Все мужчины негодяи? - Сари Робинс

– Помоги мне одеться, а затем пригласи господина полковника пройти в гостиную на втором этаже. – Джастин не собирался предстать перед гостем в домашнем халате, в своей спальне. Он хотел встретить Уитона во всеоружии. Любое, даже малейшее проявление Баркли слабости будет полковнику только на руку, и он не преминет воспользоваться этим в своих целях.

Через полчаса Джастин шагнул на порог гостиной, настороженно наблюдая за маэстро шпионского ремесла. Уитон стоял перед окном и смотрел на улицу. Его белоснежная шевелюра сияла в солнечных лучах, словно нимб. Он повернулся к двери.

– Ах, Джастин! Как вы, мой мальчик?

Маркиз постарался пропустить мимо ушей фамильярное «мой мальчик», хотя от такого обращения его немного покоробило. Он прекрасно знал, что подобная тактика имеет своей целью задать нужный тон их встрече. «Ну ладно, полковник, давайте поиграем в эту игру, если настаиваете!» Джастин не спеша вошел в гостиную и с непринужденным и равнодушным видом грациозно опустился в кресло с высокой спинкой. В комнату, стараясь казаться как можно более незаметным, вошел Силвестр, держа в руках поднос с двумя бокалами бренди.

Баркли взял бокал и пригубил напиток.

– Ну, как ваши дела, старина? – дружелюбным тоном спросил он.

Полковник поджал свои толстые губы и встал рядом с маркизом.

– Так, значит, малышка оказалась еще той шельмой, как я и говорил?

– Когда я видел ее последний раз, эта «шельма» оказывала мне медицинскую помощь после того, как один из ваших людей чуть не застрелил меня. – Глядя прямо в лицо Уитону, Джастин наклонился к полковнику и насмешливо воскликнул: – Что? Только не говорите, что вы поверили этим нелепым сплетням, будто мисс Амхерст пыталась меня соблазнить! Вы ведь не настолько глупы, не правда ли?

Уитон тихо шевелил губами.

– Ну, мы… Девушка бесследно исчезла, вы тоже пропали… Мои люди были убиты. Что, скажите на милость, нам оставалось думать?

Баркли рассмеялся, пытаясь понять, имеют ли под собой почву его подозрения насчет вовлеченности в заговор полковника Уитона.

– Это я старался соблазнить ее, запомните. И знаете, чем все это в результате закончилось? Мы так же далеки друг от друга, как и были с самого начала. А этот французский заговор, похоже, не что иное, как фикция.

Старый полковник пожал плечами, не поддавшись на удочку маркиза.

Джастин задумчиво потягивал бренди.

– Что нового вам удалось разузнать за время моего отсутствия?

Уитон сел в кресло напротив, а Силвестр бесшумно удалился из гостиной и плотно закрыл за собой дверь.

– К большому сожалению, мы мало что узнали. Осуществление своего плана Наполеон назначил на следующую неделю, и все, что нам известно, – это то, что его целью является подрыв нашей финансовой системы.

Так, значит, полковник собирается и дальше утверждать, что французский заговор существует.

– Вы узнали это от Салли?

Старик прищурился.

– Салливан, – сказал он с нажимом, – еще не согласился сотрудничать с нами, но он обязательно будет с нами работать.

– Что, разве Хелдерби не сумел справиться со своей задачей?

– Салливан – крепкий орешек, и Хелдерби пострадал во время работы с ним. – Старый полковник хитро посмотрел на Баркли и, мило улыбнувшись, елейным голоском добавил: – Но вам, наверное, кое-что об этом известно.

Джастину стало не по себе.

– Мне до сих пор не понятно, почему вы пытались убить девушку.

– Мы собирались ее задержать, но кое-кто из моих людей… проявил непростительное самоуправство.

– Я вижу, вы верите, что игра в самом деле стоит свеч.

– У нас уже есть Салливан.

Маркиз снова пригубил бокал.

– Где вы его держите?

Джастин впервые в жизни видел, что щеки полковника покраснели. Он отвел взгляд.

– В надежном месте. – Уитон снова поднял глаза на Баркли. – Так, значит, все это время малышка за вами ухаживала?

– Нет, она уехала сразу же после того, как пришел доктор. Оставила меня в довольно тяжелом состоянии. Кажется, девушка меня на дух не переносит. Вы, случайно, не знаете, почему?

– Кстати, я был неприятно удивлен тем, что вы взяли на себя руководство моими людьми. Они в этот момент выполняли важное задание: преследовали негодяев, предположительно имеющих отношение к заговору.

– Я подумал, что у вас гора упадет с плеч, когда моя мать наконец оставит вас в покое, – ледяным тоном заметил Джастин. – Не говоря уже о том, что они помогли обеспечить мою безопасность.

– Разумеется.

Согревая в ладонях и слегка покачивая бокал, маркиз заявил:

– Я хочу аннулировать это предписание на арест.

– Почему? – удивился Уитон и пожал плечами. – Нам необходимо использовать все имеющиеся возможности. Девушка не может скрываться вечно. А когда она попадет к нам в руки – тогда мы получим ответы на все вопросы.

– Я скорее позволю своей матери носить эту дурацкую орденскую ленту, чем допущу существование этого никому не нужного предписания.

Взгляд старика стал хмурым.

– Вы знаете, я привык подстраховываться.

– А я привык держать свою честь незапятнанной. Кроме того, насколько я понял, девушка не особенно разбирается в тонкостях шпионского ремесла… – Своей неуверенной интонацией Джастин хотел дать понять, что его терзают сомнения.

– Ваше состояние здоровья едва ли позволяло вам разобраться в этом. – Полковник фыркнул. – А я совершенно убежден, что девушка приведет нас прямо туда, куда нужно. – Уитон наклонился вперед и внимательно посмотрел на маркиза. – Кажется, они с тем испанцем – страстные любовники. Знаете, а он тоже куда-то исчез.

Теперь настала очередь Джастина отводить глаза. Но он ни за что не позволит слепой ревности одержать над ним верх и отвлечь его от цели – разузнать то, что ему необходимо.

– Меня уже утомили разговоры о малышке. Я в самом деле не верю, что она может быть для нас полезна.

Полковник пропустил это замечание Баркли мимо ушей и сделал глоток бренди.

– Бьюсь об заклад, Амхерст оставил что-то своей дочери, чтобы она смогла продолжить его дело.

– Какое дело?

Джастин, не мигая, смотрел на Уитона, и от его проницательного взгляда не ускользнуло, каким недобрым огнем вспыхнули глаза полковника, когда он сказал:

– Дело наполеоновского заговора, разумеется.

– Ну да, разумеется. – Баркли сразу же вспомнил о дневнике отца Эвелины, и у него пересохло в горле. «Он для меня дороже, чем целая гора бриллиантов», – как-то раз сказала Эвелина. Встав с кресла, маркиз был рад тому, что еще в состоянии держаться на ногах. – Ну что же, полковник, не смею вас больше задерживать. Спасибо, что проведали меня. Было очень любезно с вашей стороны.