Мужчины, изменившие мир - Татьяна Виноградова

В жизни Нобель был совершенно непритязательным человеком. Он мало кому доверял свои мысли. Даже в кругу друзей он был лишь внимательным слушателем, со всеми одинаково вежливым и деликатным. Устраиваемые им обеды, хоть дома, хоть в одном из фешенебельных районов Парижа, были живыми, праздничными и вместе с тем элегантными: он был гостеприимным хозяином и интересным собеседником, способным вызвать любого гостя на занимательный диалог. В определенных обстоятельствах Нобель мог даже воспользоваться своим отточенным до язвительности остроумием. Известна его фраза «Все французы пребывают в счастливой уверенности, что умственные способности — исключительно французское достояние».

Нобель был стройным человеком среднего роста, темноволосым, с темно-синими глазами и бородой. Согласно моде того времени, он носил пенсне на черном шнурке.

Он не обладал крепким здоровьем, иногда капризничал, уединялся, бывал в подавленном настроении. После напряженного труда ему нередко было трудно расслабиться. Нобель часто путешествовал, посещал различные курорты с минеральными источниками, что являлось в то время популярным и модным способом оздоровления.

Несмотря на слабое здоровье, изобретатель был способен с головой уходить в изнуряющую работу. Обладая великолепным складом исследовательского ума, он любил заниматься в своей лаборатории. Своей разбросанной по всему свету промышленной империей Нобель управлял при помощи целой «команды» директоров многочисленных компаний, в которых он обладал 20-30-процентной долей капитала. Как человек ответственный и щепетильный, он всегда лично просматривал детали принятия основных решений компаниями, использующими в своем названии его имя.

Об этом десятилетнем цикле жизни Нобеля можно сказать, что он был «беспокойным и выматывающим все нервы». После переезда из Гамбурга в Париж в 1873 году Нобель иногда мог уединяться в занимавшей часть его дома личной лаборатории, где для оказания помощи в научной работе он привлек Жоржа Д. Ференбаха — молодого французского химика, проработавшего с ним 18 лет.

В начале 1876 года, собираясь нанять на работу экономку и личного секретаря по совместительству, Нобель дал объявление в одну из австрийских газет: «Состоятельный и высокообразованный пожилой джентльмен, проживающий в Париже, изъявляет желание нанять особу зрелого возраста с языковой подготовкой для работы в качестве секретаря и экономки». Среди ответивших на объявление была 33-летняя Берта Кински, работавшая в то время в Вене гувернанткой. Она приехала в Париж на собеседование и произвела большое впечатление на Нобеля своей внешностью и скоростью перевода. Однако всего лишь через неделю тоска по родине позвала ее обратно в Вену, где она вышла замуж за сына прежней своей хозяйки — барона Артура фон Зутнера. Однако Альфреду и Берте суждено было снова встретиться, и последние 10 лет его жизни они переписывались, обсуждая, в частности, проекты укрепления мира на Земле. Кстати, Берта фон Зутнер стала одним из ведущих идеалов в борьбе за мир на Европейском континенте (чему немало способствовала и финансовая поддержка движения Нобелем), а также была удостоена Нобелевской премии мира 1905 года.

Хотя Альфред Нобель располагал патентными правами на динамит и другие материалы, ему постоянно не давали покоя конкуренты, которые похищали его технологические секреты. Он отказался от найма секретаря или юрисконсульта, занятого на полный рабочий день, поэтому вынужден был сам тратить много времени на судебные тяжбы по нарушению его патентных прав.

В 1870-1880-е годы Нобель расширил сеть своих предприятий в основных европейских странах, основав мировую цепь предприятий в рамках национальных корпораций. С целью же производства и торговли взрывчаткой он добавил к улучшенному динамиту новое взрывчатое вещество. Военное использование этих веществ началось с франко-прусской войны 1870–1871 годов, но в продолжение всей своей жизни исследование взрывчатых материалов в военных целях было для Нобеля убыточным предприятием, и выгоду он получал как раз за счет использования динамита при сооружении туннелей, каналов, железных и автодорог.

Но его компании требовали приоритетного внимания, так как для удовлетворения все возрастающего спроса на взрывчатые вещества приходилось строить новые заводы (в 1896-м, году смерти Нобеля, остались 93 предприятия, выпускающих около 66 500 тысяч тонн взрывчатки, включая все ее разновидности, такие как боевые заряды снарядов и бездымный порох (баллистит), запатентованный Нобелем между 1887 и 1891 годами. Новое взрывчатое вещество могло заменить черный порох и его производство было относительно недорогим.

При организации рынка сбыта бездымного пороха Нобель продал свой патент итальянскому правительству, что привело к конфликту с правительством Франции, обвинившем его в краже взрывчатого вещества и лишившим монополии на него. В лаборатории Нобеля был произведен обыск, и ее закрыли, предприятию также было запрещено производить баллистит. После этого в 1891 году Нобель покинул Францию и основал свою новую резиденцию в Сан-Ремо, расположенном в Итальянской Ривьере, где попытался прийти в себя после двух последних трагических событий в личной жизни: в 1888 году скончался его старший брат Людвиг, а в следующем году он потерял мать.

В Сан-Ремо, на своей вилле, возвышающейся над Средиземным морем и утопающей в апельсиновых деревьях, Нобель построил маленькую химическую лабораторию, где среди прочего экспериментировал в области получения синтетического каучука и искусственного шелка. Нобель любил Сан-Ремо, но хранил также и теплые воспоминания о родной земле. В 1894 году, купив железоделательный завод в Вермланде, он выстроил поместье и обзавелся новой лабораторией.

Последние пять лет своей жизни Нобель работал с личным ассистентом, а также секретарем и лаборантом Рагнаром Солманом — молодым шведским химиком, отличавшимся чрезвычайным терпением и тактичностью. Юноша сумел понравиться Нобелю и завоевать его доверие настолько, что он называл его не иначе как «главный исполнитель моих желаний». «Не всегда было легко служить в качестве его ассистента, — вспоминал Солман. — Он был требовательным в своих запросах, откровенным и всегда казался нетерпеливым. Всякому имевшему с ним дело следовало как следует встряхнуться, чтобы поспевать за скачками его мыслей и быть готовым к самым удивительным его капризам, когда он внезапно появлялся и так же быстро исчезал».

Нобель часто проявлял необычайную щедрость по отношению к своим служащим. Когда его ассистент Солман собрался жениться, Нобель тут же удвоил ему жалованье, а когда выходила замуж его кухарка-француженка, он подарил ей огромную сумму по тем временам — 40 тысяч франков. Однако его благотворительность часто не зависела от личных и профессиональных связей. Так, не будучи ревностным прихожанином, он часто жертвовал деньги на деятельность парижского отделения шведской церкви во Франции (ее пастором в начале 90-х годах прошлого столетия был Натан Седерблюм, ставший затем архиепископом лютеранской церкви в Швеции и удостоенный Нобелевской премии мира в 1930 году).