Записки о большевистской революции - Жак Садуль

Программа делегации была принята задолго до отъезда. Я всячески поддерживал кандидатуру Каменева и Коллонтай. Хотя она занимает крайне левое, а он — крайне правое крыло большевистской партии, оба они согласны по основному вопросу: они придерживаются мнения, что Советы могут принять лишь почетный и демократический мир без аннексий и контрибуций. Я уже писал, сколь настойчиво Коллонтай и ее муж Дыбенко доказывали необходимость быстрой и серьезной реорганизации армии. Каменев после возвращения из Бреста не устает предостерегать большевиков от лживости и непомерных аппетитов Германии. Коллонтай и Каменев — образованные, гибкие люди, способные выслушать любой довод и не запираться в мистическом упрямстве. Им поручено не только установить связи с товарищами — западноевропейскими социалистами, они попытаются также встретиться с английскими и французскими министрами. Я уверен, что такого рода встречи дадут прекрасные результаты и что хорошо информированный посол окажет решительное влияние на плохо информированных наркомов.

Этим вечером вновь виделся с Чичериным{108}, окончательно заменившим Троцкого на посту наркома; зачастую он, в свою очередь, заменяет Залкинда. Тот — человек нервный, импульсивный, нередко грубый. Чичерин — благовоспитанный, интеллигентный и образованный. Чистой воды идеолог. Пожертвовал положением и состоянием во имя своих идей. Порядочный человек в самом широком смысле этого слова. Он принадлежит к одной из лучших семей Москвы, где его дядя{109} был мэром. Поддерживать с ним отношения будет легче. Однако он не показался мне ни волевым человеком, ни крупным дипломатом. Нервный, зажатый и нерешительный — по крайней мере, таково первое впечатление, которое он на меня произвел; в настоящее время он задыхается под грузом усложнившихся внешних проблем, и кажется, не в силах быстро реорганизовать пребывающее в хаосе министерство.

Решительно, отсутствие настоящих руководителей — громадный камень на пути прочного успеха большевиков. В их руководящем аппарате встретишь идеологов, исполненных благими намерениями, но без опыта в доверенных им практических вопросах управления и политики. В целом я встретил до сего времени лишь двух действительно ценных, очень ценных людей, способных превращаться из кабинетных руководителей в людей действия, извлекать пользу из уроков, которые преподносит жизнь, и перестраиваться: это Ленин и Троцкий. Первый — более логик, второй — человек менее волевой, но более гибкий. Вокруг них есть и очень умные интеллигенты, и очень горячие партийцы, но как далеки и те и другие от жизни. Ниже — никого. Если большевики не обеспечат в скором времени сотрудничество буржуазных специалистов и значительной части интеллигенции, их быстро похоронит анархия.

Дорогой друг,

Я уже не раз указывал на кризис чиновничьего аппарата, от которого страдают большевики и который день ото дня все глубже подтачивает цельность их власти. По большей части кадры подбираются из заслуживающих полного доверия, но авторитарных и неподготовленных партийцев. Вокруг них в большинстве административных органов собрались молодые, буржуазного происхождения, живого, даже слишком живого, ума, карьеристы и деляги, у которых, похоже, нет другого ясного идеала, кроме как поскорее набить себе карманы. Они мастерски развернули взяточничество, уже известное в царской России, и, как следствие, коррупция все больше расползается в большевистских кругах. Я указал наркомам на некоторые серьезные факты. В частности, злоупотребления были допущены при инвентаризации содержания конфискованных банковских сейфов. Всем известно, что умело предложенная комиссия в размере от 10 до 15 % позволяет частному лицу изъять из сейфа любые ценности и суммы. Само по себе это не страшно. Но меня особенно возмутили воровство и шантаж. Их жертвами стали некоторые из наших соотечественников. Ленин отдает себе отчет в том, какую опасность несет для режима подобная практика. Он приказывает отправлять под суд и даже расстреливать пойманных преступников. Но их слишком много. Сегодня утром было объявлено об аресте многих членов Комиссии по ревизии сейфов. Они уличены во взяточничестве.

С другой стороны, правительство зовет к себе специалистов — финансистов и промышленников. Но я сомневаюсь, что они пойдут на предложенное сотрудничество. Тем не менее я не перестану повторять, что нынешняя анархия, дискредитирующая и истощающая большевиков, одновременно разрушает и экономические силы России. И в этой области союзникам также не хватает технических органов, позволяющих информировать их о том, как далеко зашла болезнь, и способных предложить способы ее лечения. Сложившаяся ситуация не улучшится только от того, что ею пренебрегают. Похоже, мы недостаточно задумываемся над тем, что под угрозой находится существенная часть французской движимости. Пассивность тех, кто должен был бы быть защитником наших вкладов, в высшей степени преступна. Немцы не позволяют себе до такой степени пренебрегать своими интересами, и если мы допустим подписание Брестского мира и не окажем большевикам серьезной военной поддержки, о которой они просят, — то в скором времени наши противники захватят русский рынок, который мы оставляем с беззаботностью, приводящей в отчаяние.

Дорогой друг,

Как оценивать сообщения о сильных волнениях в Германии? Ленин, очень посвежевший за последний месяц, проявляет определенный скептицизм в отношении того, что они предвещают революцию. Но можно и не говорить, что в советских кругах все с напряжением, надеждой ждут колоссальных событий. Самые дальновидные считают, что если этим забастовкам политического характера суждено быть быстро и жестоко подавленными, они, по крайней мере, явятся такой угрозой для германского правительства, которое поймет, что следует не затягивать переговоры, а, наоборот, ускорить их ход. Действительно, еще долго, может быть, Центральные империи не будут тревожиться за свое будущее, торопиться покончить со своим восточным противником, готовым бросить своему народу сепаратный мир (который они представят как залог скорого всеобщего мира), и тем более, предлагать относительно почетные условия России.

Если бы союзники, сумев поскорее воспользоваться этим исключительным шансом, направили бы русскому народу братскую помощь, о которой я так давно говорю, если бы они заверили большевиков, что готовы в военной области помочь им в борьбе против германских притязаний, мы бы могли надеяться достичь одной из двух целей, от которых мы ни при каких обстоятельствах не должны были отказываться — или побудить Россию разорвать переговоры и возобновить наши совместные действия, или же, используя нашу военную помощь, добиться такого договора, который бы не ущемил смертельно русские интересы и вместе с тем сохранил бы и наши. Как можно заявлять, что подобная позиция, выгодная одновременно и России и Антанте, скомпрометировала бы наше достоинство? Как можно совершенно серьезно утверждать, что тем самым мы оттолкнем от себя активные (о, еще как!) симпатии некоторых русских партий? Какие безумцы, видя свою родину при смерти, решатся упрекнуть нас за то, что мы протянули ей руку? Сейчас тот самый случай — прийти на помощь России, поднять наш престиж, предложить находящимся под угрозой Советам демократический союз, который спасет их, спасая их страну. Но действовать нужно сегодня. Завтра будет уже поздно.