Искатель – 8 - Сергей Шиленко

есть причины скрывать их, но они не нарушали закон. Это обычная практика для людей, чьи классы ассоциируются с преступным миром или могут стать предметом насмешек среди других воителей. Например, люди, владеющие способностями типа Невидимость — крайне нежелательные гости в городах. Их просто ненавидят. Поэтому такие личности не разглашают подробные сведения о себе, пока это не станет крайней необходимостью.

— Также иногда люди могут просто сами по себе стесняться своих классов из-за происхождения или других причин. Например, простолюдины часто не хотят говорить, что они обычные люди, например, Дровосеки, Каменщики или Конюхи, — добавил Данзель и посмотрел на меня, будто ожидая, что я пойму о чём он. Неужели намекает на то, что я Охотник?

Нет, чисто технически я прекрасно понимаю о чём говорят эти двое. Меня часто высмеивали, когда узнавали, что я Охотник, который считается не очень-то полезным классом для битв с монстрами. Но это лишь заблуждение… Конечно, мы не обладаем таким же высоким уроном, как Лучники, и у нас нет таких же способностей, как у Стрелков, увеличивающих дальность атак, повышающих их точность и степень пробивания бронированных целей. Однако у меня всё равно высокий урон, я крайне мобильный боец дальнего боя и хорошо ориентируюсь в дикой природе.

И это не говоря уже о том, что у меня есть Стремительный, Скачок и Рывок гончей… Да и в целом мои характеристики достаточно высокие для среднего человека. Мне точно не на что жаловаться, даже если всякие недалёкие личности не осознают моей реальной силы. Чего только стоит, что я занял первое место в рейтинге во время рейда на Змееройку! А там ведь были и Лучники, и Стрелки!

Леди Марона прочистила горло.

— Мне кажется, господин Данзель, вы забыли нескольких бойцов, — мягко сказала она и посмотрела мужчине в глаза. Он тут же потёр подбородок и кивнул.

— Да, прошу прощения, я слегка потрясён предстоящим кошмаром, который станет явью, — сказал Жрец и тяжело вздохнул. — Ещё в наших рядах есть Друид двадцать восьмого и Призыватель тридцать третьего уровня. Вот теперь мы точно никого не забыли!

Звучит, мягко говоря, не очень обнадёживающе, учитывая то, что армии с десятками высокоуровневых монстров будут противостоять, по сути, одиннадцать человек. Хотя их уровни всё ещё далеки от идеала… Понятия не имею, как строить тактику такими силами. Радует только то, что слабейшие среди нас в основном бойцы поддержки. Но им высокий уровень не особо и нужен, так как их основная задача — защищать, лечить и помогать сражаться другим. Однако очень плохо, что у нас нет по-настоящему сильных защитников.

— Итак, если я всё правильно понял, то у нас есть два защитника: основной и вспомогательный, три бойца поддержки, три воина ближнего боя и три бойца дальнего боя… — сказал я и потёр подбородок. — Не густо, но не сказал бы, что всё плохо. Насколько я понимаю, у нас собрались люди с крайне полезными классами. Тот же Призыватель способен использовать фамильяров в бою, оставаясь на безопасном расстоянии, правда? Ещё же он может применять защитные навыки на союзниках. И ведь многие из нас достаточно гибкие в военном смысле.

Данзель взял слово и сурово посмотрел на меня.

— Это всё замечательно, но, судя по тому, что мы узнали, монстры в орде не следуют обычным правилам поведения в мире, да и являются мутантами, так что вряд ли от нашей гибкости будет толк. Считаю важным обозначить, что драться мы будем с существами, наделёнными полным разумом и рассудком.

— И ещё нужно учитывать, что нас мало, а у них численное преимущество по всем фронтам. А ведь у них есть множество уникальных тактик. Предводитель орды хитёр… И ещё нам предстоит решить, как именно распределить силы. Обычно в рейдовых группах защитники идут впереди, на флангах воины ближнего боя, бойцы поддержки и дальнего боя сразу за ними. Тут же непонятно даже как строиться… — вмешалась Хелима, нервно постукивая пальцем по столу.

— Обычное построение тут точно не пригодится. Если слова Охотника правдивы, лидеры всегда окружены десятками более слабых монстров, а значит, нам придётся пробиваться сквозь них. Вот только на нас идёт не менее двух сотен особей, — сказал Данзель и нахмурился. — Тут вообще нет шансов ни на что.

— Да, вы правы, — сказал я и кивнул. — Возможно, нам придётся воздвигнуть земляные стены вокруг нас, чтобы защищать фланги и периметр в целом, чтобы мы могли точечно вырезать монстров и их главарей. Бьюсь об заклад, когда орда лишится офицеров — они потеряют единство и, возможно, даже будут нападать друг на друга.

Снова наступила неловкая тишина. Каждый лишь повторил более-менее очевидные вещи, но единого решения ни у кого так и не нашлось.

Глава 28

Атмосфера в палатке давила невыносимо. Данзель неотрывно сверлил меня взглядом — будто я позволял себе слишком много. Остальные офицеры делали вид, что не замечают меня вовсе. Лишь Хелима смотрела на меня с тенью уважения.

И я готов был поспорить, что моя догадка близка к истине — Жрец внезапно поднялся и с силой ударил кулаками по столу. Грохот разнесся по палатке, но на меня это не произвело ни малейшего впечатления. Даже бровью не повел. Зато баронесса слегка вздрогнула, хотя тут же взяла себя в руки.

— Госпожа О’Мэлли… — он произнёс сквозь зубы, едва сдерживая раздражение. — Этот человек — всего лишь разведчик. При всём уважении к вам, он уже выполнил свою задачу. Неужели мы будем держать его здесь, когда решается судьба всей кампании? Давайте отпустим их и наконец перейдём к обсуждению битвы.

Так вот оно что…

Значит, я не ошибся. У Данзеля, что, благородная кровь подпирает? Неужели его так бесит, что простой Охотник осмелился явиться на совет и лезет со своими идеями и тактикой? Или дело не во мне, а в ней? Ему не нравится, как близко я стою к леди?..

Хорошо бы ткнуть его носом в правду — напомнить, кому они обязаны тем, что сейчас могут спокойно совещаться, а не гадать, сколько там тысяч тварей ждёт их за холмом.

Что мешает этому дураку понять, что я здесь не только потому, что любовник Мароны? Он действительно не помнит меня, когда мы сражались со Змееройкой или, наоборот, он всё прекрасно осознаёт, но вредничает просто потому, что я в чём-то лучше него?

Марона посуровела