Империя хаоса. Тени Бога - Грегори Киз

Прайбер посмотрел на Вольтера:

– Тогда решено?

– Решено будет только то, что можно решить, – ехидно ответил Вольтер, снимая шляпу и кланяясь немцу.

– Что ж, в таком случае я согласен, – сказал Прайбер. – Я горю желанием приступить к работе и надеюсь, вы не будете во мне разочарованы.

Странно, но Франклин поверил ему. Вольтеру всегда не хватало возвышенной экзальтации, чтобы уравновесить его врожденный скептицизм. И широты мышления ему также не хватало. Перед отъездом Франклин успел организовать для француза встречи с Накасо и маронами, но оставалось выяснить точку зрения индейцев на свободу и независимость. Прайбер, несмотря на все его недостатки, мог бы выступить здесь в роли переводчика.

– Нам пора трогаться, – напомнил Макферсон.

– Да, счастливого пути, – сказал Вольтер и помахал шляпой. – Надеюсь, Бенджамин, что на этот раз мы встретимся не через двенадцать лет, а раньше.

– Я тоже на это надеюсь. В крайнем случае, пусть это будет двенадцать не лет, а месяцев. Вольтер… – Он замолчал, философ посмотрел на него вопросительно. – Просить лису посторожить курятник – это, конечно, не дело, но… не мог бы ты присмотреть за Ленкой?

– Бенджамин, я с превеликим удовольствием присмотрю за ней, даже и не сомневайся. Я буду беречь ее, мой друг, как самого себя.

– Спасибо.

На этом Франклин повернул свою кобылу и вместе с Робертом последовал за Макферсоном. Вскоре отряд скрылся за деревьями.

9

Монголы

– Самое легкое для нас – просто убить их, – пробормотал Кричащий Камень, глядя, как на ближайшем горном хребте возникла цепочка всадников.

Красные Мокасины насчитал двадцать конных, но их могло быть и больше.

– А что, по-твоему, для нас самое трудное?

– Ждать, как самые последние трусы, когда они наступят нам на хвост, как мы это делаем последние десять дней. Ждать, когда наши лошади издохнут и они смогут догнать нас пеших.

– Сколько нам еще ехать до земли уичита?

– Долго, несколько дней точно потребуется. И нам нужны свежие лошади. Надо где-нибудь украсть хотя бы несколько уродливых коротышек, подобных тем, что нас везут.

– Может быть, они и уродливые, но крепкие и выносливые. Где ты думаешь раздобыть лошадей?

Кричащий Камень посмотрел на него как на сумасшедшего:

– Я же только что сказал: надо убить их и забрать их лошадей.

– И мы вдвоем можем с этим справиться?

– Конечно. Вызови молнию с неба, как ты сделал это несколько дней назад, или заставь кровь закипеть у них в жилах, ну, словом, что-нибудь такое придумай. А я убью оставшихся.

– Каждый раз, когда я посылаю детей своей Тени атаковать их, я теряю по крайней мере одного. Я лишился самых сильных, и это сделало меня… слабым.

Не просто слабым. Потеря детей Тени означала, что его Тень уменьшается, как и та часть души, откуда он брал силы, каждый раз за этим наступало состояние тяжелой подавленности.

Но в этот раз все было не так, как обычно. Он вдруг почувствовал… злость. Даже не злость, а чувство, возникающее, когда ужалит оса или обожжешься острым перцем, который белые люди иногда употребляют в пищу. Чувство, похожее на ненависть. Но ненависть не к чему-то конкретному, а ко всему, что окружает, живому и неживому.

Чокто начали раздражать его спутники, казалось, они ждут, что он потратит всю свою душу только ради того, чтобы спасти их жизни. Возможно, поэтому злость не была напрямую связана с потерей детей Тени. В любом случае это чувство было легче, чем разрывающее сердце горе, которое он испытывал прежде. Значительно легче.

– Ты боишься, что тебя, ослабленного, догонит скальпированный воин? Не беспокойся. Я убью его, чтобы спасти тебя.

– Конечно, убьешь, – сказал Красные Мокасины, не в силах скрыть сарказм.

– Ты хочешь сказать, что я тебя обманываю? – неожиданно разозлился Кричащий Камень.

– Нет. Я говорю, что ты не в состоянии победить скальпированного воина и что мы не можем перебраться через хребет и убить преследующих нас монголов. Ты не обманываешь меня, ты говоришь глупость.

Удивление на лице Кричащего Камня сменилось яростью. Красные Мокасины почувствовал, что и у него кровь закипает. За кого Кричащий Камень его принимает? Он относится к нему не так, как должен относиться индеец к своему собрату индейцу, пусть даже и из другого племени. И если вдруг Кричащий Камень погибнет за несколько дней пути до земли уичита, его народ никогда не узнает причину и обстоятельства его гибели. Скорее всего они даже и не вспомнят о нем. Он для них сбежавший вор, лжец и прелюбодей. Никто не кинется его искать, если он…

Нет.

– Прости, – пересилил себя Красные Мокасины. – Я устал. Я не злюсь на тебя, Кричащий Камень. И я не должен был обвинять тебя в глупости.

Лицо уичита оставалось злобным, пока он слушал извинения Красных Мокасин, но затем он издал звук, похожий на сдавленный смешок.

– Ты не первый, кто обвиняет меня в глупости, и не первый, кто в этом ошибается. – С этими словами он отвел взгляд в сторону.

Белые – единственные люди на земле, которые считают, что смотреть в глаза друг другу во время разговора – это проявление уважения. Остальные народы воспринимают это как вызов. И Кричащий Камень отвел взгляд в знак того, что их конфликт исчерпан.

– Но как же мы получим их лошадей?

– У меня есть некоторые соображения. Мы можем…

– Тсс! "Летящий лист"!

Красные Мокасины тут же сгустил туман, спрятав их от духов. И все же они оставались видимыми как для глаза, так и для телескопа, поэтому они припали к земле и принялись наблюдать за приближавшимся летательным аппаратом.

– Я думал, ты в прошлый раз, когда вызывал молнию, уничтожил его.

– Тот я уничтожил, это другой.

– Да сколько же их у них?

– Очень много. Петр говорит, что большая часть воздушных кораблей прибудет на восток, как только сюда доберутся основные сухопутные силы. А пока воздушные корабли обеспечивают доставку провианта для армии и перевозят командный состав.

– Да еще за нами охотятся.

– Пока мы водили за нос преследователей, они нас и обнаружили.

Это был небольшой корабль, по форме напоминавший лист кассина, "летящий лист" – так назвал его Кричащий Камень; манерой движения он походил на большую парящую в небе птицу, и у него не было никаких красных шаров, которые удерживали воздушные корабли московитов в воздухе. Хотя, безусловно, двигателем ему служил malakus. При желании корабль мог развивать очень большую скорость, но, кроме этого, он мог плавно скользить и даже зависать неподвижно.

– Я рад, что они пустили на наши поиски еще один корабль, – пробормотал Красные Мокасины. – Это натолкнуло меня на мысль.

По противоположному склону горы, довольно отвесному, Красные Мокасины и Кричащий Камень спустились. От преследователей их отделяло всего несколько часов пути. Подобно им, монголы будут искать брод на реке, а после им потребуется некоторое время, чтобы вновь напасть на след Красных Мокасин и его спутников.

Окружившие их деревья ненамного превышали рост Красных Мокасин, и он почувствовал себя великаном, который пытается спрятаться от преследователей среди карликовых деревьев. Но эти деревья, пусть даже и низкорослые, все же лучше голого поля. Только в лесу, настоящем лесу, где верхушки деревьев не позволят кораблю опуститься предельно низко, он сможет почувствовать себя в безопасности.

Спутники поджидали их в зарослях молодых дубков. Они нашли их по стрелам, оставленным индианкой, назвавшей себя кратко – Горе. Весь порох они истратили на небольшой отряд снейков, которому удалось догнать их. Снейки также истратили в бою весь порох, но у них были луки и стрелы.

Таг прилег вздремнуть. Царь Петр пытался сбрить щетину простым ножом, от порезов на лице у него выступила кровь. Красные Мокасины не мог понять, неужели это обязательный царский ритуал – брить бороды. У индейцев было принято волосы на лице выщипывать.

– Ну, что там? – спросил царь.

– Человек двадцать, совсем близко. Думаю, Канса у них за проводника. Это, как ты их называешь, монколы.

– Монголы, я их называю. А ты среди них русских мундиров не заметил?

– Кажется, их было два. И вот что, они еще один воздушный корабль за нами вдогонку отправили. Этот на первый не похож и летает побыстрее.

– Вот такой формы и плоский? – Царь нарисовал на земле овал.

– Да.

– Это Сведенборг.

Красные Мокасины пожал плечами, показывая, что ему это ни о чем не говорит. Царь объяснять не стал.

– Лошади-то, того и гляди, концы отдадут? – Таг сел и протер глаза.

– Верно, они уже еле дышат.

Петр ткнул пальцем в сторону Кричащего Камня:

– Ты же обещал, что мы доберемся до твоего племени раньше, чем монголы нас догонят.