной.

Хотя переступить через себя, точнее, через свои представления о себе ей было непросто. На щеках горел стыдливый румянец, прохладные пальцы, касающиеся его шеи и груди, чуть дрожали. Рихтер прикрыл глаза, скрывая хищный голод, который мог испугать лермийку, и концентрируясь на волнующих ощущениях.

Рената поцеловала мага в висок, затем в уголок рта, и только после уже по-настоящему. Прикосновения мягких, немного шероховатых губ со вкусом терпкого вина становились все смелее, а поцелуй все глубже. Может, Ренате и не хватало опыта и уверенности, но её старательность и искренность с лихвой все искупала. Рихтер поддался вперед, натягивая веревки, и целительница хрипловато рассмеялась. Она развязала ленту в его волосах, и медленно провела пальцами до затылка, заставляя мага откинуть голову назад и открывая доступ к шее. Рената лизнула бешенно бьющуюся жилку, оставляя влажный горячий след на загорелой коже, и мужчина тихо застонал.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала, северянин? — спросила целительница.

— Разденься.

Рената неторопливо поднялась и потушив лампу, скинула халат. В призрачном лунном свете, льющемся из приоткрытого окна, её тонкая грациозная фигурка и сама будто бы сияла. Лермийка дразнящим жестом откинула волосы за спину, и Рихтер глухо сглотнул. Нежно-персиковый шелк, струящийся по телу, едва ли что скрывал.

— Это тоже снять?

— Нет. Иди ко мне. — Обычно словоохотливый повелитель стихий говорил тихо и отрывисто.

Рената устроилась у его ног, неторопливо проведя по ним ладонями, от щиколоток до бедер, будто желая расслабить окаменевшие мышцы.

— Тебе удобно?

— Нет. Ближе. — Пытаясь смягчить грубость своего приказа, маг кривовато улыбнулся и попросил: — Пожалуйста.

Немного поколебавший, целительница, соблазнительно сверкнув коленками, уселась сверху. Он потянулся к ней, проверяя на прочность веревки, с удовлетворением заметив, что Рената больше не отстраняется. Напротив, она доверчиво обвила его шею руками, жарко отвечая на поцелуй. Кончики темных распущенных волос щекотали обнаженный живот, причиняя почти болезненное наслаждение, а тяжесть мягкого женского тела, так доверчиво прижимающегося к нему, буквально заставляла терять рассудок. Неудивительно, что именно в этот момент такие крепкие веревки, сдерживающие мага, порвались. Рихтер и сам не успел понять, какую магию при этом он применил, да и едва ли сейчас он вспомнил бы хоть одно заклинание. Освободившись, он тут же сжал целительницу в объятиях, не обращая внимание на протестующий писк.

— Прости, — в перерывах между поцелуями, сказал маг, опуская Ренату на подушки, и стягивая с неё шелковую тряпочку, заменяющую сорочку. — Твоя игра мне нравится, но кажется, но в неё лучше играть вдвоем. Так что я немного изменю правила.

Теперь уже повелитель стихий оказался сверху, почти подминая Ренату под себя. Темные глаза целительницы тревожно заблестели. Она выставила перед собой руки, будто удерживая мужчину на расстоянии, но уже не отталкивая, как было прежде. И Корбин терпеливо ждал, когда первый испуг пройдет, уступив место… не покорности, нет. Он не хотел подчинить себе эту женщину, добившись своего силой или обманом.

Он лишь надеялся, что она доверится ему. В конце концов, близость — физическая и духовная, это ни что иное как движение навстречу друг другу. Прикосновения, нежные, страстные… красноречивее любых слов. Постепенное узнавание. Радость встречи. И неизбежность расставания — лишь для того, чтобы в следующий раз объятия были крепче, а сияние глаз — еще ярче. Ему всего то и нужно — чтобы она сделала шаг навстречу. Всего лишь один чертов шаг.

Тонкие смуглые пальцы впились в его плечи сильнее. Взгляд Ренаты снова стал отсутствующим, будто сейчас она видела не его, Корбина Рихтера, а кого-то другого перед собой. И это означало, что у него ничего не получилось. Призраки прошлого оказались сильнее настоящего.

А значит, он не мог просто идти напролом. Но и отступать не было характере грейдорца.

— Рената, закрой глаза, — мягко сказал повелитель стихий. И когда она исполнила его просьбу, склонился к её уху и зашептал: — Я поделюсь с тобой одним секретом, малышка. В тот день, когда мы впервые познакомились, в больнице — ты смогла сильно меня испугать.

— Испугать? — удивленно повторила Рената.

Он прикусил её ушко, и дыхание лермийки сбилось.

— Да, — как ни в чем ни бывало продолжил маг, вполне довольный произведенным эффектом. — На мгновение мне показалось, что я на пороге смерти, а ты — её зловещая предвестница. Но всё было ровно наоборот. Ты спасла меня от участи, которой я боюсь больше всего — магического безумия.

— И теперь ты скажешь, что твоя жизнь принадлежит мне? — с нервным смешком уточнила лермийка. — Тогда стоит благодарить и Вико. Ведь он притащил тебя ко мне.

— Но не от него я не могу отвести глаз с нашей первой встречи. И не он так легко смиряет мои стихии, будто знает обо мне больше, чем я сам. Наверное, я должен быть в ужасе, что кто-то имеет надо мной такую власть. Но…

— Но?

— Но если это ты, Рената, я совсем не против. Потому что стихии никогда меня не обманывали. И раз они принимают тебя — кто я такой, чтобы сомневаться в этом?

— У меня нет стихий, а опыт говорит, что люди не всегда такие, какими кажутся, и рассчитывать на их благодарность не стоит. Так чему верить мне?

— Попробуй верить сердцу.

Он наконец опустился рядом, а когда она попыталась открыть глаза, среагировав на шорох, предупреждающе цыкнул, и тут же успокаивающе поцеловал её в обнаженное плечо, отчего