Магия грез - Карен Монинг

Главный зал примерно двадцать пять метров в длину, двадцать в ширину, а украшенный фреской потолок находится на высоте пятого этажа. На втором, третьем, четвертом и пятом этажах все стены увешаны книжными полками. За элегантными перилами видны небольшие проходы, а лестницы, скользящие по рельсам, позволяют добраться до каждой секции.

Но большую часть времени я проводила на первом этаже, где забитые последними громкими новинками открытые книжные шкафы стояли на полированном полу между плюшевыми коврами. Две кушетки, повернутые друг к другу, кричаще дорогие, но очень удобные диваны и парчовые стулья под мягкими покрывалами стояли возле моего любимого спасения от дублинской сырости и дождя — богато украшенных газовых каминов.

Я посмотрела на аккуратный стенд для журналов (к сожалению, устаревших) и на свою конторку. И улыбнулась старомодной кассе с крошечным серебряным колокольчиком, который звонил всякий раз, когда я выдвигала ящик.

Я подошла к стойке.

На кассе меня ждала записка.

«Добро пожаловать домой, мисс Лейн».

— Высокомерный самоуверенный сукин сын.

Рядом с запиской лежали ключи.

Интересно, что за машину он выбрал для меня на этот раз? Я потянулась к ключам, и внезапно на меня обрушилась волна эмоций, сильных и противоречивых. Каждая эмоция тащила за собой ворох воспоминаний: день, когда я впервые пришла сюда, моя злость из-за того, что я заблудилась, знакомство с Бэрронсом, моя наивная уверенность в том, что с таким человеком я никогда не буду встречаться.

— Мы и не встречались. — Я скомкала записку в кулаке. У нас был просто дикий и свободный секс. Несколько месяцев.

Я закрыла глаза, и новая порция воспоминаний захлестнула меня: ночь, когда я увидела, как Серый Человек поглощает красоту женщин, и примчалась сюда за ответом, еще не понимая, что со мной не так, но начиная подозревать, что это навсегда. Ночь, когда я согласилась на предложение Бэрронса поселиться в спальне наверху и переехала в комнату с видом на аллею за магазином. День, когда за мной приехал папа, а я поняла, что не смогу отправиться в Ашфорд, пока в Дублине не прекратится это безумие и я не вернусь с победой или мне не станет все равно, потому что меня отправят домой, как Алину, в гробу. Ночь, когда я приготовила Бэрронсу торт на день рождения, а потом съела его сама, когда торт наконец свалился с потолка.

Я вдохнула запах Бэрронса. Он был рядом, буквально в метре от меня. От желания у меня подгибались колени. Он был неутомимым любовником. Для него не было слова «слишком».

— Мисс Лейн.

Я сжала руки в карманах в кулаки и открыла глаза. Он стоял по другую сторону стойки, глаза потемнели, лицо застыло.

— Бэрронс.

— Это «хаммер».

— «Альфа»? — с надеждой спросила я.

В обсидиановых глазах мелькнула насмешка. Стал бы я довольствоваться меньшим?

— Дэни переедет сюда, — сказала я.

— Дэни вернется в аббатство.

— Тогда я тоже туда вернусь.

— Я слышал, что вам там не рады.

— Скоро будут рады. У меня есть план. И она мне нужна.

— Вам нужен я, — сухо сказал он. — Я думал, что вы уже это поняли.

Я поняла. Меня продолжали сбивать с ног. Да, я поднималась, с каждым разом становясь немного сильнее. Но я все еще была недостаточно сильна. Однажды я стану сильней. Но до тех пор отпугнуть моих врагов может только Бэрронс. Если IYD действительно сработал бы на Хэллоуин, он может увеличить мои шансы на выживание. Мне надоело прыгать по зыби и стараться сбежать от прилива. К добру или к худу, правильно или нет, но я сделала выбор: Бэрронс будет моей волной. Но я ни за что не буду жить с ним одна. Мне нужен буфер, а моему буферу нужно где-то ночевать.

— А почему Дэни не может остаться здесь?

— Рядом с вами она подвергается большей опасности.

— Не думаю, что она уйдет. У нее своя голова на плечах.

— Тогда попытайтесь убедить ее, что это для вашего общего блага.

— Это может занять несколько дней. — По словам Большого Г, дней у меня осталось всего три. — Дай мне хотя бы время.

Как только Дэни окажется здесь, я сделаю все, чтобы она осталась. И заставлю работать ее суперслух и другие чувства, чтобы выяснить, кто живет у Бэрронса под гаражом и как туда пробраться. Пусть он — моя волна, но не спасательный плот. Знание — вот что спасало меня от быстрины.

Некоторое время Бэрронс изучал меня, потом напряженно кивнул.

— У вас сорок восемь часов. Держите ребенка под контролем и подальше от меня. И учтите новые правила. Первое: не приближаться к Честерсу. Это означает: не находиться ближе десяти кварталов от него. Второе: всей информацией, которая относится к делу, вы делитесь со мной без предварительной просьбы. Третье: не подпускайте ребенка к моему гаражу. Четвертое: попытаетесь снова сунуть нос в мою голову, и я засуну кое-что вам в штаны.

— О! Вот это уж полная ерунда!

— Око за око. — Взгляд Бэрронса опустился на мою грудь, и я внезапно отчетливо вспомнила, как сдергивала футболку через голову, а он смотрел, как подпрыгивает мой бюст. — Или сиська за сиську?

— Не обязательно быть грубым.

— Я могу назвать множество причин быть грубым.

— Держи их при себе.

— Как изменились ваши песни!

— В твоем голосе злоба, Бэрронс. Раздражение. Что не так? Ты немного пристрастился ко мне?

Его губы вздрогнули, обнажая зубы. Я часто чувствовала их на своих сосках. И почти чувствовала их сейчас.

— Мы трахались, мисс Лейн. Даже тараканы трахаются. И жрут друг друга.

— Все там же, Бэрронс.

— Все так же, — согласился он.

О да, мы снова работали вместе. И снова были в том же месте — в «Книгах и сувенирах Бэрронса».

— Я действительно буду жить в «Бэрронсе»? Ну, то есть у Бэрронса?! — воскликнула Дэни, прыгая с ноги на ногу, спиной вперед, когда мы шагали по Темпл Бар Дистрикт.

Мы шли на встречу с ши-видящими. Дэни узнала, что группа из нескольких десятков под предводительством Кэт сегодня собирается на разведку в город.

— Нет, — сухо сказала я. — Скажем так, с Гроссмейстером и его миньонами.

— Я буду жить с Бэрронсом! Ну ни фига себе! Вот это клево!

— Тебя не беспокоит, что ты понятия не имеешь, за плохих он играет или за хороших?

— Не-а. Ни капли. — Ее глаза искрились.

Я фыркнула. Она говорила вполне серьезно. Хотела бы я вот так же не заморачиваться. Но я не могла. Для меня все еще имели значение добро и зло, я все еще думала о том, что правильно, а что нет. Это вина родителей. Они обеспечили мне уйму проблем, привив добропорядочность.