Крестовый поход на Россию - Сборник

На страницах прессы вновь появились явно инспирированные статьи об «историческом ареале румын», границы которого отодвигались все дальше за Буг. Некоторые идеологи румынского фашизма и экспансионистской политики до того были уверены в успехе летней кампании, что стали открыто писать о захватнических целях королевской Румынии в войне. Главный редактор фашистской газеты «Порунка времий» Илие Рэдулеску, еще до войны известный своими воинственными призывами и прогитлеровской политикой, издал сборник своих статей, опубликованных в дни войны, под недвусмысленным названием «За румынский империализм». «Румынский империализм?» – задает вопрос Рэдулеску, и сам отвечает: «Да! А почему бы нет…» Он упрекает довоенные правящие партии за их «близорукую концепцию», за то, что якобы после 1919 года они придерживались политики статус-кво и отказались от «неприкосновенных румынских прав, нереализованных в ходе Первой мировой войны, главным образом на востоке Европы»166. Во имя «мировой цивилизации и культуры», «спокойствия и безопасности европейского континента», восклицал Рэдулеску, «мы обязаны провозгласить и доказать логичность, правомерность и необходимость румынского империализма…»167. Ярый приверженец расистских «теорий», Рэдулеску считает, что румынский народ «должен находить себе жизненное пространство только на Востоке»168.

В летние месяцы 1942 года, когда казалось, что дела на фронте развиваются успешно для гитлеровской коалиции, «оппозиция» в лице Маниу и Брэтиану перестала донимать кондукэтора письмами и критическими замечаниями. Более того, в мае 1942 года Маниу в кругу своих друзей заявил: «Никто не вправе отказывать маршалу в патриотизме, который он поставил на службу высшим и перманентным интересам румынской нации; он должен продолжать руководить государством по своему разумению, и никто не должен пытаться становиться на его пути». А 19 июня 1942 года он же сказал, что «маршала и его соратников не следует трогать, их нужно даже подбадривать в деле руководства страной»169.

Уверовавший в победу кондукэтор снова начал совершать поездки на фронт и временно оккупированную территорию, хвастливо высказываться, выступая перед зарубежными корреспондентами. Так, в интервью газете «Трибуна», воспроизведенном центральными румынскими газетами, он заявил: «Мы должны всеми своими силами вытолкнуть русских за Волгу, чтобы создать непроходимую стену между нами и большевизмом». В тот же день при приеме нового посланника фашистской Испании в Бухаресте Й. Антонеску сказал, что Румыния воюет «главным образом, чтобы уничтожить коммунизм»170.

Следует, однако, сказать, что и в Германии, и особенно в Румынии далеко не у всех было оптимистичное настроение. Румынский военный атташе в Берлине полковник Ион Георге в присланном информационном бюллетене о политическом положении в Германии за май и июнь 1942 года писал, что, несмотря на успешное возобновление наступательных операций на Восточном фронте, «уверенность в победе не такая твердая, как прежде…». Далее он отмечал, что среди немецкого населения часто можно слышать: «…если все не кончится быстро, будет очень плохо…»171

Недовольство румын усугублялось массовыми мобилизациями в армию. Имели место открытые выступления против отправки на советско-германский фронт новых контингентов войск.

Постепенно разочарование стало охватывать даже самые оптимистически настроенные круги страны. Чем дальше на Восток углублялись фашистские армии, тем сильнее становились сопротивление и контрудары Красной Армии, тем ощутимее были потери в живой силе и технике. Все новые румынские дивизии вовлекались в кровопролитные сражения. В августе—сентябре в боях на Северном Кавказе участвовало 8 пехотных, кавалерийских и горнострелковых румынских дивизий. На Новороссийском направлении, под Темрюком, большие потери понесла 5-я румынская кавалерийская дивизия. Ее пришлось сменить 9-й кавдивизией, но уже в первые два дня наступления – 22 и 23 августа – ее потери составили до 1500 солдат и офицеров172. Особенно большой урон в районе Абинской был нанесен 3-й горнострелковой дивизии, переброшенной 2—3 сентября из Крыма для участия в наступлении на Новороссийск. В составе дивизии насчитывалось около 16 тыс. подготовленных и экипированных солдат и офицеров. В ходе ожесточенных боев с 19 по 26 сентября она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тыс. солдат и офицеров, много боевой техники173.

Но, как известно, главные события летне-осенней кампании развернулись в районе между Доном и Волгой. Бои, начавшиеся здесь в середине июля 1942 года, не стихали ни днем, ни ночью. Войска вермахта стремились захватить Сталинград, выйти к Волге, отрезать Кавказ от центральных районов страны и овладеть им.

Создав на Сталинградском направлении двойное превосходство в силах, гитлеровцы тем не менее не смогли взять город на Волге с ходу, поэтому военное командование вынуждено было направить на помощь своей 6-й армии 4-ю танковую армию, а также армии своих союзников.

Основные силы румынских войск – 3-я и 4-я армии – стали стягиваться к Дону и под Сталинград в конце сентября. 22 и 23 сентября во время переговоров в Германии М. Антонеску согласовал с заместителем начальника штаба ОКВ генерал-полковником В. Варлимонтом вопрос о дальнейшем использовании румынских соединений. Как выясняется из румынской записи беседы, М. Антонеску согласился на переброску в оперативную зону 4-й румынской армии 7-го армейского корпуса, а с возобновлением наступления на Кавказском фронте – вновь предоставить в распоряжение немецкой группы армий «А» кавалерийский корпус. Оборонительный фронт 3-й румынской армии был определен штабом ОКВ между Доном и Волгой174.

В результате осенью 1942 года на подступах к Сталинграду и на Дону оказалась большая часть Вооруженных сил Румынии: две из трех ее армий, шесть из семи армейских корпусов, 18 из 26 румынских дивизий, сражавшихся на советско-германском фронте175.

Как и немецкое, румынское командование направило на Сталинградский фронт самые боеспособные дивизии, почти всю свою тяжелую артиллерию. Наиболее укомплектованной была 3-я румынская армия, которая в октябре 1942 года занимала на Дону участок протяженностью в 130 км между населенными пунктами Басковская и Ярковский (северо-восточнее Клетской). В ее состав входили 8 пехотных, 2 кавалерийские и 1 танковая дивизии.

На фронте армии действовало 14 артиллерийских полков дивизионной артиллерии, 4 тяжелых артполка и 1 отдельный дивизион тяжелой корпусной артиллерии176. 4-я румынская армия по составу уступала 3-й. Она включала 5 пехотных и 2 кавалерийские дивизии.

Все перечисленные дивизии ранее участвовали в боях, следовательно, опыт войны у них был. Все же по боевой подготовке и особенно по оснащению военной техникой они значительно уступали немецким. Германия, которая взяла на себя обязанность вооружать румынскую армию, не очень-то баловала свою союзницу. В меморандуме, переданном М. Антонеску руководству рейха 22 сентября 1942 года, отмечается, что заявки румынской армии за последний год были удовлетворены: по вооружению – на 26%, снаряжению – 36, моторизованным средствам – 5, материалам для связи инженерных сооружений – 30, обмундированию и продовольствию – на 5% и только по медикаментам – полностью177.

Моральный дух румынских войск продолжал оставаться низким. В своей книге «Солдаты, которых предали», написанной в форме воспоминаний о пережитом, бывший майор вермахта Гельмут Вельц, сообщая свои впечатления о встречавшихся ему в пути румынских войсках, направляемых в конце сентября на Дон, пишет: «… румыны – солдаты свежие, крепкие. Но по лицам видно, что они не сами выбрали себе маршрут, ведущий их к смерти»178.

Румынское командование делало отчаянные попытки поднять моральный дух своих войск, прибегая в основном к старому, во многом уже исчерпавшему себя арсеналу пропагандистских средств. Вновь возобновились обещания, что после разгрома Красной Армии солдаты и офицеры получат крупные наделы и дома, и на оккупированной территории, а офицеры – целые имения179. Чтобы хоть чем-то заинтересовать румынских солдат, в частях был оглашен циркуляр румынского Генштаба № 361800 от 10 сентября 1942 года, в котором сообщалось, что на основе конвенции от 30 июня 1942 года, подписанной румынским генералом Штефля и немецким генералом Беккером, румынской армии предоставляется ряд «преимуществ», а именно: любой румынский военнослужащий, находившийся на фронте, при отъезде в отпуск или демобилизации может захватить с собой не только личные вещи, но и другие предметы «домашнего обихода», «сколько можно унести в чемоданах своими руками»180. Иными словами, румынским солдатам и офицерам разрешено было грабить советское население и увозить его имущество не только с румынской зоны оккупированной советской территории, но и с германской.