Мертвые львы - Мик Геррон

было, его пустили в ход. Только теперь это не ты гоняешься за призраками из своего прошлого, а призрак из твоего прошлого, звеня и подпрыгивая, орет во всю глотку: «Вот он я, тут!»

— А зачем это ему?

— Не знаю. Но ситуация требует не просто заслать туда Ривера, а хорошенько продумать план действий. Должна быть причина, по которой Черницкий отправился в Апшот. Как подсказывает логика, это потому, что там обосновался глава агентурной сети. В общем, можешь побиться об заклад: ему уже известно, что Ривер — не тот, за кого себя выдает.

— Я могу побиться Ривером об заклад, — задумчиво сказал Лэм. — Что для меня будет безопаснее и гораздо удобнее.

— Это не шутки. Я проверила фамилии из отчетов Ривера. Там нет тех, кого с первого взгляда можно определить в советские шпионы. Ну, ясное дело, если бы это было очевидно с первого взгляда, то об успешной конспирации говорить бы не пришлось.

— Эй, ты все это мне рассказываешь или это просто мысли вслух? — Лэм сделал последнюю затяжку и бросил окурок в кофейную кружку. — Да, Боу убили. Печально, но факт. А убили его затем, чтобы проложить след. И сделали это не для того, чтобы подставить Ривера Картрайта. Кому-то по какой-то причине хочется нас туда заманить. Рано или поздно, скорее рано, мы узнаем, кому и зачем.

— То есть надо сидеть и ничего не делать? В этом и заключается твой план?

— Да ты не волнуйся, будет вам чем заняться. Тебе знакомо имя Ребекки Митчелл?

— Мин попал под колеса ее машины.

— Ага. Поскольку он был пьян, а она — женщина, то неудивительно, что Псы ничего подозрительного не обнаружили. Хотя должны были. — Лэм достал из кармана конверт, полученный от Жучары Сэма, и швырнул его на стол. — Они проверили последние десять лет ее жизни и пришли к выводу, что дамочка чиста и невинна, ну если не считать того, что она убила одного из моей команды. Однако же они поторопились. Вообще-то, они должны были хорошенько рассмотреть и перетрясти всю ее жизнь.

— И что в этой жизни можно было обнаружить?

— То, что прежде чистотой и невинностью она не блистала. В девяностые дамочка якшалась со всякими сомнительными личностями. Больше всего ее тянуло к романтическим славянам. Полгода она жила в одной квартире с двумя красавцами из Владивостока, которые помогли ей открыть кейтеринговую компанию, а потом свалили. Хотя, разумеется, — добавил Лэм, — это всего лишь сопутствующие обстоятельства, и она на самом деле Белоснежка. Ты как считаешь?

Кэтрин, обычно избегавшая неприличных выражений, грязно выругалась.

— Вот и я тоже. — Лэм взял кружку, поднес ее к губам, потом заметил, что она превратилась в пепельницу. — Так вот, в довершение всего, будто мне больше нечем заняться, выяснилось, что эти Уэббовы русские сволочи замышляют нечто эдакое, из-за чего им пришлось убить Харпера. — Он поставил кружку на стол. — Черт, вечно не одно, так другое.

Доставив русских в гостиницу, Луиза с Маркусом отправились к метро. Маркус предложил взять такси; Луиза кивнула на дорогу, по которой еле ползли машины. Вдобавок садиться с Маркусом в такси ей не хотелось еще и потому, что тогда пришлось бы терпеть его разглагольствования. А в вагоне подземки он вряд ли станет трепать языком. Ну, теоретически. Однако же по пути к метро он спросил:

— Ну и как он тебе?

— Пашкин?

— А кто же еще?

— Работа как работа, — сказала Луиза, прикладывая проездной к турникету.

Воротца распахнулись, Луиза прошла дальше.

Маркус, шагая следом, сказал:

— Он бандит.

Уэбб говорил то же самое. Бывший гангстер. А теперь один из власть имущих или достаточно богатый для этого; Луиза не знала, как это работает в России, но в Лондоне для тех, кто обзавелся внушительным состоянием, гангстерское прошлое — мелкий проступок, вроде как повязать галстук клуба, в котором не состоишь.

— Приличный костюм, приличные манеры, а по-английски говорит лучше меня. И владеет нефтяной компанией. Но все равно бандит, — заключил Маркус.

У входа на эскалатор объявление на стене предупреждало о возможных перебоях в работе метро во время завтрашней демонстрации. Поскольку демонстранты выступали против банков, следовало ожидать большого скопления людей, а также беспорядков.

— Возможно, — сказала Луиза. — Но Уэбб велел обращаться с ним как с особой королевской крови, что мы и обязаны исполнять.

— То есть предоставить ему несовершеннолетнюю массажистку? Или отсосать у него за понюшку кокса?

— Скорее всего, Уэбб имел в виду других особ королевской крови, — сказала Луиза.

В вагоне она закрыла глаза и начала рассеянно продумывать логистику: демонстрация наверняка создаст проблемы. Присутствие четверти миллиона рассерженных граждан определенно усложнит обстановку. Однако эти размышления скользили по поверхности сознания, создавая надежный заслон, своего рода алиби на случай, если кто-нибудь изобрел устройство для чтения мыслей. К завтрашнему дню от подробно распланированного маршрута движения к «Игле» пользы будет, как от рождественской хлопушки.

Маркус Лонгридж снова заговорил:

— Луиза?

Она открыла глаза.

— Наша остановка.

— Знаю, — сказала она.

Он непонимающе, удивленно взглянул на нее и всю дорогу от платформы до выхода на улицу держался на пару шагов позади. Луиза ощущала его взгляд, будто горячее пятно на затылке.

Забудь. Не думай о завтрашнем дне. Завтра не будет.

Зато будет сегодняшний вечер.

10

Ривер вошел в паб, услышал приветственные оклики сразу из-за двух столиков и подумал, что в Лондоне можно годами ошиваться у стойки своего местного паба и все равно никто не будет знать твоего имени, чтобы написать на похоронном венке. А может, это он такой. Может, тот Ривер, который легко сходился с людьми, просто притворялся кем-то другим. Он поздоровался со всеми и задержался у столика, где сидели Баттерфилды — Стивен и Мег. Перед обоими стояла выпивка. За барной стойкой Келли протирала стаканы полотенцем.

— Рада видеть, — сказала она.

Явно подначивала, но это ничего.

Он попросил минеральной воды, и Келли насмешливо изогнула бровь:

— Празднуешь?

Пока она доставала бутылку, Ривер пытался отогнать какое-то неловкое ощущение, отчаянно надеясь, что это не угрызения совести. Познакомься он с Келли в другом месте, то сделал бы все то же самое, что в результате привело к вчерашнему времяпрепровождению. Так почему же он считал, что если она узнает, кто он на самом деле, то оторвет ему…

— Маринованные яйца?

— Что-что?

— Может, отведаешь маринованных яиц? Еще один из популярных местных деликатесов, — с подчеркнутой вежливостью сказала Келли, будто напоминая об уже отведанных им местных деликатесах.

— Звучит заманчиво, спасибо. Пожалуй, в другой раз, — ответил он. — А что, летного клуба