Новая фантастика 2024. Антология № 8 - Ольга Бор

заселении нам давали подробный инструктаж, но я был в таком подавленном состоянии, что слушал его вполуха. Запомнил только, что на Исходе не может быть никаких ЧП, а если что и случится, то зазвучит сирена и голосовое сообщение, а персонал корабля проводит нас к эвакуационным шаттлам.

Буба тыкала в карту, я пытался проснуться. Вдруг верхнее освещение погасло и раздалась сирена, но без голоса и как будто очень далеко. И я впервые четко осознал, что Исход – это всего лишь огромное космическое корыто, набитое людьми. От этого почему-то захотелось свернуться в клубочек прямо здесь, в коридоре, и лечь спать. Без света даже хорошо. Ноги стали тяжелыми, а мысли – вязкими, как повидло.

В руках у меня по-прежнему был альбом.

– Бубка, – медленно сказал я, приклеившись к альбому взглядом, – сходи в номер. Возьми все самое необходимое. Сережки. Мамины.

– Что?

– Бабочки. Возьми бабочек.

– Ага, – кивнула Буба и вприпрыжку побежала в номер. Задание отвлекло её от страха.

Когда она вернулась, я по-прежнему смотрел на альбом.

– Взяла? – спросил я, разглядывая его бархатную обложку.

– Ага, – сказала она и показала мне рюкзак с мишкой.

Тут нас резко качнуло, и я сильно приложился головой об стену. Свет погас совсем, а со стороны прохода к основному корпусу корабля раздался грохот. Буба заорала и дернулась в противоположную сторону. Мне по-прежнему хотелось спать, но в голове вдруг зазвучал мамин голос: «Защищай ее. Ты – мужчина, а она – ребенок во взрослом теле». На секунду я даже почувствовал цветочный мамин аромат, но потом все стихло, и снова включилась подсветка пола.

Что-то случилось. Нужно двигаться к основному корпусу – все спасательные шаттлы там.

– Стой, дура! – закричал я. – Не туда!

Но Буба уже почти исчезла в темных коридорах. Я побежал за ней и вдруг понял, почему так хотелось спать – бежать было подозрительно легко, а дышать – сложно. Где-то произошла разгерметизация. Шлюзы, которые раньше были закрыты, теперь зияли черными проходами, и вслед за Бубой я преодолевал все новые и новые из них.

Я уже почти нагнал ее, когда нас снова тряхануло, а потом чья-та сильная рука буквально за шкирки потащила нас за собой.

– За мной! – кричал кто-то, а потом все закружилось, и мы влетели в светлое круглое пространство. В голове у меня взорвалась петарда и я закрыл глаза, разлетевшись огненными брызгами.

* * *

Я очнулся от того, что меня тошнило и словно расплющивало об пол.

– Ты дурак? – вопрошал кто-то вполголоса, но явно не у меня.

– А что их надо было бросить?

– Нет, надо было взять. Сколько у нас костюмов?

– Шесть.

– А нас пять. И этих двое. На девку вообще ни один костюм не налезет.

– И что, бросать их теперь там?

Я открыл глаза. Мы были в маленьком, гудящем на все лады шаттле – совсем не таком, как на презентационных видео. Шаттл явно двигался, поэтому меня и плющило по полу. В руках я по-прежнему сжимал альбом.

Рядом со мной сидела Буба и грызла карамельки.

– Что случилось? – спросил я у нее. Губы двигались с трудом, будто кто-то слепил их клеем, пока я был в отключке.

– У Бубы и Алекса новый Исход, – весело сказала она. Ее явно не тошнило.

– А со старым что?

– А старый – тю-тю! – Буба рассмеялась и протянула мне карамельку. Я автоматически положил ее в рот.

– Ну что, брат, оклемался? – ко мне подошел мужчина с рыжей бородой. Я узнал его голос – это он кричал: «За мной!», а потом спрашивал, нужно ли было бросать их – нас – «там».

– Что случилось? – повторил я.

– Беда, брат, беда. Накрылся Исход.

– Как это?

– А так это! – заорал другой мужик, неприятно белобрысый. Всего их было пять вместе с рыжим. Справа из открытого внутреннего шлюза виднелась панель управления шаттлом и черная пустота за стеклом. Мы действительно были не на Исходе. Исхода больше нет.

Когда папа продал электромобиль, то сказал, что ходить пешком полезнее. И рейтинг немного поднимется.

Мама распечатала нам фотографии. «Нашим дорогим деткам».

– Почему это произошло?

– Да потому, что сделали все из говна и палок! – снова заорал белобрысый, а Буба захохотала от слова «говно». – Исправный корабль невозможно сдать в эксплуатацию раньше срока!

Остальные мужчины молчали. Я не видел их лиц.

– Вы с кем были? – спросил у меня рыжий.

– Одни. Родители полетят следующим Исходом. На этот денег не хватило.

– Не будет других Исходов! – бросил белобрысый и пошел к панели управления.

– Как это?..

Папа сказал мне… Папа сказал…

– Нашей ПиТи пришла крышка, – ласково сказал рыжий и сел рядом. Буба протянула ему карамельку, – Спасибо… Сестра твоя?

Я кивнул, часто моргая, чтобы не заплакать.

– Спасла она вас. Дурная… До эвакуационных шаттлов вы бы не добрались. Дурные всегда всех спасают. Чуйка у них, как у животных.

– Вы вообще кто?

– Да техники мы. И шаттл это технический. На нем особо не полетаешь. Но ты не переживай, брат. Топлива у нас хватит до перевалочной станции. А там за нами и помощь прилетит.

– Прилетит?

– А куда они денутся?

Мы помолчали. Остальные техники тоже ушли в отсек управления, и мы сидели втроем – я, Буба и рыжий, и грызли карамельки из бездонных Бубиных карманов.

– Отец продал электромобиль за месяц до объявления об отправке Исхода, – наконец, сказал я. Голова гудела как пчелиный улей.

– Ходили слухи, – кивнул рыжий, – кто посмекалистей был, сразу понял, что к чему.

– А что с остальными пассажирами?

– Мы поймали сигнал от четырех шаттлов из тридцати, что были на борту. Они движутся в противоположном направлении. А нам придется приземлиться на ПиТи-С. Сигнал о помощи мы уже подали.

– Что такое ПиТи-С?

– Временная станция. Так называют маленькие объекты между полноценными ПиТи. На них нет атмосферы.

Папа сказал…

– Почему мама и папа так сделали? – даже не знаю, у кого я это спросил. Наверное, сам у себя, но ответить мне мог только рыжий.

– Потому, что вы их дети, – сказал он, – их продолжение. Все мы живем только с одной целью – продолжиться. Поэтому люди и не загнулись на Земле, а придумали все эти ПиТи, Исходы.

– А у вас есть дети?

– Нет, я сам себе продолжение.

– Когда Буба будет есть? – спросила Буба. Я поморщился.

– Пойдем, покажу тебе настоящую космическую еду, сказал рыжий.

* * *

«Прощай, сынок!..»

* * *

Меня тошнило весь полет, а при приземлении я снова отключился. Потом сквозь сонное марево я слышал, как Бубины зубы крошили карамель, а техники