Последняя загадка парфюмера - Евгения Грановская

– Надо полагать, вы поговорили с Елизаветой Андреевной? – снова заговорил Амирханов.

Глеб кивнул:

– Да.

– По телефону вы сказали, что она готова к разговору. Но ведь она ясно дала мне понять, что не хочет продавать картину.

– Она уже в этом не уверена. Все будет зависеть от того, какую цену вы предложите.

– Гм… Женское непостоянство. И долго вы ее уговаривали?

– Меньше, чем вы думаете.

Амирханов улыбнулся и кивнул:

– Я же говорил – вы из тех, кто умеет воздействовать на женщин. Могу я поинтересоваться, где сейчас находится картина?

– Зачем вам это?

– Вопрос касается условий хранений. Если они не соблюдены, картина могла сильно пострадать.

– Картина в порядке, – небрежно сказал Глеб. – Назначайте цену.

Амир Амирович чуть склонил голову набок и спокойно произнес:

– Кажется, цену мы уже обсудили. Двести тысяч долларов. По-моему, вполне достойная сумма.

– Сумма достойная, но какая же сделка без торга? – возразил Глеб.

– Что ж, давайте поторгуемся.

– Поторговаться мы успеем, – сказал Глеб. – А для начала я хочу побеседовать с Ольгой.

На смуглом лице Амирханова отобразилось замешательство.

– С какой Ольгой? – не понял он.

– Не валяйте дурака, Амирханов. Я говорю про Ольгу Фаворскую.

– Ах про Фаво-орскую. – Амир Амировмич развел руками. – Но, дорогой мой, я с ней даже незнаком. Мы никогда не встречались лично. И уж тем более я никогда не говорил с ней о Тильбохе. Я ведь с самого начала знал, что по завещанию нынешняя владелица картины – Елизавета Андреевна.

– Откуда вы узнали про завещание? – поинтересовался Глеб.

– Вы заставляете меня повторяться. Я уже говорил – у меня есть свои источники информации.

Корсак пристально посмотрел коллекционеру в глаза:

– Ольга не отвечает на звонки, дома ее нет. Мне нужно с ней встретиться.

– Далась вам эта Ольга, – поморщился Амирханов. – Ну хотите, поклянусь здоровьем, что ничего о ней не знаю? Нет? Тогда подумайте сами – на кой черт мне связываться с Ольгой? С момента развода она не имела никаких прав на имущество Виктора. Если она избегает с вами встречаться, то это касается только вас лично. Я не лезу в чужие дела, мне и своих проблем хватает.

Глеб некоторое время сидел молча. Потом кивнул и сухо сказал:

– Хорошо. Лиза готова продать картину за полмиллиона долларов.

– Полмиллиона? – воскликнул Амирханов. – Дорогой мой, но это же безумие! Картина не стоит таких денег.

– В таком случае нам больше не о чем говорить, – отрезал Глеб и сделал вид, что встает с кресла.

– Сядьте! Сядьте, прошу вас!

Корсак сел. Амирханов несколько секунд разглядывал его молча, затем произнес серьезным голосом:

– Скажу прямо, я не уверен, что Тильбох у Елизаветы Андреевны. Покажите мне картину – тогда и будем торговаться.

– Не уверены? Но ведь вы сами позвонили Лизе.

– Позвонил, – согласился Амирханов. – Но с тех пор многое могло измениться. Скажем так, у меня есть основания полагать, что картину вы проворонили.

– Что за странное предположение?

– Повторяю – у меня есть основания так полагать. Покажите мне картину, и мы сторгуемся. Вы назвали заоблачную цену, но, так и быть, я готов ее обсудить. И еще… – Амирханов слегка наклонился к Корсаку и понизил голос: – Как я уже говорил, я щедрый человек и никогда не забываю дружеских услуг.

Корсак облизнул губы.

– Что с этого буду иметь лично я?

– Уговорите Елизавету Андреевну продать картину за триста тысяч, и сто я положу в ваш карман.

Корсак вновь облизнул губы и усмехнулся:

– Чувствую себя, как на восточном базаре.

Амирханов засмеялся:

– Но ведь я восточный человек!

– А если я не смогу достать картину? Вы что, объявите мне джихад?

Хозяин кабинета криво усмехнулся:

– Что за дикие домыслы? Нет, конечно. Между нами говоря, меня мутит от всех этих оголтелых «воинов Аллаха». Боюсь, они дальше от райских врат, чем самый отъявленный гяур, с утра до вечера пожирающий свинину. Но хватит о пустяках. Вернемся к картине. Я хочу получить ее, и я ее получу. Чего бы мне это ни стоило.

– Будьте поосторожней в выборе методов, если не хотите попасть за решетку, – посоветовал Глеб.

– Это мне не грозит. У меня слишком хорошие связи. – Он стряхнул с сигаретки пепел, снова поднял на Глеба глаза и с грустной улыбкой проговорил: – Эх, Глеб Иванович, Глеб Иванович… Скучно стало жить. Вокруг ни одного порядочного человека, одни сволочи. Впрочем, я порядочным не особо симпатизирую. В массе своей они просто неудачники и лицемеры. Вас я в виду, разумеется, не имею. При всей вашей мнимой порядочности вы такая же скотина, как и я. Ведь правда?

Глеб ничего не ответил. Амирханов откинул голову и рассмеялся отрывистым, неприятным смехом.

9

Покинув офис восточного коллекционера, Глеб набрал номер Лизы:

– Я только что был у Амирханова, – сообщил он. – Картины у него нет. Но он в курсе того, что мы ее потеряли.

– Откуда?

– Понятия не имею. Возможно, он установил за нами слежку.

– Ой, ну вы прямо Штирлиц. Приезжайте ко мне в гости. Если увидите на подоконнике тридцать восемь сломанных утюгов, значит, все в порядке. А если… – Тут Лиза громко икнула. – Ой, пардон, я не хотела.

– Погодите… – Лицо Корсака вытянулось от внезапной догадки. – Вы что, пьяны?

– Я? Нет. Ну, может быть, совсем немножко.

– Где вы?

– В кинотеатре. У нас сегодня была громкая кинопремьера. Французский блокбастер про чудовищ, которые притворяются людьми. Я смотрела и вспоминала вас. А потом я осталась на фуршет.

– И сколько вы выпили?

– Три бокала шампанского… Ну, может, четыре… А впрочем, я не считала.

– Думаю, на этом можно и остановиться, – сказал Глеб.

– Не волнуйтесь, я уже ухожу домой… – Лиза снова икнула. Хихикнула и сказала: – Ой, кажется, я совсем не в форме.

– Я заеду за вами через полчаса.

– Не стоит. Я поймаю таксу… То есть такси. – Она снова хихикнула. – Какое смешное слово – так-си! Прямо как мерси!

– Ждите меня в холле. Я уже еду.

К кинотеатру Глеб подъехал через сорок минут. Лиза с двумя подругами курила на улице. Вернее, они курили, а она просто стояла рядом и что-то весело им рассказывала. Вся троица была сильно под хмельком.

– А вот и он! – сказала Лиза, заметив приближающегося Глеба.

– Тот самый? – спросила одна из девиц.

– Угу.

Девушки посмотрели на Корсака, затем для чего-то оглядели его брюки, захихикали и стали перешептываться. Глеб поздоровался с девицами, затем взял Лизу под руку и повел ее к машине.

– Чего это они так веселились? – спросил Глеб. – Вы рассказали им что-то интересное?