Старинный орнамент везенья - Татьяна Корсакова

– Липа?

Она оторвалась от тарелки, посмотрела на него очень внимательно. От этого ее взгляда Тиму стало совсем неловко.

– Я сейчас уеду, договорюсь с нотариусом, подготовлю все необходимые документы, а потом вернусь за тобой. Никуда не уходи. Хорошо?

– Хорошо, – она равнодушно кивнула.

Ох, и не нравилась ему эта апатия и безропотная покорность судьбе. Раньше боролась, трепыхалась, огрызалась, а сейчас словно перегорела. Ладно, с этим он потом разберется. Сейчас главное – нотариус.

На переговоры с нотариусом и подготовку необходимых документов ушло всего пара часов. Деньги, оказывается, очень хороший стимулятор. Еще несколько часов потребовалось, чтобы встретиться с человеком, телефончик которого ему вчера подбросил по электронной почте Коляныч. Человек приторговывал оружием. То, что нужно.

Липа ждала его, как и обещала. По случаю похода к нотариусу она сменила джинсы на деловой костюм, уложила волосы и сразу стала похожа не на девочку-подростка, а на бизнес-леди.

– Хорошо выглядишь. – Он не лукавил. Строгий стиль и в самом деле добавил ей шарма и аристократизма. Хотя, честно говоря, джинсы ей тоже шли.

Липа улыбнулась в ответ на его комплемент, взяла с полки сумочку, спросила:

– Мы уже можем ехать?

– Один момент, – Тим взял ее за руку. – Мы ведь так и не обсудили цену.

– Ты же уже купил половину квартиры. Значит, заплати мне столько же, сколько заплатил моему бывшему мужу, – и мы в расчете.

– Так просто?

– А нужно, чтобы было сложно?

– А если я тебя обману?

– А ты меня обманешь?

– Нет, черт возьми! Я тебя не обману, но нельзя же быть такой доверчивой… – Он чуть было не сказал «дурой», но вовремя прикусил язык.

Она понимающе улыбнулась. С каких это пор она умеет читать его мысли?

– Хорошо, не буду доверчивой. Договор перечитаю от корки до корки. Если хочешь, могу даже поторговаться.

– Торгуйся, – Тим тоже улыбнулся, – но имей в виду – на товарно-рыночных отношениях я собаку съел. Так что много тебе не выторговать. Ну разве что тысчонку-другую.

У нотариуса все прошло гладко. Липа, как и обещала, внимательно изучила договор, но торговаться не стала. Поставила свою подпись там, где требовалось, уже подходя к машине, спросила:

– Теперь все?

– Не совсем.

Она вопросительно выгнула бровь.

– Думаю, сделку следует отметить. Ты не возражаешь?

Тим так и не узнал, возражает Липа или нет: в ее сумочке ожил мобильник.

– Ой! – она радостно улыбнулась.

– Что – «ой»? – поинтересовался он.

– Это Инга, она вернулась! – Липа принялась перетряхивать сумочку в поисках телефона. Потом чертыхнулась и высыпала все ее содержимое на пассажирское сиденье, выудила из вороха женских безделушек мобильник, виновато улыбнулась Тиму, отошла в сторонку.

От нечего делать Тим принялся изучать добро, рассыпанное на сиденье. С ума сойти, сколько барахла таскают женщины в своих сумочках…

…Это выглядывало из-под носового платка. Четырехгранная стеклянная пирамидка, точная копия его собственной. Нет, не точная, на его пирамидке другие цифры. Тим оглянулся – Липа болтала по телефону и выглядела совершенно счастливой, – достал свой брелок, повертел обе пирамидки в руках, сопоставил основаниям, и все сразу же стало на свои места. Сопоставленные пирамидки превратились в кристалл, точную копию логотипа депозитного банка «Кристалл-банк». Он не там искал. Они все не там искали…

Тим сунул обе пирамидки в карман пиджака, уселся за руль. Через минуту вернулась Липа, сгребла свои пожитки обратно в сумочку и сказала извиняющимся тоном:

– Это моя лучшая подруга. Она только что вернулась из Германии. Хочет со мной встретиться.

– Знаешь что, – Тим побарабанил пальцами по рулю, – если хочешь, я сейчас отвезу тебя к ней. Поболтаете, развеетесь. А часиков в шесть вечера я за тобой заеду, и мы отметим нашу сделку. Идет?

Она обрадовалась, закивала головой, и Тим, уже в который раз за этот день, почувствовал себя скотиной.

Он высадил Липу у типовой панельной девятиэтажки, помахал на прощание рукой, вывел машину из узкого, неудобного двора, посмотрел на часы. Так, время еще есть, и если он поторопится, то может все успеть…

В Москве было несколько филиалов «Кристалл-банка». Тим решил попытать счастья в центральном отделении. Теперь, когда все сложилось в четкую картинку, он точно знал, как действовать дальше.

Ключ с лазерной нарезкой сто процентов от депозитной ячейки. А цифры на пирамидке – это не номер квартиры и дома, это – кто бы мог подумать?! – дата его, Тима, дня рождения и, скорее всего, код к сейфу.

В банке все прошло как по нотам. Тим просто показал ключ и свои документы. Оказалось, что отец оставил на его имя доверенность, и между ним и заветной депозитной ячейкой больше не было преград…

* * *

– Липа! – Инга с радостным визгом повисла у нее на шее, расцеловала, даже слезами оросила. С ума сойти! Ведь не виделись-то всего каких-то несколько недель. – Как ты? С тобой все в порядке?

Сложный вопрос. Честно говоря, она и сама не знала, все ли с ней в порядке. Ей мерещится призрак Кота, в ее организме резвятся непонятно каким образом попавшие туда наркотики, она спит с незнакомым мужчиной, и она, наконец, избавилась от квартиры. Это хорошо или плохо?

Вот она все расскажет Инге, и пусть подруга разбирается. В конце концов, она же психотерапевт. Но сначала надо узнать, как дела у Анфисы Петровны.

– Инга, как твоя мама?

– Мама? – подруга сначала нахмурилась, а потом расплылась в счастливой улыбке. – С Анфисой все хорошо. Операция прошла успешно. Сейчас уже все в ажуре. Она рвется на дачу! Представляешь?! Ей не нужна реабилитация, ей, видите ли, нужны грядки!

– Грядки – это тоже реабилитация.

– Вот и она так говорит, – Инга смахнула набежавшую слезу. – А я говорю, что отправлю ее на дачу только следующим летом. Теперь ты рассказывай!

– Долго рассказывать.

Подруга окинула ее внимательно-настороженным взглядом, спросила шепотом:

– Как квартира? Больше не было сюрпризов?

Липа улыбнулась:

– Ошибаешься. Моя квартира полна сюрпризов. Впрочем, она уже не моя.

– Как? – ахнула подруга.

– Вот так! Час назад я подписала документы на ее продажу.

Наверное, Липе показалось, но Инга при этих словах вздохнула с облегчением.

– Инга, я, кажется, схожу с ума, – сказала девушка тихо. – У меня очень серьезные проблемы, и я не знаю, как с ними справиться. Свари мне кофе…

…Какое же это счастье – выговориться! Рассказать все, как есть, не чужаку из далекого Сенегала, а самой близкой подруге. Липа говорила, и с каждым произнесенным словом на душе становилось все легче. Словно открыли предохранительный клапан.