История военного искусства древности - Евгений Андреевич Разин

полководца Кира, Ксенофонт писал, что военное искусство Кир не ограничивал знанием построения линейного или более глубокого боевого порядка, но требовал применять его «…смотря по тому, как показывается неприятель, справа или слева, или сзади; он думал, что не менее того важно уметь разделять свои войска, если обстоятельства этого требуют, ставить их на места выгоднейшие и ускорять в удобное время их выходом, дабы предупредить неприятеля. В соединении всех этих частей, по мнению его, виден был искусный военачальник, он не пренебрегал ни одною. Во время похода он переменял свои приказания, смотря по обстоятельствам; но в стане порядок… изменялся редко»[75]. Так определял Ксенофонт качества, которые необходимы искусному военачальнику.

«Если в военном деле самое важное – это повиновение начальству»[76], то в военном искусстве самое главное, по Ксенофонту, заключается в умении военачальника действовать сообразно с обстановкой. Ксенофонт различает военное дело и военное искусство, которое он рассматривает как обобщенный опыт всех войн.

Ксенофонт понимал роль Эпаминонда в развитии военного искусства и, несмотря на то, что относился отрицательно к его политическим взглядам, дал ему высокую оценку. Описывая бой при Мантинее, он называет Эпаминонда безукоризненным «во всем том, что достигается предусмотрительностью и мужеством»[77]. В своем последнем походе, отмечает Ксенофонт, Эпаминонд так искусно устроил лагерь, что его войско находилось в большой безопасности, его планы были скрыты от врага, а сам он мог хорошо наблюдать за его действиями; в то же время его расположение позволяло легко заготовлять все необходимое для войска. Главную же заслугу Эпаминонда Ксенофонт видел в умелой боевой подготовке. «Мне кажется гораздо более удивительным то, что ему удалось дать своему войску такое воспитание, что оно не утомлялось ни от каких трудов – ни дневных, ни ночных, что оно не уклонялось от опасностей, что охотно повиновалось даже тогда, когда ощущался крайний недостаток в съестных припасах»[78].

Ксенофонт правильно уловил и основы новой тактики, созданной Эпаминондом, что видно из описания боя при Мантинее. «Эпаминонд двигал войско вперед узкой частью, как военный корабль, полагая, что в том месте, где ему удастся прорвать линию неприятельского расположения, он нанесет окончательное поражение и всему вражескому войску. Он собирался ввести в дело только самую сильную часть своего войска и отодвинул назад более слабую часть, зная, что поражение какой-либо части войска влечет за собою уныние в смежных частях и подъем духа у врага». Так и произошло. «Одержав победу в том месте, где он врезался в ряды противников, он обратил в бегство и все вражеское войско»[79].

По Ксенофонту, выбор момента удара – важнейшее требование военного искусства. «Лови всячески для нападения на него (врага. – Е.Р.) с быстротою такое время, когда он случится в беспорядке, а твое войско будет устроено к бою; когда он будет без оружия, а ты с оружием в руках; когда он будет отягчен сном, а ты бодрствуешь; когда ты осмотришь его, а сам останешься скрытым; когда ты увидишь его на дурном месте, а сам будешь занимать выгодное»[80]. Но этого недостаточно, надо ввести противника в заблуждение, так как «на войне нечаянные достижения более всего могут наводить страх»[81]. «Те, которые знают искусство обманывать неприятеля, могут вдруг напасть на него, продержав в ложной опасности; иногда они могут расстроить его войско, притворившись бегущими от него; иногда притворным побегом они заманят его в места трудные, где ударят на него. Впрочем… не держись тех военных хитростей, которым тебя учили; иногда надобно выдумать и свои»[82].

«Осторожность и хитрость необходимы на войне», – писал Ксенофонт в своей работе «О начальнике кавалерии».

Военное искусство требует не раздроблять силы. «Войска, малочисленнейшие против своих неприятелей, никогда не должны отделяться от главного»[83]. А если необходимость заставляет выделить отдельный отряд, он не должен совершенно отделяться от главного войска и обязан сохранять с ним связь.

Писал Ксенофонт и о коннице, роль которой как нового рода войск все возрастала. В своих специальных работах по этому вопросу Ксенофонт говорит о выборе, содержании и выездке лошадей, о вооружении кавалериста и снаряжении лошади, о строях и боевых порядках конницы и о способах действий кавалерии в бою. Однако, уделяя внимание коннице, Ксенофонт все же недооценивает ее и подчеркивает решающее значение пехоты. «Десять тысяч всадников, – говорил он, – все-таки не более десяти тысяч человек, потому что никто в сражении не был никогда убит от укушения или удара лошади. Мы гораздо сильнее каждого всадника, который обязан держаться на хребте лошади в совершенном равновесии. Он не только боится наших ударов, но и опасается упасть с лошади. Мы же, упираясь твердою ногою, поражаем сильнее, если кто к нам приближается, и вернее попадаем в цель. У всадников против нас выгода одна: скорее спастись бегством»[84].

В оценке Ксенофонтом родов войск как нигде сказалось его преклонение перед спартанской пехотой. Реакционные политические взгляды привели его к восхвалению спартанского военного искусства, которое для его времени уже устарело. Боевая практика показывала, что наряду с пехотой важное место в бою принадлежит коннице. Сам Ксенофонт во время похода «десяти тысяч» был вынужден для борьбы с конницей персов организовать конный отряд из греков.

Работы Ксенофонта были обобщением боевой практики IV века до н. э. и сыграли важную роль в развитии военно-теоретической мысли древних греков.

Первой большой специальной военно-теоретической работой, свободной от формы исторического повествования, была «Тактика» Энея, написанная около 357 года до н. э. Кроме «Тактики» до нас дошли лишь некоторые работы Энея об искусстве обороны крепостей. Сохранились до наших дней более поздние, но зато полные теоретические трактаты по тактике, относящиеся к I веку до н. э.: «Тактика» Асклепиодота и «Теория тактики» Элиана. Этими работами воспользовался в IV веке н. э. римский военный писатель Вегеций.

* * *

Греки «…являются создателями как регулярной пехоты, так и регулярной конницы. Они формировали массы бойцов в отдельные отряды, вооружали и снаряжали их соответственно цели, для которой они предназначались, обучали их действовать согласованно, двигаться в строю, сохранять определенное тактическое построение, чтобы таким путем бросать всю тяжесть их сосредоточенной и двигающейся массы на определенный пункт вражеского фронта. Организованные таким образом, они повсюду оказывались выше необученных, неповоротливых и беспорядочных толп, выставляемых против них азиатами»[85].

Военное искусство Древней Греции явилось новой ступенью в развитии военного искусства рабовладельческого периода войны. Общественный и политический строй Древней Греции предопределил характер вооруженных сил греческих полисов. Это была рабовладельческая милиция, правильно организованная, обученная и спаянная воинской дисциплиной.