Рунный камень - Михаил Лапиков

– Эй… – на пороге одного из домов появился какой-то полуодетый дед. – Вы кто такие?

– Партизанский отряд Дарка Шнайдера, – вылез с ответом Женька. – Спите дальше. Вы переживаете кратковременное восстановление советской власти в отдельно взятом посёлке на временно оккупированных территориях. Утром этот сон кончится.

Дед ошалело кивнул и юркнул обратно в дом.

– Во люди, а? – усмехнулся Женька.

– Зря ты его так, – с тенью неодобрения в голосе произнёс Батька.

– Ничего, – усмехнулся маг. – Сейчас он очухается и вылезет снова. И остальных перебудит. У тебя как, речь готова?

– У меня?

– А у кого? Не у меня же. Моё дело маленькое. Пришёл, увидел, победил, ушёл, будто меня тут и не было. А тебе здесь представлять законную власть. Так что, пока они соображают, думай, что ты им скажешь.

Одна за другой хлопали двери. На улицы выскакивали люди. Слышался плач и гомон множества голосов. Деревня встречала своих освободителей.

– Ну, что встал? – спросил Женька. – Иди. Они тебя ждут. Выдай им что-нибудь про долг перед Родиной, борьбу с проклятым оккупантом и необходимость избежать кары за разгромленный гарнизон. Глядишь, кто в отряд пойти решит. Им тут после всего, что мы устроили, оставаться нельзя. Сразу не убьют в наказание, так на допросах замучают. Расскажи это всё так, чтобы поняли даже самые упёртые.

– А ты?

– А я пойду в немецких документах поковыряюсь. Есть у меня такое подозрение, что если почитать их повнимательнее, массу всего интересного узнать можно.

Маг развернулся в сторону штаба оккупантов. Денис и фон Бланкенхайм ушли туда ещё раньше.

Батька вздохнул, расправил плечи и направился к людям. Ему требовалось произнести самую убедительную свою речь с начала войны.

– Знаешь, – Денис рылся в бумагах на столе, – а это мы, получается, здешних карателей вырезали.

– Да ну? Покажи! – Женька отодвинул товарища в сторону и склонился над текстом. – Блин, во канцелярит! Как они это читают?

– Читали, – поправил его Денис. – Эти уже не прочитают ничего.

Восково-бледные покойники в форме валялись кучей в углу избы. Промёрзшие трупы сгребли туда, чтобы не путались под ногами, да так и оставили. У магов были дела и поважнее, чем уборка.

В документах покойников действительно, помимо всего прочего, занудным канцелярским языком предписывалось занять населённый пункт с названием, изуродованным немецкой транскрипцией до полной нечитаемости. После этого сопротивление на прилегающих территориях требовали свести к минимуму, уделяя особое внимание справедливой каре и уничтожению жидов, коммунистов и уцелевших представителей местной большевистской администрации.

– Интересное дело, – присвистнул Женька. – Это мы им, получается, не просто по носу щёлкнули, а капитально взбесили?

– Боюсь, ответные действия последуют незамедлительно, – сказал фон Бланкенхайм. – Но я не думаю, что у нас есть выбор с учётом обстоятельств. Нам понадобится как можно больше людей и желательно – хорошо вооружённых. Если неизвестные маги тут окопались с поддержкой армии рейха, нам придётся сперва так или иначе избавиться от их гарнизона. Мы должны заставить этих людей понять, насколько это важно. Любыми доступными нам средствами убеждения.

– Именно, – буркнул Женька. – Я без карманной армии даже на поиски не пойду. Не то время и место. Вили, пока мы будем заниматься танком, вам предстоит вытащить наших товарищей из лагеря.

– Мне? – опешил фон Бланкенхайм.

– А кому ещё? – удивился Женька, – нам, что ли? Вы свою несостоятельность в магическом противостоянии, увы, вполне доказали. Надеюсь, хотя бы на то, чтобы грамотно вывести с охраняемой территории наших людей, вас должно хватить. Считайте это платой за вашу небольшую проблему.

– Знаете, – сказал фон Бланкенхайм, – мне всё больше интересно, кто же вы на самом деле такие.

– О, вы это узнаете, – сказал Женька. – Честное слово, узнаете. Просто не сейчас, а чуточку позже.

Денис издал какой-то странный звук. Фон Бланкенхайм покосился в его сторону, но так ничего и не сказал.

– Извините, – Денис вышел на улицу. Мага душил смех – давало знать о себе нервное истощение. То, что сейчас они с Женькой, двое посредственных студентов, командуют своим будущим начальством, несказанно его веселило. Впрочем, можно ли их называть посредственными с учётом всего пережитого? В этом Денис уже сомневался.

– Что смеёшься, Денис? – спросил его Батька. Он уже закончил с речью и теперь неторопливо курил возле избы. В деревне шумели местные жители. К утру они должны были покинуть село.

– Да так, – Денис несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Мы, оказывается, местных карателей вырезали. Поголовно. Их сюда чуть ли не лично по твою душу пригнали. А теперь получается, что у нас ещё и всё их добро осталось.

– Лишним не будет, – сказал Батька. -Ко мне в отряд почти тридцать человек решили пойти. Тут за то время, что немцы стоят, несколько семей в Бобруйск угнали. Всех мужиков, баб, кто покрепче, и ребят. Только стариков и совсем детей оставили, как мусор какой. Сволочи.

– Остальных найдётся куда определить? – спросил Денис. – Их же тут будут искать, когда узнают. Не каждый день целый гарнизон пропадает.

– Будут. Только зря, – уверенно сказал Батька. – Кому идти некуда, те с нами уйдут, хозяйство вести, остальные по родственникам. Завтра в этом селе вообще не будет ни души, одни трупы.

– А тела хорошо бы спрятать, – сказал Денис. – Закопать в погребах, например, или в лесу схоронить. Чтобы пропали бесследно. Неизвестность пугает. А тут и вовсе панику можно учинить. Полноразмерную, чтобы мало не показалось никому.

– Эх, – Батька вздохнул. – Жаль, всех так не перебить. Лично бы, каждого гада…

– Придёт время, не переживай, – ответил Денис. – Сейчас твоя задача их кусать. Быть таким шилом в заднице, чтобы шагу сделать не могли. Чем больше немцев будет тут по гарнизонам от страха потеть, тем меньше их окажется на фронте. Бороться с врагом, который на открытый бой не выходит – это уметь надо. Они вот пока что не умеют. До того, чтобы предателей нанять из местных или откуда пригнать – не скоро додумаются. Изводи их, пока возможность есть. Сегодня здесь укусил, завтра там, а послезавтра – в лес ушёл, и как не было тебя. Мы свою задачу выполним и уйдём, а тебе вот поработать ещё придётся.

– Сказал бы уже, какая у вас задача, – не выдержал Батька. – А то секретничаешь всё, как с чужим.

– Важная, – Денис вздохнул и посмотрел в небо, где сквозь прорехи в тучах посверкивали звёзды. – Важнее не бывает.

Партизаны деловито собирали всё, что может пригодиться, и грузили в машины. Под навесами во дворах рядами высились ящики с запчастями, снаряжением и оружием, а также залитые под горловину бочки с горючим. В стороне фыркал мотором броневик – те из партизан, у кого было представление о машинах, уже осваивали трофеи.

– Хорошая ночь, – негромко сказал маг. – Удачная.

Для их товарищей эта ночь оказалась куда менее удачной. За полночь в карантинном бараке появился человек в эсэсовском мундире в сопровождении нескольких солдат. Обитателей барака выгнали на улицу, построили в несколько шеренг, и оставили ждать на холоде под ослепительным светом прожекторов.

Отдельных людей без всякой видимой системы выдёргивали из рядов и уводили куда-то в сторону, к зданиям администрации. Назад эти люди не возвращались.

– Дань, как ты думаешь, что с нами будет? – тихо спросила Настя.

– Понятия не имею, – честно ответил тот.

За время ожидания Данила весь извёлся. Ничего хорошего из таких ночных построений выйти не могло. Кузьмич и Галина стояли в стороне, даже словом не перекинуться. Конечно, пленных могли просто обрабатывать психологически, но какое-то чутьё подсказывало Даниле, что всё куда неприятнее.

– Не разговаривать! – прикрикнул один из солдат. – Стоять молча! Вы, двое, шаг вперёд!

Данила повиновался. Вслед за ним шагнула и Настя. Кроме них из рядов выдернули ещё нескольких человек, и под охраной увели туда же, куда и всех остальных до этого. Возле барака с медицинским крестом над облупленной дверью конвоир остановился.

– Заходить внутрь по одному! – приказал он. – Делать что велят!

– Как скотину на осмотре, – проворчал кто-то.

– Молчать! – рявкнул немец. – Идти вперёд! Быстро!

Первым в этой очереди стояли Данила и Лемурка, но болтуна погнали вперёд них. Через минуту конвоир запустил следом Данилу. Внутри его встретил обычный коридор с крашеными в унылый жёлтый цвет стенами и тусклые лампы под потолком. Выводил этот коридор в комнату с грудой верхней одежды в углу.

– Снять верхнюю одежду! – скомандовал охранник с автоматом в другом углу комнаты. – Не задерживаться!

В следующей комнате стояли невысокие металлические арки. Проволочная оплётка превращала их в извилистый коридор от двери к двери. В следующей комнате Даниле приказали взять холодный, больше похожий на кусок льда, чем на камень, ровно обтёсанный гранитный брусок. Ладонь кольнуло холодом. За всё то время, что Данила его держал, камень не потеплел ни на градус.