Звероликий - Владимир Лещенко

Холлы, бутики и рестораны первого класса, кафе и салоны второго были полны народу. А обитатели третьего класса, за неимением средств на подобную роскошь, собирались в харчевнях первой и второй палуб, в коридорах и переходах или просто в своих каютах – и тоже мирно беседовали.

Разнообразная прислуга – от шеф‑повара Гутана Лакшми до последнего кухонного мальчишки и младших стюардов – вообще ни о чем постороннем не думала. Какие мысли, когда требуется накормить и обиходить полторы тысячи душ?

В машинном отделении механики вслушивались в гул турбин, поругивая некстати сдохшую автоматику.

И все же некоторые стали замечать, что на корабле что‑то не так.

Матросы встревоженно провожали взглядами суетящихся начальников. Отдельные, чересчур восприимчивые к переменам погоды пассажиры ощущали непонятную тревогу и дискомфорт. Корабельные коты и кошки беспокойно дыбили шерсть и шипели.

Между тем приближался вечер.

Впередсмотрящий Клейтос Клеос с мостика внимательно всматривался в горизонт, удивляясь странному поведению солнца. Но удивление удивлением, а вахта вахтой. Магические сканеры – дело хорошее, но случается – подводят. А на борту не дрова, а живые люди.

Вдруг прямо по курсу «Титаника» Клейтос увидел что‑то черное, казавшееся на зеленом фоне морской волны мухой, ползущей по бутылочному стеклу.

Несколько мгновений он всматривался вдаль, затем, крякнув, приложил бинокль к глазам:

– Мать честная! Это что – кино снимают?

Прямо на «Титаник» шел большой парусник непонятного вида.

Тем временем в рубке связи старпом Оронтиус, маготехник Буридан и старший радист Фульвий Антоний, чертыхаясь, выволакивали из кладовой солидный железный сундук защитного цвета с облупившейся краской. Армейская коротковолновая радиостанция «Гермес 74‑Ф», списанная уже лет двадцать назад.

Антоний ловко воткнул разъем в розетку, затем загнал другой разъем – антенный – в уже порядком запылившееся гнездо. Щелкнул тумблерами, деловито надел на голову наушники, вглядываясь в разгорающиеся огоньки индикаторных ламп. Оронтиус пока включил радиоаппарат ближней связи – каким пользуются в портах и в прибрежных водах для связи с материком, чтобы даром не сажать дорогущие приемно‑передающие магокристаллы.

– Говорит борт 44‑01, говорит борт 44‑01! – произнес в микрофон Фульвий. – Пассажирское судно «Титаник» вызывает всех, кто его слышит!

Антоний сосредоточенно крутил верньер настройки, слушая эфир. И лицо его строжело. Ничего, кроме еле слышных грозовых разрядов, в наушниках не было.

Он еще раз прошелся по всем диапазонам – молчали даже радиомаяки.

Внезапно раздался торопливый стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в рубку ввалился мордастый здоровяк в показавшемся всем троим дурацким рогатом шлеме из тисненой кожи.

– Што за шорт! – рявкнул он на скверной латыни и возмущенно потряс перед носом Антония коннектором. – Я тут шдайт срошный звонок из Винланд, а вы вырубаете вся связь! Как это можно понимайт?

– Извините, уважаемый…

– Я к ваш сведений, Эрнакедеквист Эрнакедеквистсон, и про меня знайт даше ф ваша Александрия, – по‑бычьи прогудел винландец. – Мне нушен связь.

– Нет связи, – процедил Оронтиус, в котором проснулась старая нелюбовь коренного эйринца к викингам. – И не будет! – добавил он с неожиданным остервенением.

– Фот как? – фыркнул норманн. – Хорошо, я иду к капитан немедленно шаловайтся. А вам, херр… Не знайт, как фи там, надо бы не плавайт на корабль, а заведовайт общественный клозет. И я постарайтся, чтобы вы все там оказайтся…

И он вышел, не закрыв дверь. Из коридора донеслось нарочито громкое:

– Римляне… Ну што с них взяйт? А туда ше – лютший в мире лайнер! Как вообще такие по морю плавайт?

– Это дерьмо всякое плавает, а моряки по морю – ходят! – высунувшись из рубки, выкрикнул Оронтиус вслед викингу.

– Так вот, капитан, солнце… – Штурман только что не плакал. – Оно, как бы это вам сказать…

– Ну, говорите как есть. Вы его не нашли? – издевательски осведомился Горгий.

– Оно – не такое! – почти заорал Марк. – Не наше это солнце! У него даже цвет другой! И вообще, мы сейчас в центре Тибета по этому вашему солнцу!

– Скажите на милость, как скверно учат в нынешних мореходных школах, – вздохнул капитан.

– Может, секстант испортился? – робко предположил второй помощник.

Кристофер Лайер не слушал вспыхнувшую за этим перебранку.

Сосредоточившись, он закрыл глаза и осторожно напряг все свои чувства и способности, что делали кинокефалов непревзойденными знатоками чародейских наук.

И вздрогнул.

Эфирная, магическая составляющая окружающего мира заметно и странно изменилась.

Нет, она не была опасной, угрожающей, чуждой…

Она была ИНОЙ.

Пока Горгий трепал несчастного штурмана, Крис лихорадочно обдумывал ситуацию.

Конечно, он слышал о местах, где происходит всякая чертовщина, о том, что корабли иногда бесследно пропадают, о таинственно появляющихся и так же загадочно исчезающих островах и о многом другом.

Но неужели что‑то подобное могло произойти во вдоль и поперек исхоженной за многие века, известной и безопасной Атлантике? Но… кто сказал, что они сейчас в океане? И вообще…

Додумывать следующую мысль он не стал – испугался.

Кабачок «Золотая устрица» располагался на третьей, «второклассной» палубе.

Он отличался тем, что был стилизован под старую портовую таверну времен галеонов и бронзовых бомбард. И атмосфера там была соответствующая: ароматы рома и крепкого табака, спутников моряков старого времени, потемневшее дерево стен, компасы, астролябии и старинные пистолеты со шпагами на стенах – никаких подделок: все подлинное, купленное в антикварных лавках Сераписа и Массилии.

Публики тут сейчас было немного.

Несколько подростков, восхищенно оглядывающихся, – не иначе начитались романов из пиратской жизни. Парочка негромко хихикающих девиц‑гимназисток, явно воображающих себя очень смелыми и бросающими вызов строгой морали, раз они осмелились посетить такое место. Четверо студентов университета Парацельса, отправлявшихся на каникулы.

И Уркварт Север, видать, вспоминающий бурную молодость.

В данный момент он явно намеревался подсесть к девицам, поскольку что ж это за матросский кабак без девиц? И зачем девицам приходить в матросский кабак, ежели они не желают пообщаться с просоленными морскими волками, коих тут единственный представитель – сам Уркварт.

Студенты тем временем нервничали, терзаемые нехорошими и с каждой минутой усиливающимися предчувствиями.