Доминион - Кристофер Джон Сэнсом

вздохом опустился на ковер из мокрых листьев, привалившись спиной к стволу рябины. Фрэнк с облегчением разулся, дав свободу ноющим ступням, и закрыл глаза. Дыхание постепенно вернулось в норму. Он ощущал листья под босыми ногами, чувствовал, как остывает и высыхает на теле пот. А затем уловил еще что-то: знакомый запах, густой, но резкий. И тут же сел с колотящимся сердцем. Ламсден и его дружки, все с сигаретами в зубах, были в считаных ярдах и смотрели на него, их руки и ноги покраснели и сделались пятнистыми от мороза. Ламсден ухмылялся. Направленный на Фрэнка взгляд был холодным и хищным, как у кота.

– Только посмотрите, – произнес он очень резким и отчетливым голосом. – Дитя в лесах. Детеныш обезьяны, притом.

Трое мальчиков подошли ближе. Фрэнк поднялся, но Ламсден с силой толкнул его, снова притиснув спиной к дереву.

– Давненько ты нам не попадался, Мартышка, – сказал Мактаггарт, рослый, поджарый паренек с черными волосами. Тон его был вроде как дружелюбным, но с намеком на угрозу.

– Ага-ага, – согласился третий. – И раз он нас избегает, можно решить, что мы ему не нравимся.

– Так и есть, – подхватил Ламсден. – Он был чертовски груб, когда в последний раз говорил с нами. А теперь вот бросил гонку и спрятался в кустах.

В его голосе прозвучала нотка праведного гнева.

– Как и вы, – отчаянно огрызнулся Фрэнк. – Вы ведь тут курите.

Ламсден угрожающе навис над ним:

– А ты нам мораль решил читать, дебил мелкий?

– Какая дерзость, – сказал Мактаггарт.

– Ну и наглый типчик. – Ламсден сложил на груди мощные руки. В его речи теперь слышались учительские интонации. Он бросил взгляд на спортивные туфли Фрэнка. По большому круглому лицу медленно разлилась улыбка. – Пара ударов тоузом[13] ему не повредит. Вот это сойдет.

Он наклонился, поднял одну из туфель Фрэнка, и провел своей ручищей по шипам на подошве. Мактаггарт хмыкнул, а третий, невысокий крепыш по фамилии Вайн, помрачнел.

– Ты что задумал, Гектор? Мы ведь не хотим вляпаться в историю из-за какого-то Мартышки?

– Не вляпаемся, – отрезал Ламсден.

Фрэнк вскочил в попытке удрать, но не тут-то было: Мактаггарт и Вайн ухватили его под руки. Фрэнк дико брыкался, однако его снова усадили на землю. Ламсден склонился к нему и, глядя в глаза, ухватил за подбородок:

– Мы намерены задать тебе порку, обезьяна ты этакая, – тихо проговорил он. – Просто чтобы поучить манерам. – В его голосе звучало радостное возбуждение. – Когда вернешься, то скажешь, что снял тут туфли, а когда поднимался, упал на одну из них. Понял? Если не скажешь, – добавил Ламсден очень медленно, – твое слово будет против наших трех, а в следующий раз, сучонок мелкий, мы тебя убьем.

– Ты ведь не хочешь ударить его шипами, Гектор? – спросил Вайн.

Ламсден сердито повернулся к нему:

– Тебя тоже угостить?

Вайн и Мактаггарт переглянулись. Черноволосый на миг задумался, потом криво ухмыльнулся.

– Порядок. Будет немного крови, только и всего.

– Пожалуйста, Ламсден, не надо! – взвизгнул Фрэнк. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, не делайте…

– Ты назвал меня злым, мелкий ублюдок!

Ламсден вытащил и кармана шорт грязный носовой платок и засунул в рот Фрэнку. Когда Вайн и Мактаггарт подняли бедолагу на ноги, его крики перешли в приглушенное мычание. Ламсден ухватил его за правую руку и подтащил к себе. Ладонь Фрэнка инстинктивно сжалась в кулак.

– Раскрой руку, – рявкнул Ламсден. – По костяшкам больнее будет.

Говорил он строго, как учитель, которого и изображал из себя.

– Вы только поглядите на него с тряпкой во рту! – это был Мактаггарт.

– Держите его! – отрезал Ламсден.

Вайн обхватил Фрэнка за талию, а Мактаггарт распрямил его руку. Фрэнк в ужасе смотрел на Ламсдена, когда этот здоровяк занес спортивную туфлю, шипами вниз, примеряясь, чтобы нанести удар. Когда рука Ламсдена с силой опустилась, Фрэнк зажмурил глаза. Боль была ужасной, острые шипы впились в ладонь, и Фрэнк охнул, почти задохнувшись. Он открыл глаза. После удара осталось несколько глубоких порезов, обильно кровоточивших, а один из шипов проник в запястье, и кровь из раны хлестала, как вода из насоса.

– Черт побери, Гектор, – тихо выругался Мактаггарт и выпустил руку Фрэнка. Потом вытащил у него изо рта платок и прижал к пульсирующему запястью. Ткань почти мгновенно стала красной. По руке Фрэнка бежал ручей крови. Он начал стонать.

– Вот дерьмо, Гектор! – воскликнул Вайн. – Как нам остановить кровь?

Ламсден сделался бледным.

– Не знаю. Надо что-то сделать, до долбаной школы ведь целая миля.

Фрэнк привалился к дереву, зажимая кисть, кровь лилась ему на жилет.

– Нужно жгут наложить, – выпалил Мактаггарт.

– Что?

– У меня сестра один раз упала с дерева и рассекла ногу. Отец перетянул ей платком ногу и велел держать ее поднятой. Сказал, что так они делали с ранеными в окопах.

– Ну так давай! – крикнул Ламсден. – Валяй, или нам кранты!

Мактаггарт склонился над Фрэнком, взял окровавленный платок, поднял руку Фрэнка и туго повязал платок посреди тощего предплечья.

– С тобой все будет хорошо, малыш, – сказал он. Голос его вдруг стал на удивление ласковым. Из раны брызнул фонтан, и Фрэнк вскрикнул, но затем поток стал ослабевать, сделавшись струйкой. Рука заметно побелела.

– Держи руку поднятой, – посоветовал Мактаггарт.

Фрэнк тупо смотрел на него, поэтому Мактаггарт сам поднял его руку и стал ее держать. Ручеек стал течь еще медленнее, но не иссяк.

Ламсден шагнул вперед.

– Мы вернемся в школу, – произнес он тихо. – И сообщим, что нашли тебя здесь и принесли. Скажешь им, что упал на шипы, ладно? – Фрэнк тупо смотрел на него, зубы его застучали. Ламсден заговорил громче, в голосе его угадывался испуг. – Ты скажешь им это, Манкастер, или мы просто бросим тебя здесь на хрен!

Взгляд Фрэнка остановился на красном, перепуганном лице Ламсдена. Он кивнул.

– Клянешься на Библии?

Фрэнк снова кивнул.

– Скажи: «Я клянусь на Библии!»

– Я клянусь, – пролепетал Фрэнк. – На Библии.

– Ну тогда пошли. Пусть рука будет кверху. Вот, я ее держу.

Они подхватили Фрэнка, помогли ему обуться, вывели его из лощины, подсказывая, где глядеть под ноги, чтобы не споткнуться об упавшую ветку. Было странно видеть, как они теперь заботятся о нем, словно были его спасителями.

На полпути Фрэнк потерял сознание.

Очнулся он на больничной койке. Вокруг лежали мужчины, по большей части пожилые, которые читали или спали. Правая рука Фрэнка лежала поверх одеяла, забинтованная почти до локтя. Он попробовал пошевелить пальцами, и рука запульсировала от боли. Появилась медсестра, дородная женщина в синей форме и в огромном белом колпаке, и склонилась над ним:

– Привет! Ну