Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария

Где Исаев?

Он опасался крутить головой. Но в отражениях сверкающих французских окон ресторана, видел несколько зданий, в том числе высоток, где тот мог обустроить позицию.

Еще помнил, как тот работал, когда отстреливал партнеров Глодова.

И чем ближе к дверям ресторана, тем сильнее ощущение прицела между лопатками. Прямо на натянутой на спине куртке.

Впервые он видел безвыходность: позади богдановские, Исаев, который так же мог получить приказ застрелить его, кто знает их игры, впереди — озлобленный Глодов.

Хорошая ему пришла мысль: между молотом и наковальней.

Точно.

Два старых партнера, а теперь злейших врага схлестнулись, а он и Исаев — заложники в этой дуэли. До этого он пытался поймать на Максима его хозяев, теперь сам стал говорящей куклой.

И впервые за всю жизнь эта безысходность его не убивала.

Все дело было в ярко-голубом кубике в кармане куртки.

Двери в ресторан открылись автоматически.

Он не успел войти, но заметил ряды одинаковых столов покинутого зала, опустевшую барную стойку. Глодов успел забронировать зал и выгнать всех, включая обслугу. Огромный зал с пустующими столиками контролировали парни в черных костюмах, с рациями в руках.

— Стоять! — к нему, как те псы, бросились со всех сторон.

Андрей отступил к стене, развел и приподнял за полы куртку, чтобы увидели: не вооружен. После этого его развернули лицом к огромному аквариуму рядом с входом, и лицом впечатали в стекло, пока обыскивали.

Стекло было ледяным — изнутри на него давили, минимум, несколько тонн холодной воды. Стая золотистых рыб озадаченно прыснули от него. Его заставили поднять руки и зашитая заболела. С плеча и бедра швы снимать было рано.

— Полегче, — зарычал он, чтобы спрятать стон боли.

Обыскав, они отступили. Андрей обернулся. Придется идти через строй охраны, как через коридор позора. Как они смотрели! Ими он руководил когда-то. Бывшего коллегу провожали взглядами полными презрения и злости. Глаза говорили: предатель! Не в первый раз. Не реагируя на агрессию, он нашел Глодова.

Руслан выбрал хороший столик — в глубине. Далеко от окон, не увидишь даже в прицел. Знают его тактику.

Сам сидит на диванчике, рядом Руслан и еще полроты охраны.

Андрей смело направился к нему.

Словно невзначай огляделся. Удачно, очень удачно выбрано место для встречи. Выбирал Руслан — сто процентов. Слишком профессионально. Он ощутил беспокойство. Стекла слишком толстые — даже если подставить под выстрел, с такого расстояния клиента с одного, даже с двух и более выстрелов не снимешь. Слишком далеко для «винтореза» до зданий с хорошими позициями. Он это расстояние покроет с натягом. Плюс толстое стекло и удобный столик для встречи. Если это так — самому придется валить Глодова.

Сделать это в полном зале — сумасшествие. Скорее это его тут удавят без свидетелей.

Значит, Исаев где-то ближе…

Жаль, поговорить им не дали.

Он хотел сжать кубик в кармане, но делать этого на виду не стоит. Решат, что пронес оружие — завалят.

И придется сесть неудобно: лицом к Глодову, спиной к окну.

— Привет, Игорь, — Андрей упал за столик.

Глядя в глаза бывшего клиента, он ощутил себя в ловушке.

Богданову не откажешь в изобретательности. Если Исаев выстрелит: он отсюда не уйдет, тут все охраной нашпиговано. После этого его хоронить можно — изрешетят на месте. Или задержат до прибытия ментов, а они появятся быстро.

Кубик в кармане вдавился в бок.

Он надеялся, что дочь не у них. Если бы захватили Аню — ее бы привели в ту комнату без окон, а не просто игрушку передали. Он бы сделал все, что они хотят. Мгновенно бы сломили волю к борьбе. Но ее не привели, а ему не дали пересечься с Исаевым, чтобы тот не сболтнул, раскололи его или нет. Кубик где угодно могли взять… В больнице, откуда он забрал Лену в спешке, бросив некоторые вещи и Анины игрушки… Из их дома. Проблема в том, что этот кубик так помутил ему рассудок, что Андрей не мог отличить, что это — правда или отравленная надежда для перепуганного насмерть разума.

Не мог понять, ошибается или нет.

А цена ошибки будет страшной — жизнь его дочки. Прежде чем действовать не по плану, он должен точно знать, в безопасности они или нет.

Глава 38

Андрей

— Привет, — голос Глодова был стерильно пустым, он рассматривал следы от новых швов на лице Андрея.

Только презрение напрочь стирает эмоции. Руслан сверлил взглядом, игнорировать его было сложно. Андрей понимал, чего тот буравит — за стычку в ангаре.

Пошел к черту.

Насколько помнил — детей у Руслана нет. Не поймет, что он делает, зачем пришел и почему детский кубик жжет карман.

— Где Исаев? — спросил Руслан.

— Ты думал, я с собой его притащу?

— Нужно убедиться, что он жив. Может, ты его кончил.

— Слушай… — Андрей начал раздражаться, по большей части на себя и того черта с перстнем, который этого не предусмотрел. — Мне нужны документы, Игорь. Организуйте мне выезд из страны — я его отдам.

— Он тебе ничего не предлагал? — спросил Игорь.

Сунул руку во внутренний карман и Андрей напрягся — мышцы шеи заболели. На свет явилась длинная сигара. Отрезав кончик, Глодов сунул ее в рот и вкусно раскурил.

Не торопится. Не боится. Его обыскали, привыкли, что работает один — не боятся его. У них численный перевес.

Быстрей бы Исаев стрелял — зачем тянуть? Раз не стреляет, не может достать. Дико захотелось курить — от нервов.

Андрей молчал: ему говорить не о чем.

— Ты на меня полтора года работал. Со мной в баню ходил. Мою секретаршу трахал. Я твоей жене помогал. Мне интересно, Андрей… — Глодов выдохнул дым. — Зачем ты меня предал?

— Выгода, — коротко ответил он.

— И все? Как ты будешь своему ребенку в глаза смотреть? Папа у нее падла редкостная.

— Нормально буду смотреть, — к этому тону Андрей так и не привык. — Я тебе не подчиненный, так что заткнись.

Может, встать, и швырнуть его в стекло? Припечатать мордой к витрине и держать, пока Исаев не снесет полголовы, как его партнерам? Слова о дочке его задели.

— Ты пришел на наших условиях, значит, не смог использовать Исаева сам и готов сотрудничать. Тебе нечего против меня поставить. Ты один, ты пришел, ты безоружный. Ты понимаешь, что происходит?

Андрей следил за лицом, чтобы они видели его обычное выражение — кривоватое, не излучающее ничего, кроме лживой доброжелательности.

Вот, значит, как Глодов расценил его действия.

Под охраной ощущал себя неуязвимым. Они знали — он одиночка. Представить, что Исаев, которого он избивал и пытал, а затем похитил, может быть с «винторезом» снаружи, они не могли.

— Не понимаешь, — улыбнулся Глодов, изучив его. — Не думал я, что ты настолько самоуверен. Встань. Ты поедешь с Русланом и добровольно отдашь ему Исаева.

— Встань, ты оглох? — добавил охранник.

Замешкавшись, Андрей поднялся.

Сзади подошли — взяли за руки, звякнули наручники, но надеть не успели. Небрежно затушив сигару в пепельнице, Глодов поднялся и одернул дорогой пиджак.

Собрался валить.

Тщательно следя, чтобы не попасть в обзор — Андрей сам же обучал его привычкам безопасности, направился к выходу для персонала, но остановился напротив, глядя ему в глаза. Под охраной он ощущал себя неуязвимым. Изучил его с холодным презрением. Кац на него так же пялился. Андрей этот взгляд знал — так смотрят оскорбленные бизнесмены при больших деньгах и связях. Они не любят оставаться в дураках. Такой сорт людей боялся его, но недооценивал. Использовал, но презирал. Эти бизнесмены — числа им не было — Игорь, Власов, даже Кац, пользовались его услугами, когда боялись запачкать свои манжеты, а затем делали вид, что лучше него.

Глодов подошел ближе, уверенный, что Андрея держат.

— Мразь конченая, — со спокойной улыбкой сказал он.