Белый ферзь - Андрей Измайлов

В Москве худо-бедно Колчин ориентируется, кто есть кто. А в Питере…

Ленинград, конечно, город маленький. Но для точного ориентирования необходим старожил из тех, кто проникся истиной: главное — быть в гуще, знать масс! Такой, если угодно, невеликий, даже мелкий почин.

А как у вас по линии генлинии?

А как у вас по части спецчасти?

Ау, законные вооруженные бандформирования!

Братья Сердюки, внедрившие в незамысловатое обыкновение криминального Питера серию (сериал!) отрежиссированных разводок между бандитами и клиентами-«овцами». Из первой волны середины восьмидесятых. В таком авторитете, что даже небезызвестные братья-чапаевцы, стригущие автолюбителей, платили братьям Сердюкам.

Старший Сердюк по прозвищу Толя-Кунфу. По легендам — большой мастер. (Не знает Колчин такого мастера. Не слышал даже.) Держал на дому парочку манекенов, облаченных в милицейскую форму, — отрабатывал на них приемы ближнего боя. Добря-а-ак, надо полагать. Вышел бы сей Толя-Кунфу не против манекена, а против любого из колчинских учеников на татами в Центральной школе, — там и посмотрели бы. Не суждено. Грохнули Толю-Кунфу полтора года назад, проигнорировав легенду о сердюковской непобедимости. Кто-то из «своих», из конкурентов…

Комарин. Следующий после Сердюков некоронованный, но король. В отличие от предшественников, «бомбящих» граждан с полутемным прошлым-настоящим, он стремился поставить Дело на законную солидную основу. Что, впрочем, не отрицало иную основу. Дисциплинка в банде железная — наркотики ни-ни, алкоголь в меру. Сам Комарин мелковат физически, но выжимает штангу в полтора собственных веса. При появлении главаря в каком бы то ни было месте общественного питания-увеселения все встают. Пять лет назад банда Комарина столкнулась в чистом поле Девяткина с теми, кто уже шел на смену, торопил события. Перестрелка поинтенсивней чикагских.

Под этот орудийный шумок милиция и сграбастала львиную долю комаринских бойцов, включая Самого.

Но Сам недолго сидит в «Крестах» — скоренько переправляется на «химию» (нашлись хлопотуны в правоохранительных органах). А два года назад он и вовсе то там, то сям мелькает в Питере. И разборки с кровью-трупами учащаются. Надо укрепить пошатнувшийся статус-кво.

Вряд ли это устраивает идущих (пришедших!) на смену. Комарин гоняется за конкурентами, киллеры от конкурентов гоняются за Комариным. Он-то многих и многих нагнал, но они — многие и многие, а Сам — один-единственный такой. Полгода назад сел-таки на мушку.

Нужно иметь маресьевскую жажду жизни, чтобы выкарабкаться из небытия после стольких огнестрельных ранений. Выкарабкался, лишившись конечности. Но выкарабкался. На сегодняшний день, по слухам, окопался в Штатах. Зализывает. Вероятность возвращения в Питер ничтожна, но — есть, есть вероятность.

Только замещение вакантной должности уже произошло. Гладышев, ранее в подмастерьях у Комарина, однако подрос малыш, и памятная разборка в Девяткине именно Гладышевым инициирована. Бывший борец, но плохонький, в отличие от тех, кто в прошлом.

Но, известно, решает не личная стать и прыть, решают личные контакты в среде, где ценится стать и прыть. А контактирует Гладышев со спортсменами-профи плотно. Образование — тюрьма. Тем понятней его стремление окружить себя высоколобыми — юристами, адвокатами, экономистами. Не дал бог учености, тогда он (не бог, Гладышев!) ее просто купит. И обретя мозговой центр — в атаку на госпредприятия, ура! Взимание штрафов за нарушение контрактов и договоренностей… Впрочем, стригутся почти налысо обе стороны, затеявшие конфликт. Сферы влияния (и по месту, и по роду деятельности) настолько обширны, что поговаривали об империи Гладышева.

Вся беда любой империи — в удаленности границ и рассеивании сил. Как бы есть она, и нет ее. Попробуй удержи эдакую громадину в беспрекословном подчинении, если подданные не ощущают ежечасно — есть она? нет ее? К тому же и сам «император» на людях открещивается от высокого звания. Оно, конечно, сродни кокетству признанного, например, снайпера: да ну, отстаньте! я и ружья отроду в руках не держал… ладно, раз вы настаиваете… и — в «яблочко»! Но простодушные от рождения, имя коим — легион, могут воспринять кокетство за чистую воду: топи гада, он никто!

Гладышева «утопила» милиция два года назад — взяла прямо в гладышевском «вольво» и оторопела: у «императора» в кармане — пистолет! негоже так представляться! Может, он действительно не глава? Может, всё большой блеф? Какой же дурик станет при себе держать ствол, если он — глава?! Р-разберемся. А ты, малыш, посиди, пока мы будем р-разбираться. Да не здесь, не в машине. В тюрьме. Чтоб не скучал, вот тебе за компанию твое же ближайшее окружение…

Ближайшее окружение, надо признать, недолго составляло компанию «императору», зато моментально по освобождении затеяло кампанию в защиту безвинно томящегося узника бессовестности. Кампания и сейчас в полном разгаре. По сию пору…

А сам Гладышев по-прежнему на нарах?

На нарах.

А обесконеченный Комарин за кордоном?

За кордоном.

А Толя-Кунфу на три метра под землей?

На три метра под землей.

Получается, в данный момент и обратиться не к кому? В децентрализованном бандитском Питере? На тот случай, когда возникнет нужда получить ДОСТОВЕРНУЮ, ИСЧЕРПЫВАЮЩУЮ информацию по… частному случаю. Нет… м-м… коллектора?

Почему же нет… м-м… коллектора?! Почему же не к кому обратиться?!

Вика Мыльников наводяще задался риторическим вопросом. Только что в грудь себя не ткнул. Он, само собой, всего лишь мент в отставке. Но он и глава частной охранной структуры, способной разобраться в частном случае. Особенно если он, случай, пусть косвенно — задевает главу.

А задевает?

Да ни боже мой! Где бывший мент, бэх Мыльников, — и где исчезнувшая жена сэнсея!

А действительно — где?

Московский Бай-Баймирзоев, одно из первых лиц в известных кругах, авторитетно дал понять: не в Москве.

Питерский Мыльников — отнюдь не из первых лиц в известных кругах…

Хотя… круги эти всё сужаются и сужаются, если верить летописи бандитского Петербурга: Толя-Кунфу — Комарин — Гладышев…

Но если верить всё той же летописи, то существуют целые банды, состоящие преимущественно из милиционеров, из ста двадцати охранных обществ каждое третье действует как заправская бандитская организация.

Колчин как-то уже оповещал публично: он привык разговаривать только с первыми лицами.

Первым лицом в семье Мыльниковых для него была Галина Андреевна Лешакова-Красилина-Мыльникова. И не потому, что она верховодила на дому. Это она именно не на дому, а в гостях верховодила, то есть муж ей позволял компенсироваться, отзывался на уменьшительного Вику, величал жену мужественным «Гал» (галл!), Москва — не его город. Колчины — не его давние приятели (то есть Инна Колчина, но замужем она аж за сэнсеем!). Пусть потешится Гал (-л!), пусть восполнит острую самолюбийственную недостаточность.

Но дома, но в Питере — тень, знай своё место.

Ди-Жэнь — тень на одном склоне горы, солнце — на другом. Не так ли?

Не так. Первым лицом для Колчина была Галина. Ибо: старший друг — младший друг. В этом тандеме третий лишний. Третий — Вика Мыльников.

Инна, будучи в Питере, наверняка общалась с подругой детства. Не исключено, у нее же и останавливались. Где ж еще? Не у мамаши ведь — с ночевой: «У меня нет дочери! У меня никогда не было дочери!»

Кроме того, Инна не просто коротала время у подруги — надо ли говорить, что при встрече двух женщин беседа длится и длится, а темы… от прошлого босоногого совместного детства до грядущего пугающего возрастного будущего:

— Представляешь, мне уже тридцать!

— Вот когда тебе тридцать пять стукнет, тогда поймешь! Я тоже в тридцатник знаешь как паниковала! Детей так и нет?

— Не получается…

— И у нас. Просто я уже и не хочу.

— А я… мы…

— Да зачем! Собака лучше! Мы с Викой дога взяли. Посмотри, какая лялька! Юл! Юл, к ноге! К ноге, сказала!.. Тьфу, дурак! Он еще молодой. Зато теперь никто ко мне не сунется — ни в квартиру, ни на улице. Ну ты помнишь, я рассказывала…

— Помню…

Надо ли говорить?

Надо. Как раз надо. Ибо не только про дела давно минувших дней, не только о преимуществах щенка перед младенцем, не только о коротком бабьем веке обычно беседуют подруги… Всяко вопросы «ты завтра куда? надолго ли? и на кой тебе это?» неизбежны. И ответы — тоже.

Что же касается Вики Мыльникова и его завязок с миром криминала, то почему бы заодно и не использовать?

Пренебрегать подвернувшейся возможностью неразумно. Только возможность эту следует пользовать разумно: ни в коем случае не просить об услуге, но повернуть так, чтобы услугу тебе навязали, конфузясь, извиняясь, уверяя: всё будет сделано, а вы даже не думайте об отдельных нюансах!