Гром среди вторника - Соня Субботина

смешку Веры понял, что это было какой-то известной шуткой, и решил, что спросит у нее об этом позже.

Через пару минут схожим образом Громов успел познакомиться со всеми ребятами из труппы.

– Нас ты уже знаешь, но я была Дездемоной, а Леша – Кассио.

После такого отдыха Вере следовало отдыхать еще минимум неделю. Сначала она хотела выпивать вместе с друзьями и делать вид, что все в порядке и это обычный вечер, а вероятность быть раскрытой не повисла над ней дамокловым мечом, но поняла, что не может позволить ни на каплю упустить контроль. Смеялась вместе со всеми, чокалась своим безалкогольным мохито, но в груди у нее зрела тревога. Впрочем, ничего нового – все отдыхают, а она продолжает играть, когда от остальных это уже не требуется.

Илья сидел между Верой и Настей и время от времени среди радостного смеха, громких разговоров, приглушенной музыки и звона бокалов слышал смутно знакомый звук, ставший для него синонимом его безумия. Последний раз Громов слышал его, когда пришел с друзьями на «Гамлета» и решил, что сходит с ума. Наконец он не выдержал и спросил у Веры:

– Тебе не кажется, что что-то тикает?

Она лишь рассмеялась в ответ.

– Да что? Слуховые галюны у меня? – Ему показалось, что это очередная локальная шутка, которую он не понимает. У кого-то из девушек с собой в сумочке настенные часы на удачу? Кто-то включил этот звук от сглаза?

– Насть, тут по твою душу, – позвала подругу Вера.

– Да слышала я, – ответила та, повернувшись в сторону Ильи и Веры. – Это я тикаю.

– В смысле? – Сначала Илья ничего не понял, потом подумал, как человек может тикать, и снова ничего не понял.

– Потому что моя девочка просто бомба! – пьяно вклинился в разговор Леша, но понятнее Илье все равно не стало.

– Протез клапана в сердце, – наконец-то развеяла интригу Настя.

– Оу… – не нашелся что ответить Громов.

– Ой, только не надо вот этого всего. Я нормально себя чувствую, я живая, у меня даже шрама между сисек нет!

– Факт! Ни единого шрама в зоне груди не обнаруже… – Леша не долго смеялся – Настя тут же толкнула его в плечо.

– Зай, не перебивай! Забыла, что сказать хотела. Короче, нормально все со мной. Таблетки, правда, пить приходится, алкоголь, конечно, тоже нельзя, но сегодня особый случай – моя первая главная роль. Ну и вот, тикаю иногда, – больше всего на свете ее раздражали жалость и излишняя бережность по отношению к ней. Ну и что, что слабое сердце? Несовершенство ее организма сделало ее душу сильной.

– А тебя, случайно, на «Гамлете» не было? Ну, в котором Вера играла? – Илья задал не дававший ему покоя все время, пока говорила Настя, вопрос.

– Была. Куда я денусь, когда у моей красотки одна из главных ролей?

«Как тесен мир…» – подумал Илья. Значит, Настя сидела рядом, а он никогда и не был сумасшедшим.

Момент, когда все начали расходиться по домам, занял в сознании Веры почетное третье место в топе лучших событий дня (после поцелуя и цветов, конечно же.

– Вер, вместе домой поедем или у тебя уже другие планы на остаток вечера? – спросила Настя и тут же по глазам своей подруги поняла, что снова накосячила.

– А я думал, ты с родителями живешь, – впервые обнаружил несостыковку в словах Веры Илья.

– Да, но мы хотели сегодня посидеть у меня, хотя вижу, у вас могут быть планы поинтереснее. – Для выпившей столько коктейлей Настя слишком быстро и хорошо соображала.

На мгновение у Веры все оборвалось, но подруга спасла ее. Нужно срочно решать, что делать: либо бояться каждого шороха, либо признаться во всем. Вера уже открыла рот, чтобы сказать, что поедет с Ильей, как Громов ее опередил:

– Друзья святое, давай вызову вам такси.

– Я уже вызвала, – соврала Настя и начала судорожно вбивать адрес общаги их театрального в приложении, чтобы как можно быстрее превратить ложь в правду.

Вера почувствовала, как закружилась голова, ноги стали ватными, а сердце забилось так, будто хотело покинуть ребра, ставшие для него тюрьмой. Она не помнила, как распрощалась с Ильей, пообещав, что обязательно напишет, как они доберутся до Насти, и как оказалась в такси.

– У нас даже нет вазы… – сжав букет, прошептала Вера и положила голову на плечо подруги.

– Что? Какая ваза? – Настя потрогала сначала лоб ее, а потом и щеки, – да ты вся горишь!

– Это от стыда, а ваза для пионов. Я ему все должна рассказать. Я ему все расскажу. – Она почувствовала, как по щекам потекли такие привычные в последнее время слезы из-за еще не свершившегося расставания. – Я так больше не могу… Это невыносимо… Я ужасная девушка… Самая ужасная, какую только можно придумать…

Настя хотела сказать: «А я же говорила», но обняла подругу и еле слышно прошептала совсем другое:

– Все будет хорошо… он все поймет, и все у вас будет хорошо… не хорони отношения раньше времени! И не ужасная ты, бывшую его вспомни, – попыталась пошутить она, но тут же поняла, что это не самый подходящий момент для юмора про бывших.

– Лишь бы не стало слишком поздно… – всхлипнула Вера.

Глава 25

Сомнительная история

Прошу, отмотай назад.

Не хватило мига, чтоб зацвел этот дивный сад.

Не хватило мира, чтоб вместить, в чем я виноват.

Не хватило мига.

IROH. Не хватило

Как и обещал, Илья сообщил друзьям, что едет домой, как только сел в такси. Чем бы они ни занимались, теперь его возвращение не станет как минимум сюрпризом, а как максимум – неприятной неожиданностью. Макара он застал на кухне за приготовлением легкого и очень позднего ужина, в то время как Соня, судя по звукам, лягушатилась в ванной, наслаждаясь возможностью нормально помыться, чего ей всегда так не хватало в общаге. Спустя некоторое время Сонечка с полотенцем на голове пришла на кухню и наконец-то разбавила мужскую компанию. Прямой наводкой она направилась к чайнику.

– Три… два… – начал обратный отсчет Макар.

– Вы видели, какие у них были костюмы?! – ее голос был полон восхищения.

– Один… да, Козявка, видели, мы тоже смотрели на сцену, в этом, кажется, и состоит смысл походов в театр, – посмеялся Макар.

Об этих платьях и камзолах Соня успела упомянуть уже несколько раз за вечер, а теперь решила обсудить их и с Ильей.

– Душнила-а-а, – протянула она последнюю гласную. – Но все равно, это же просто восторг! Они сами их шили?

– Нет, у кого-то из труппы есть знакомая, которая занимается организацией балов и пошивом исторических костюмов, она дала их в аренду. – Илью интересовал тот же вопрос, что и Соню, поэтому он успел получить ответ на него, пока сидел в окружении ребят-актеров.

– О, как здорово! А…

– Да-да, Вера играла превосходно, – перебил ее Макар, понимая, что сейчас польется очередной поток восхищений. – Соня мне уже все уши твоей Верой прожужжала, – обратился Макар к Илье.

В этот раз обсуждением спектакля были увлечены все трое. Илья уже точно не думал, что сходит с ума, и вообще принес из бара веселые истории и забавные факты о постановке, например, что почти все костюмы, которые так понравились и ему, и Сонечке, шились из шторной ткани. Громов и Соня настолько бурно обсуждали игру Веры, что Макар даже начал ревновать, хотя так и не понял, кого и к кому. На самом деле его уже давно клонило в сон, и больше всего на свете ему хотелось взять в охапку свою девушку и унести ее к себе в кровать. Посиделки допоздна – это, конечно, хорошо, но у них осталась всего пара дней, чтобы доучить все вопросы – в понедельник начиналась сессия, правда, с консультации, на которую они не собирались идти, но начиналась же. Первый экзамен им предстояло сдавать во вторник. И чтобы все успеть и не слететь со стипендии, им стоило бы сейчас пойти спать. Забить на учебу, как Илья, и слететь с повышенной стипендии было бы для Макара непозволительной роскошью. У него, конечно, уже есть баллы за спортивные достижения благодаря выигранному финальному баскетбольному матчу, но сессия на отлично еще ни для кого не была лишней. Да и Соне повышенная стипендия была необходима, потому что жить в Москве оказалось дороже, чем ее родители могли рассчитывать, и потеря нескольких тысяч была бы для них весьма ощутима. Однако Макар отважно боролся со сном и ждал, пока его девушка вдоволь наговорится с Ильей.

– Представляете, а это ведь родственница Санька. Если бы у меня в родне была такая, я бы всем хвастался, – невзначай бросил Илья.

– Как тесен мир! – удивилась Соня.

– И не говори. Это его двоюродная сестра.

– Илья… – сон Макара сняло как рукой, – но у