Питомец - Александр Сапегин

— Олухи, чего вылупились? — морщась от боли, рявкнул Ристар, а это именно он давил на амулет в благословенном теньке. — Шугайте их пугачами, бестолочи!

Дважды повторять не пришлось, ватажники тут же воспользовались советом и магической поддержкой, за пару секунд общими усилиями очистив поляну от многочисленных рургов, которых оказалось намного больше трех десятков. Несколько раз тренькнули короткие луки. Люди Гирна были доками не только по части добычи зверя, с опытными воинами в одеждах гильдии охотников редко кто решался скрестить меч или шпагу. Безбашенные наемники сразу становились тише, если во время веселой пирушки в харчевню вваливались охотники. Колющее и режущее у последних всегда было отменного качества, и науку умерщвления себе подобных они знали в совершенстве, ведь гильдии не привыкать получать заказ на специфическую охоту… За несколько ударов сердца Бак и Лор открыли крышки обшитых кожей тулов, подхватили луки — лес не так пуст, как хотелось бы некоторым, очень часто место хищников занимают разбойники различных мастей и привычка держать оружие под рукой не раз и не два доказывала ватажникам свою полезность, и принялись сокращать поголовье огнедышащих налетчиков. Двузубые наконечники стрел, предназначенные для пернатой дичи, одинаково хорошо ссаживали на землю и птиц, и крылатых ящериц. Шесть дракончиков, по три на каждого стрелка, истекая кровью, рухнули в траву и на деревья. Один из голубых малышей, зацепившись крыльями за развилку веток, словно распятый повис на дереве. Тонкий писк боли прервал боевой срезень,[15] располовинивший несчастного. Из мрака чащобы донесся рык, в котором в равных долях перемешались боль, ярость, ненависть и жажда крови. Бак и Лор моментально сменили цели и выпустили по паре стрел на звук. Уходя от поражения, крупная размытая тень юркнула под защиту широченного дуба.

— Терг, Мал, — тут же сориентировался командир, — вонючкой его и вспышкой. Бак, держи дуб на прицеле.

Охотники извлекли из поясных подсумков нечто круглое, размером с теннисные шарики. Синхронный взмах рук отправил шары в короткий полет. За мгновение до касания снарядами земли люди прикрыли глаза. Яркая вспышка ослепила нескольких рургов, скрывавшихся среди ветвей дуба, а сонный газ из второго заряда свалил их к подножию лесного великана. Того, кого рассчитывал поразить Гирн, за деревом не оказалось.

— Куда он делся? — спросил Парк, нервно оглядываясь вокруг.

— Кто ж его знает, — процедил Бак, резко оборачиваясь назад и выпуская стрелу в размытый контур в небе.

Мимо. Кто бы ни скрывался за магическим пологом, он успел нырнуть за палатки и сбить прицел. В воздухе сверкнула сталь. Метательный нож, вспоров толстую кожу костюма, глубоко застрял в левом бедре командира. Чертыхаясь и кляня на чем свет стоит всех демонов ада, Гирн упал на землю, тут же откатившись за ближайшее дерево.

— Демон его дери, где он? — рыкнул раненый командир, отползая в лаз между толстых корней.

— Не знаю, — ответил Лор. Жестом приказав напарникам замереть, он почти до самого уха оттянул тетиву с наложенной на ней стрелой. Глаза стрелка превратились в узенькие щели, а уши чутко реагировали на каждый звук. Надежды таким образом выследить невидимого противника не оправдались.

Второй и третий ножи прилетели совсем не с той стороны, откуда их ждали. По-детски всхлипнув, Бак выронил лук, схватился за пробитое горло и упал навзничь. Лор же сдавленно зашипел сквозь сжатые челюсти. В его правое плечо по самый кончик хвостового кольца, тихо хрустнув разрываемыми мышцами, вошел третий нож. Невидимый метатель обладал просто чудовищной силой. Отправив в неизвестность стрелу, впустую тренькнула тетива. Правая рука охотника онемела и перестала слушаться, повиснув плетью. Уронив лук, Лор попытался подцепить ушедший в плоть хвостовик. Струящаяся между пальцев густая темная кровь сделала железо скользким, грязные заскорузлые пальцы с обкусанными ногтями соскакивали.

Поудобней перехватив рукоять ножа, Дьюи отбросил отпугивающий рургов амулет в сторону. Рубин в центре колдовской цацки перестал светиться. Израсходовав весь заряд, амулет потерял свою ценность. Через несколько секунд погасли камни в серебряных «оладьях» Терга и Ристара. Со всех сторон послышалось хлопанье крыльев. Десятки рургов, отбросив терзавший их страх, спешили к поляне. Неведомая тварь, убившая Бака, сбросила маскировку. Перед глазами охотников предстал здоровенный рург, черный, как душа последнего висельника. На людей напали страх и слабость. Раскрыв пасть, крылатый убийца выпустил тридцатиметровый язык пламени, одним махом спалив палатки и навес. Чудом было то, что огонь не тронул короба и корзины. Цветной шар, сорвавшийся с правой лапы чешуйчатого великана, убил всех лошадей, привязанных к коновязи.

— Черный… — прошептал Ристар, — он пришел за нашими жизнями.

— Отдайте ему яйца, и он уйдет, — в отчаянии крикнул Парк.

— Не уйдет, — спокойным голосом, будто ничего не происходит, сказал дядька рыжика. — Я бы на его месте не ушел.

Десятки, если не сотни рургов, среди которых оказалось полно разъяренных самок, окружили охотников…

Подстегнутые утробным рыком, крылатые демоны всей толпой навалились на ватажников. Подлетая к людям саженей с трех, они слаженно выдохнули длинные языки пламени, вынудив ватажников закрыть глаза и отвернуться, пытаясь защитить лица руками и капюшонами кожаных костюмов. Ужасный огонь бушевал несколько секунд, но не мог причинить особого вреда заговоренным одеждам. Охотников погребла под собой живая лавина. На каждого человека насело по пять-шесть довольно крупных противников весом до восьми килограмм. Ни один из охотников не устоял. Когда в тебя врезается несколько чешуйчатых живых торпед, немудрено поцеловать землицу мордой или задом. Рурги облепили атакуемых, вцепившись острыми зубами в руки и ноги, став кандалами и неподъемными гирями. Несколько прытких летунов повисли на шеях ватажников, чувствительно прикусив кадыки и места, где проходят сонные артерии. До жертв атаки мигом дошло: стоит рургам сделать пару или тройку быстрых движений челюстями, и жизнь вытечет из охотников вместе с кровью, которая брызнет из перекушенных артерий. Но что-то останавливало тварей от окончательной расправы над деморализованными охотниками, которых задавило внезапно превращение из хищника в дичь. Не что-то, а кто-то…

Гирн — единственный, кого твари показательно игнорировали, занимался раненой конечностью. Здраво рассудив: раз его не тронули, то он им зачем-то нужен, охотник не дергался понапрасну. Помочь своим командир не мог, весь вид дышащих через раз, распластанных на земле друзей говорил, что бывшая добыча цепко держит охотников, а раз нет возможности пособить товарищам, то неплохо бы заняться собой. Прикусив нижнюю губу, командир быстро перетянул ногу ремнем, после чего извлек из бедра металл. Сунув узкое лезвие метательного ножа в рукав (оружие лишним не бывает), Гирн, кряхтя, встал на колено, нос к носу столкнувшись с выросшим перед ним будто из-под земли здоровенным черным рургом. Передняя левая лапа твари метнулась к рукаву охотника, куда недавно был спрятан окровавленный инструмент убийства. Горящий на кончике зубастой морды огонек, готовый в любой момент превратиться в двадцатиметровый язык адского пламени, без слов предупреждал об опасности лишних телодвижений. Затем, охлопав замершего пленника, крылатый монстр ловко, будто каждый день тренировал искусство обыска, избавил того от кривого засапожника и широкого кинжала, спрятанного в специальных ножнах на спине между лопаток. Гирну оставалось беспомощно материться про себя, скрипеть зубами от досады и с удивлением разглядывать чешуйчатого пленителя.