Прибавление семейства - Мария Владимировна Воронова

момент упадет тяжелой гирей на весы совести, и психиатры откажутся признать ее больной. В тюрьму запихнуть? Можно, но за что? За клевету на советский строй? Справедливо, но в долгосрочной перспективе приведет только к тому, что роман, который сейчас читают в узких кругах ленинградской интеллигенции, разлетится по всей стране тысячами ротапринтных копий, потому что станет книгой не абы кого, а признанной жертвы режима.

Сильно затрудняет дело и путающийся под ногами муж – крупный партийный функционер. Как он отреагирует? В какие колокола начнет звонить, когда супруга отправится в психушку или СИЗО? Вроде бы он в опале, слетел с высокой должности, но приземлился в культурную столицу, на достойную работу по своему профилю, а не в пункт приема стеклотары. Значит, есть где-то знакомства, страхующая рука. Как бы тут себе не навредить…

Но если присмотреться внимательнее к этому мужу, то можно заметить шаткость моральных устоев и произнести бессмертную фразу из «Кавказской пленницы»: «Кто нам мешает, тот нам поможет». Муж-изменник идеально подходит на роль убийцы жены, это азбука расследования преступлений. А для гарантии следует надежно спрятать тело, чтобы надежную комбинацию не испортил какой-нибудь чокнутый судмедэксперт или следователь-алкаш.

Да, такая версия, пожалуй, дает больше ответов на загадку исчезновения Черновой. Илья Максимович, несомненно, человек с высоким интеллектом, а такие идут на преступление только в случае самой крайней необходимости, когда даже в теории не просматривается вариант решить проблему как-то иначе, а чтобы довести партийного работника до состояния аффекта, это надо сильно постараться. Прямо очень сильно.

Случайно прибил во время скандала? Мозгов бы хватило вызвать милицию и клясться, что жена упала сама. И хрен бы кто что доказал, во-первых, у большинства работников правоохранительных органов есть дети, мечтающие поступить в университет, а во-вторых, дифференцировать убийство и несчастный случай и так трудно.

Чернов, будучи крупным руководителем, умел взвешивать риски и принимать решения, здравый смысл не должен был подвести его и в этот раз, даже учитывая шок от произошедшего.

Риск, что менты докажут причинение смерти по неосторожности гораздо меньше, чем спалиться при попытке спрятать тело. Тут ты уже не отвертишься, а между тем нужно поистине фантастическое стечение обстоятельств, чтобы все прошло гладко.

Это какой-нибудь алкаш, у которого в голове осталась одна извилина, отвечающая за цены на водку, потащит тело своей убиенной сожительницы в пруд, и ему даже может повезти, но только благодаря прихоти судьбы, а не потому, что он такой умный, дальновидный и расчетливый.

Илья Максимович же наверняка смотрел великий фильм «Место встречи изменить нельзя» и помнил наставления Жеглова, что всегда найдется человек, который что-нибудь видел, что-то слышал, что-то знает.

Где гарантия, что та же Нина Ивановна не захочет вынести мусорное ведро именно в тот момент, когда он будет спускать тело жены по лестнице? Или условный дядя Вася с первого этажа, маясь от бессонницы, выйдет во двор покурить и выгулять собачку?

И почему бы бдительному гаишнику не остановить машину Чернова? Кто ему запретит?

А если эти этапы женоубийца минует благополучно, то судьба, которая, как известно, играет человеком, заставит его выбрать для сокрытия тела именно тот пруд, где в кустах затаилась влюбленная парочка.

Вероятность каждого из этих событий невелика, но в сумме они составляют серьезный риск, на который благоразумный Чернов вряд ли бы пошел. А вот команда профессиональных ликвидаторов – другое дело.

Чтобы навлечь на Илью Максимовича максимум подозрений, они поджидали его жену в парадной. Вряд ли заставили соседку лгать, у них ведь не было цели непременно посадить Чернова, а посвящать посторонних людей – значит ставить операцию под угрозу срыва. Просто удача оказалась на их стороне.

Когда Чернова зашла в парадную, они предъявили ей корочки и приказали следовать за ними. Та повиновалась, понимая, что сопротивление ни к чему не приведет, ну а дальше ее завезли в какой-нибудь глухой угол, возможно даже в соседнюю область, убили и избавились от тела. Не исключено, что подкинули фальшивые документы, по которым и похоронили бедную женщину, по злой иронии судьбы дважды поменявшую свою личность.

Решив, что за такой прорыв в расследовании можно вознаградить себя небольшим отдыхом, Ирина легла на диван, подложив под ноги подушку.

– А ведь Гортензии Андреевне эта версия не понравится, – сообщила она Володиному Буратино, хитро поглядывавшему на нее нарисованным глазом, – очернить ее любимый КГБ, ага, сейчас, прямо так она и позволит, держи карман шире. Скажет: «Ирочка!» Нет, даже «ИРОЧКА! Вы в своем уме? Советские органы государственной безопасности не практикуют тайное устранение граждан». И ведь действительно, зачем, когда можно совершенно явно бросить их в тюрьму и расстрелять.

Буратино ничего не ответил.

Версия и правда отдавала опереттой, но объясняла ситуацию наиболее логично.

Естественно, Ирина не собиралась в одиночку раскрывать заговор спецслужб, это с ее стороны было бы как минимум самонадеянно, а вообще – прямой билет в психушку. Но на всякий случай, чисто чтобы убедиться в том, что фантазия у нее в пределах нормы, неплохо бы повидаться с Ильей Максимовичем и осторожненько расспросить его, не замечал ли он чего-то странного незадолго до исчезновения жены, не появлялись ли непонятно откуда новые знакомства… Прошло пять лет, серьезный срок, воспоминания искажаются, что-то забывается, что-то наоборот преувеличивается, застилает реальную картину, но все-таки какие-то крупицы истины можно будет получить. Может, Чернову вызывали в КГБ и требовали прекратить антисоветчину, но Илья Максимович благоразумно умолчал об этом на допросах, а в частной беседе скажет. Или бумаги пропали. Тут-то коммунист Чернов точно не стал в милиции орать: «Помогите, спасите, украли черновики романа, порочащего советский строй».

– Много я не прошу, – призналась она Буратино, – получить бы хоть малюсенькое, самое косвенное подтверждение моей гениальной догадке, и можно рожать спокойно.

* * *

Врачи предупредили, что хотят выписать Сашу перед Новым годом, пора готовить квартиру к его возвращению.

– У всех будут елки, а у меня овощ, – сказала Олеся и содрогнулась от собственного цинизма.

Она не хотела забирать бывшего мужа к себе. Правда, немножко формальностей, частично законных, частично не очень, – и он снова сделается нынешним, а к ней вернется статус генеральши, пусть и отставной.

Ничего страшного, главное, она перестанет быть разведенкой, а о Вике вообще можно будет забыть как о страшном сне. Будто никогда ее и не было, а жила себе поживала крепкая семья, но пришла беда – любимый муж тяжело заболел и любящей жене ничего другого не остается, как посвятить остаток жизни уходу за ним. Да, полнокровная жизнь, которую она себе распланировала, с учебой, работой и, страшно сказать, служебным романом, усохнет, как купированный хвостик, и превратится в