Пыль Снов - Стивен Эриксон

— И кто поджидает тебя в нем, Оссерк?

— Ходящий-По-Краю.

Килмандарос оскалила длинные клыки в широкой улыбке. И швырнула ему его же смех.

Двинулась прочь.

Голос за спиной прозвучал удивленно: — Что ты делаешь? Он зол. Ты не понимаешь? Он зол.

— Это мой сон, — шепнула она. — В нем все такое, каким должно быть. — Но она удивлялась. У нее вроде бы нет воспоминаний именно об этом месте, как и о встрече с Оссерком на руинах Куральд Эмурланна.

«Значит, иногда сны вправду могут тревожить нас».

— Тучи над горизонтом. Черные, приближаются ломаным строем. — Буян надавил на глаза пальцами, потом мельком поглядел на Геслера. Лицо его покраснело. — Что за глупые сны, а?

— Мне откуда знать? Есть мошенники, делающие состояние на снах дураков. Почему не пойти к такому?

— Ты назвал меня дураком?

— Только если последуешь моему совету, Буян.

— Да. Вот почему я завыл.

Геслер склонился, раздвигая кружки и все прочее, освобождая место для мускулистых, покрытых шрамами рук. — Заснуть в разгар бурной пирушки — уже непростительное преступление. Вскочить с воплями — ну, это вовсе безумно. Половина из нас, идиотов, за сердца схватились.

— Не нужно было ввязываться, Гес.

— Заладил свое. Мне тоже не нравится. Но мы вызвались искать Хеллиан. — Он кивнул на третью сидящую за столом, хотя была видна лишь ее макушка с намокшими от пролитого эля волосами. Храпы летели над столом; казалось, это сотня короедов приканчивает больную сосну. — И вот мы ее нашли, только она не в состоянии вести взвод. Вообще ни для чего не в состоянии. Ее могут обобрать, изнасиловать, даже убить. Придется стоять на страже.

Буян рыгнул, вцепился в бороду. — Это был не совсем сон.

— Помнишь, когда в последний раз видел приятный сон?

— Не знаю. Давно, наверное. А может, мы забываем хорошие, только плохие помним.

Геслер наполнил кружки. — Итак, приближается буря. У тебя сны на редкость тонкие. Даже пророческие. Ты спишь и слышишь шепот богов, Буян.

— У меня дурное настроение, Гес. Напоминай, чтобы я о снах больше не говорил.

— Я и не просил о них говорить. Ты сам заорал.

— Не заорал я. Завыл.

— Есть разница?

Поморщившись, Буян потянулся за кружкой. — Иногда, ну… боги не шепчут.

— Волосатые женщины все еще тревожат ваши сны?

Бутыл открыл глаза и подумал, не метнуть ли нож ей в лицо. Но всего лишь моргнул. — Добрый день, капитан. Я удивлен, что вы не…

— Простите, солдат, но вы только что мне подмигнули?

Он сел. — Это было подмигивание, капитан? Вы уверены?

Фаредан Сорт отвела глаза, что-то пробурчала и ушла к выходу.

Когда дверь хлопнула, Бутыл сел поудобнее, наморщил лоб. Да, влезать в голову офицера — это стало у него второй натурой. Но его встревожили ее слова. Такой вопрос звучит нелепо, в особенности от Фаредан Сорт. Он сомневался, что капитану известно о его личном проклятии. Откуда ей? Какой дурак доверил бы такое офицеру? Особенно такому, что злобно убивает талантливого и радостно женатого скорпиона без всякой причины. Если она действительно что-то знает, это значит, кто-то поделился кусочком информации в обмен на что-то иное. Привилегию, подачку. Это же тайное предательство за спинами обычных солдат легиона!

Кто оказался таким подлым?

Он раскрыл глаза, огляделся. Один в казарме. Скрипач увел взвод на полевые упражнения, военную игру против заново сформированных батальонов Брюса Беддикта. Жалуясь на больной желудок, постанывая и кряхтя, Бутыл сумел отказаться от участия. Не для него бессмысленная беготня по кустам и полям; к тому же не так давно они убивали летерийцев по-настоящему. Отличный шанс забыть, что отныне они друзья. И для той, и для другой стороны. Так или иначе, он успел первым пожаловаться на живот, так что у других не прокатило — он поймал злобный взгляд Улыбы, но он же привык, он всегда более быстрый…

Улыба. Он поглядел на пустую койку, поглядел внимательно и придирчиво. Ее излюбленный приемчик — удар из-за спины, не так ли? А кто еще тут остался? Никого.

Он опустил ноги на пол — боги, какая холодина! — и подошел к ее постели. Следует двигаться осторожно. Если кто и умеет делать хитрые, подлые ловушки у вещей, которые для других не предназначаются, так это брызгливая полусумасшедшая киса с острыми ножиками.

Бутыл вынул кухонный нож и начал надавливать на тонкий матрац, склонившись поближе, чтобы изучить по видимости беспорядочные швы и выступы обшивки — каждая может оказаться отравленной… но выступы и швы оказались, гмм… всего лишь случайными выступами и швами на обшивке.

«Пытается меня подначить… нутром чую…»

Он встал на колени, пощупал под кроватью. Ничего особенного; это заставляет тревожиться еще сильнее. Бормоча под нос, Бутыл заполз за койку и уставился на сундучок.

Летерийская работа — не из тех, что они привезли с собой. У нее было слишком мало времени, чтобы его оснастить — то есть хитроумно оснастить. Нет, иголки и лезвия будет легко заметить.

Она его продала, и она об этом пожалеет.

Ничего не обнаружив на внешних сторонах, он просунул кончик ножа в замочную скважину и начал трудиться над механизмом.

Открытие, что сундучок вообще не заперт, ввергло его в бесконечное мгновение ужаса — дыхание сперло, по лбу покатился пот. «Явная ловушка. Рассчитанная на убийство. Улыба не приглашает мужчин к себе, тем более в себя… гмм, в свой… Подниму крышку — и покойник».

Он дико вскочил, услышав стук сапог, и увидел Корабба Бхилана Зену’аласа. — Дыханье Худа, солдат! Хватит выслеживать меня вот так!

— А ты что делаешь? — спросил Корабб.

— Я? Что делаю? Не говори, что муштра уже закончилась…

— Нет. Я потерял новый меч. Сержант взбесился, отослал домой.

— Невезение, Корабб. Не досталось тебе славы.

— Мне такая не нужна. Ненастоящий бой. Я не вижу смысла, Бутыл. Они чему-то научатся, только когда мы возьмем оружие и порубим сотню — другую.

— Точно. В этом смысл есть. Подскажи Скрипачу.

— Я так и сказал. А он меня отослал.

— С каждым днем он все более упрямый.

— Забавно. Именно так я и сказал. А ты все-таки что делал? Это не твои вещи.

— Ты необыкновенно умен, Корабб. Она ставит хитрые ловушки. Догадываюсь, что с ядом. Потому что я остался, понял? Пытается меня убить.

— Ого, — отозвался Корабб. — Хитрая.

— Недостаточно хитрая, друг. Потому что ты здесь.

— Я здесь.

Бутыл глянул на сундучок: — Не заперт. Хочу, чтобы ты поднял крышку.

Корабб прошел, скрипнул крышкой.

Успевший упасть Бутыл поднял голову и подполз поглядеть.

— Теперь что? — спросил сзади Корабб. — Это была тренировка?

— Тренировка?

— Да.

— Нет, Корабб… боги, как странно… погляди на барахло! Такая одежда…

— Ну, я имел в виду, теперь можно открывать сундук Улыбы?

— Что?

— Это Карака. Ты смотришь в сундук Каракатицы, Бутыл. Он рядом стоял.

— М-да, — пробурчал Бутыл, роняя крышку. — Это объясняет гульфик.

— Объясняет?

Они стояли и пялились друг на друга.

— Как думаешь, скольких ублюдков ты успел наплодить?

— Что?

— А что?

— Ты что-то сказал.

— Я сказал «а что».

— Нет, перед «а что».

— Насчет ублюдков.

Корабб потемнел лицом: — Ты меня назвал ублюдком?

— Нет, никак нет. Откуда мне знать?

— Как…

— Это не мое дело, понял. — Бутыл хлопнул парня по твердому как камень плечу и пошел искать сапоги. — Я ухожу.

— Хотя больной?

— Мне уже лучше.

Едва выбежав — и чуть не получив по причине глупого недопонимания смертельный удар самым крепким кулаком во взводе — Бутыл глянул на полуденное солнце и двинулся куда собирался. «Ладно, паразитка. Я буду внимателен. Куда же…»

— Почти время. Я уж засомневался.

— Быстрый Бен! Давно ли вы играетесь с Мокра? Представляете, как у нас к вечеру головы разболятся?

— Расслабься, у меня кое-что есть против этого. Бутыл ты мне нужен в Старом Дворце. Я спущусь в склеп.

«Где тебе и место».

— Впервые мне вот так открыто… Скажешь, Бутыл, когда дойдешь до места.

— А что вы делаете в подземельях, Быстрый Бен?

— Я у Цедансии. Тебе нужно увидеть, Бутыл.

— Значит, вы их нашли?

— Кого?

— Синн и Гриба. Слышал, пропали они.

— Нет, их здесь нет. Вообще ни признака недавних посещений. Как и я доложил Адъюнкту, чертенята ушли.

— Ушли? Куда?

— Без понятия. Но они ушли.

— Плохие новости для Адъюнкта… она потеряла магов…

— У нее есть я. И больше никого не нужно.

«Ух, все мои страхи оказались напрасными».

— Ты, наверное, не понял, Бутыл, но я задал вопрос о волосатой любовнице не без причины.