Черная кровь. Черный смерч - Ник Перумов

Раненая диатрима не выказала больше никакого желания лезть в драку и, развернувшись, помчалась прочь. Бессильные стрелы впустую щёлкали по её оперению.

И следующую птицу остановило длинное ратовище. Теперь держал его один Малон, а Таши пробил из лука голову неосторожно высунувшемуся карлику. Диатрима пыталась достать непокладистого человека клювом, но жердь оказалась длиннее вытянутой шеи, а Малон не подкачал, не дал ратовищу свернуться на сторону. Таши не удержался и, схватив прислонённый к дереву топор, шарахнул диатриме по клюву – дальше просто дотянуться не удалось. Удар не причинил заметного вреда, хотя птица отдёрнула голову и загарцевала в опасной близости от направленного копья, не нападая сама и не давая вступить в схватку своим более решительным товаркам.

– Копьё держи! – крикнул Таши и, вновь взявшись за лук, с десяти шагов хладнокровно вогнал боевую стрелу в изумлённый птичий глаз.

Диатричья волна расплескалась по роще, ударилась о поднявшийся частокол копий и, истекая кровью, отхлынула, оставив на иссушенной земле десятки тел. Птиц завалили мало – не больше дюжины, зато карликов полегло преизрядно. Нигде, ни разу не прорвались сквозь ряды охотников злобные чужаки. И потерь среди людей почти не было. Эх, так бы да с самого начала воевать!

Пять минут длилась схватка, а всем уже было ясно, что отбились от незваных гостей, отстоялись между толстыми деревьями, – мало где диатримам удалось пустить в ход свои чудовищные клювы – не допускали ратовища, и всей напористой диатричьей силы не хватало, чтобы перебить трёхвершковой толщины жердину. Окончательно дело решили стрелки – отбили приступ. Впервые взяли верх над чужинцами, потеряв совсем немного своих. Кое-кто из горячих голов предложил тут и остаться – пусть-де, мол, чужинцы лбы себе о наши ратовища порасшибают; однако Ромар только покачал головой:

– Они теперь учёные. Эвон, как быстро городьбу подрывать навострились да тухлятину в воду валить! Не станут они больше нападать, окружат и измором возьмут. Да и сколько нам здесь торчать-то возможно? Нет, нынче же ночью – прорываться дальше…

Когда свечерело, род снялся со стоянки. Диатриты весь день кружили вокруг рощи, однако второй раз подступиться не решились. И когда люди, дождавшись темноты, пошли, окружив женщин и детишек охотниками, что тащили тяжеленные ратовища, – то увидели, что степь пуста и даже на горизонте не маячат вытянутые тени диатрим.

– След наш они не потеряют, не надейся, – качал головой Ромар в ответ на робкую надежду Уники. – Ночь отоспятся, а на заре следом кинутся, быстрее ветра полетят! До леса нам от них не оторваться… А вот в чащобу за нами они не полезут. Понимают, что мы там с ними сделаем.

Шли всю ночь, но годного для дневки места так и не нашли. Мелкие кусты не давали никакого укрытия, а до ближайшей рощи оставалось чуть не пять часов ходу. Кто-то предложил спуститься в речное русло и закрепиться на одном из бывших островков, что превратились теперь в песчаные холмы, но Бойша на такое не согласился. Конечно, через грязь диатримам будет не так просто пройти, но ведь тут не ленивая старица, ила на дне мало, а на песчаном холме птицы пустынь и вовсе будут чувствовать себя как дома. Тогда уж лучше встретить их просто на берегу – самим тоже просторнее будет.

Незадолго до привала Бойша послал по рядам весть, чтобы люди, коли случится неладное: ежели кто отобьётся, потеряется или отстанет – не торопясь, днём отлёживаясь и ночами двигаясь, – пробирались вдоль берега Великой к Сборной горе – есть такое место в лесном краю, его с любой стороны за два дня пути видно. Там род будет ждать сколько потребуется.

Люди промолчали, хоть и понимали: не об отставших речь, а о всём народе. Плохое место выпало для днёвки – хуже не придумаешь.

Остановились уже при свете, заняв оборону на самом речном обрыве, где хотя бы с одной стороны можно было не опасаться удара диатрим. Карлики сумели бы влезть и по ноголомной крутизне, но без птиц они не сила: детишек хватит, чтобы не пустить их наверх.

Быстро, кто чем мог, ковыряли ямки в земле, упирать круто затёсанную пятку ратовища. Муха со своими сыновьями и ещё пятком помощников расстилал перед фронтом огромный речной невод, что два дня кряду, надрываясь, пёрли сюда, не обращая внимания на советы бросить ненужную вещь. Не слушал советов Муха, молчал или говорил невнятно, словно умом повредился. Бойша уже рукой махнул на старого рыбака. У кого разума нет, того не вразумишь.

И сейчас вождь подошёл к Мугону, кивнул на возящихся рыбаков и тихо сказал:

– Надеются, что диатримы в ячеях запутаются… А они, когда бегут, ноги высоко вздергивают. Им даже кусты не помеха, не то что сеть на земле. Ничего из этой задумки не выйдет.

Мугон кивнул, соглашаясь, а Муха, который, казалось, и не слышал ничего, вдруг вскинул голову и негромко, как в прошлом, когда ещё был в разуме, произнёс:

– Не обижай, вождь. Не первый день сети ставлю. В моём неводе кто угодно запутается.

Диатримы появились вскоре после восхода солнца, видно, и впрямь далеко не уходили, присматривали за бегущими людьми. Загодя рассыпались широким полукругом и хлынули с трёх сторон! Вот где был истинный страх, что наводит на людей пожиратель трусов вечно голодный Хурак! Хочешь – беги, хочешь – здесь умирай; всюду ровное, как пол, голое место, – ни деревца, ни балочки! Укрыться негде, стрелков наверх не посадишь!

Кто-то из баб, увидав бегущую смерть, в голос взвыл – и тут же подавился криком; свои же подруги пасть заткнули – понимали, что не столько в силе, сколько в единой твёрдости спасение.

Человеческий круг ощетинился копьями. В первом ряду – кто помоложе да поздоровей, потом лучники, а за ними старики и женщины, готовые, если что, подхватить ратовища и закрыть брешь, не дать убийцам ворваться внутрь, где прячутся малые дети, уложены раненые и ждут самые дряхлые старцы.

Таши и Малон вновь оказались вместе.

Люди сжались как можно теснее. Хорошо, что у диатритов нет лучников! Расстреляли бы тогда издали, ни один бы не ушёл… А так – может, ещё и отобьёмся…

– Отобьёмся, отобьёмся… – твердила Уника, провожая Таши взглядом, когда он бежал к краю крохотного становища. Твердила как заклинание – и верила, что оно подействует. Впрочем, долго смотреть времени не было. Уника подняла костяную пичку, что досталась ей после схватки в Отшибной землянке, и пошла к обрыву. Ее место там, а то мало ли, пошлют диатриты лазутчиков со стороны реки, так ей их и встречать. Ну да не впервой – один уже пытался к ней через стену влезть.

Плавно разворачиваясь, неслись диатримы. Смертельной городьбой, вражеским частоколом вырастали их тени над головами людей. Здесь, в чистой степи, не спрячешься ни за оградой, ни за деревом. Рассчитывай только на собственные руки, крепче держи копьё! Тогда, если будешь твёрд, как родовой нефрит, возможно, и выживет кто-то из твоего рода…