Жмурки с маньяком - Михаил Нестеров

— Пятница, — ответил Хлопков.

— То, что нужно. Будем надеяться, что наш общий знакомый не изменил своим привычкам.

— В этом деле тебе понадобятся деньги?

— Не думаю, — отмахнулся Малыш. — Я постараюсь убедить его, что бескорыстная помощь выше любых благ. Только бы успеть. У нас осталось дня три-четыре, не больше. Знаешь, Алекс, у меня будто камень с души упал. А как ты себя чувствуешь? Покато?

Хлопков искренне и с облегчением рассмеялся.

Свой «кадиллак» Малыш оставил за пару кварталов от дома номер 54 в восьмом квартале, запарковав его на платной стоянке. Оставлять машину в этом районе без присмотра, да еще в темное время суток, было по крайней мере неразумно. По большей части в этой дыре на юго-западе Климова, где проходит железнодорожная ветка, обитали беженцы из Таджикистана.

Восьмой квартал тонул во мраке. Малыш почти на ощупь обошел дом номер 54 и уверенно взялся за перила пожарной лестницы. Этажей в доме было шесть, и именно последний этаж, окна которого от близости с крышей были зарешеченными, интересовал детектива. По мере того как он поднимался по лестнице, сверху все явственнее доносились звуки музыки. Малыш остановился на площадке размером метр на метр и заглянул в темное окно справа от себя. По ту сторону стекла он слабо различил очертания газовой плиты, квадратного стола и мойки. Кухня Татьяны. Он знал расположение квартиры: следующие два окна смотрели из зала, а четвертое окно было конечной его целью.

Малыш крепко ухватился за металлическую решетку и потряс ее: держится крепко, выдержит и не такой вес, как у него. Он снял ботинки и носки, оставил их на площадке и накрыл сверху пиджаком. На брючном ремне сыщика крепился модифицированный дисковый фотоаппарат с объективом из восьми просветленных линз — последнее достижение американской фирмы «Кодак» — просто и удобно получить безупречные снимки. Камера была заряжена пленкой светочувствительностью 350 единиц, на нее можно снимать и в сумерках. В заднем кармане брюк устроился сверчувствительный диктофон.

Малыш вставил ногу в ячейку решетки и начал свой путь. Снизу он был похож на Спайдермена из одноименного фильма.

Немного понаблюдав за залом и убедившись, что там никого нет, он ступил ногой на решетку третьего окна. Из четвертого неслись те звуки, которые он услышал, поднимаясь по лестнице. Но сейчас, кроме джазовой музыки, изуродованные уши Малыша уловили и другие звуки. Он сотни раз слышал подобные, и от них детективу было ни жарко, ни холодно. Он заглянул внутрь.

В спальне, тускло освещаемой прикроватным ночником, было уютно и весело. Три обнаженных тела двигались в ритме джаза — синкопами, с ударением на слабую долю, два женских поочередно обрабатывали одно мужское.

«Он так и не изменил своим старым привычкам, — подумал Малыш и нажал кнопку записи магнитофона. — Даже любовница старая. А вот эту девушку я не знаю. Давай познакомимся с тобой, крошка». И он сделал первый снимок.

Малыш попал в кон, веселье только началось, и через десять минут троица сделала перерыв. Сыщик тоже переменил положение и сделал несколько снимков правой рукой. Хорошо выйдет вот этот кадр, где вялого мужчину оставили в покое. На его лице написана благодать, в руках — высокий стакан с коктейлем и дымящаяся сигарета; девушки предоставлены сами себе, и партнер с интересом следит за их обоюдными ласками. Отличный ракурс — все объекты в три четверти и немного сверху вниз.

Через несколько минут мужчина ожил и его с неохотой взяли в компанию. На панели «Кодака» мигнула красным индикаторная лампочка: неотснятыми остались два кадра. Малыш сделал последние снимки и не торопясь проделал обратный путь к ботинкам и пиджаку. Он был доволен. Глядя в темное небо, словно был на Гавайях, сыщик со вздохом произнес:

— Ночь-то какая!~

Устыдившись внезапного порыва сентиментальности, он быстро спустился вниз.

Александр Хлопков переступил порог квартиры и поздоровался с хозяином.

— Здравствуй, Саша, — ответил тот. — Честно говоря, я не ожидал тебя увидеть.

— Откровенность за откровенность: я сам не ожидал, — ответил Хлопков и прошел в комнату. — Поговорим начистоту, хорошо?

Хозяин пожал плечами и коротко ответил:

— Давай.

На следующее утро Малыш снова оказался в том районе, но еще дальше, в самой клоаке Климова, где кончался город и начиналась мусорная свалка. По кучам мусора бойко шныряли таджики, выуживая оттуда полезные для себя вещи. Мимо сыщика торопливо прошел широколицый и узкоглазый таджик, держа в руках старую стиральную машину.

Валентин толкнул скрипучую дверь двухэтажного зарешеченного дома с более чем нелепой надписью на фасаде «Марки — почтой!» и вошел внутрь. Перед глазами открылась знакомая картина — маленькая конторка, три или четыре стеллажа с несколькими почтовыми марками на пыльных полках и приветливые глаза владельца заведения.

— Валентин! — искренне обрадовался хозяин, вставая навстречу. На вид ему было что-то около сорока, слегка грузноват, чуть выше среднего роста. — Как дела, старина? Давно тебя не видел. Все шпионишь?

— Ага. Привет, Николай. — Малыш ответил на рукопожатие и поискал глазами стул. В прошлый раз, когда он приходил сюда три месяца назад, стул был. Сейчас его не было. Гость уселся на широкий барьер конторки. — А ты как? Как твои дети? Их у тебя, если не ошибаюсь, трое?

— Четверо! Ты всегда путаешь.

— Как жена? — продолжил обмен любезностями Малыш, отказавшись от сигареты. — Я не курю.

— Я знаю, — махнул рукой Николай Марошин. — Марина, как обычно, в полном порядке. Ты ведь видел ее?

— Один раз. И смотрел я на нее снизу вверх.

Марошин рассмеялся.

— Да, жена у меня высокая. — И он перешел на деловой тон. — Тебе, как всегда, нужна лаборатория? Есть что-нибудь интересное?

Глаза хозяина заблестели. Время от времени он предоставлял Малышу свою фотолабораторию, где тот проявлял пленки и печатал фотографии. Денег с сыщика Николай не брал, он довольствовался оставленными Валентином снимками, где не было лиц, а только тела. Этой небольшой деталью Малыш подчеркивал уважение к клиентам детективного агентства А.Хлопкова: на фотографиях, которых у Марошина скопилось больше, чем марок, никого нельзя было узнать. Дальнейшей судьбой своих произведений детектив Авдеев не интересовался: Николай может рассылать их почтой вместо марок.

— Нет, — ответил Малыш, — сегодня у меня проблема другого рода. Мне нужно несколько удостоверений ФСБ, но чтобы комар носа не подточил. Сделаешь?

Марошин пожевал губами. «Марки почтой!» — это лишь вывеска, крыша, основной бизнес Николая заключался в изготовлении фальшивых документов. Слово «фальшивые» можно было навсегда забыть, глядя на красные корочки паспортов и на желтизну тронутых временем свидетельств о рождении.

— Есть такая возможность, — после непродолжительной паузы ответил хозяин. — Но это стоит денег. Ты сказал — несколько удостоверений, сколько именно?

— Три.

— Ого! Заказ солидный. Я даже смогу уступить немного. Говоришь, «чтобы комар носа не подточил»?~ Это намного дороже «липы». Пол-"лимона" за единицу.

— Идет, — Малыш протянул ему руку. — Значит, мои комиссионные возрастут до пятисот тысяч. По двести пятьдесят тысяч с каждого.

Николай засмеялся.

— Ах ты хитрец! Похоже, зря я пошел на уступки.

— Почему зря? — удивился Малыш. — Ведь я заработаю на этом.

— Да-да~ Но ты ошибся, Валентин, твои комиссионные составят семьсот пятьдесят тысяч. Ведь удостоверений-то три.

— Я не ошибся. Просто третье удостоверение будет для меня, — объяснил детектив.

— А-а~ — Николай ничего не понял, но вопросов задавать не стал. — Если ты на колесах, мы можем сейчас же отправиться ко мне в «бункер». Да, а деньги при тебе?

Валентин похлопал себя по выпирающему карману.

«Бункер» Николая Марошина находился сравнительно недалеко. После пяти минут езды Малыш остановил машину напротив серого здания с еще более абсурдной надписью над дверью: «ОПТОВЫЕ ПОСТАВКИ МАРОК».

— Какие у тебя отношения с налоговой службой? — в очередной раз поинтересовался Малыш.

— Дружеские, — хохотнул Марошин, отпирая металлическую дверь.

В «бункере» было четыре комнаты, лестница, ведущая в подвал. В подвале — святая святых оптового торговца — Малыш ни разу не был. До этого он довольствовался только одной комнатой, приспособленной под фотолабораторию. В остальных было пусто, как у голого за пазухой.

— Давай фотографии, — у Николая было превосходное настроение. — Или на всех поместить твою?

— Держи, — Малыш протянул ему целую пачку. — Недавно я приобрел неплохое оборудование. Негатив фотографии, которую ты сейчас рассматриваешь, прошел через цифровое усиление цветовой разрешающей способности~ Возьми, пожалуйста, следующий снимок. Натуральные цвета, правда, Коля? И это благодаря тоже цифровому, но уже линейному усилению. Таня вышла так себе, особенно хорошо получилась блондинка. Но и ты, Коля, смотришься неплохо.