Безудержная любовь (ЛП) - Харлоу Мелани

— Да. На самом деле, знаешь что? Проблема не в том, что я не могу в тебя влюбиться, а в том, что могу. И если мы будем продолжать в том же духе, боюсь, именно это и произойдет.

Он сглотнул. — Я не хочу, чтобы ты боялась.

— Я знаю, что ты не боишься. Но ты должен верить, что так я поступаю правильно для нас обоих. — я глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ты сказала, что не ищешь отношений. — он сказал это мягко, без укора.

— Я не искала, Остин. Но отношения между нами стали напряженными, и я… — покачала головой. — Послушай, мне жаль, что я вот так вернула твою одежду. Это было по-детски.

Он выдохнул, его плечи опустились. — Прости, что ревновал и вел себя так, будто ты мне принадлежишь. Я знаю, что это не так.

— Я думаю… думаю, мы просто не рассчитали время, понимаешь? — я изо всех сил старалась улыбнуться. Быть храброй. — Может быть, если бы мы встретились в другое время, в другом месте, мы могли бы стать чем-то большим. Но обстоятельства сложились так, что этому просто не суждено быть.

Он медленно кивнул.

— Я бы ни на что не променяла то время, что мы провели вместе, Остин. Ты был так добр ко мне. Ты даже не представляешь. — я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. — Но я думаю, что лучше всего уйти сейчас.

— Это будет тяжело, — тихо сказал он.

— Я знаю. — в моем горле образовался комок. — Но скоро я уйду, и твоя жизнь сможет вернутся в нормальное русло. Моя тоже.

Он открыл рот, и я подумала, что, может быть, тот поспорит со мной — я хотела, чтобы он поспорил со мной, — но он этого не сделал. Он поцеловал меня в лоб, взял за руку и повел обратно внутрь.

— Мне нужна минутка, — сказала я у двери дамской комнаты. — Тебе не обязательно меня ждать

Затем я пошла в туалет, закрылась в кабинке и заплакала.

Когда вышла, его уже не было.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Остин

СТОЯ на одной стороне танцпола, я наблюдал, как она выходит из туалета, и убедился в том, что она вернулась за свой столик. Потом стоял рядом, как часовой, и следил, чтобы никто и пальцем не тронул ни ее, ни Ари.

Ксандер сказал мне, что я веду себя глупо, а затем совсем перестал со мной разговаривать и пошел искать кого-нибудь, с кем можно пофлиртовать.

Я оставался там, где был, пока Вероника и Ари не ушли, а потом незаметно проследил за ними на улицу и убедился, что они благополучно добрались до своей машины. Только когда я увидел, что они уехали, я вернулся внутрь и заказал пиво.

Ксандер нашел меня у бара. — Чувак, — сказал он. — Это был самый очевидный хвост, который я когда-либо видел. Они точно видели, что ты следил за ними.

— Мне плевать, — упрямо сказал я.

— Я ни хрена не понимаю.

Я опрокинул бутылку. — Ты не поймешь.

— Почему бы тебе не пойти за ней?

— Я не могу.

— Потому что…

— Потому что она боится, что если мы будем продолжать спать, то ей будет больно, когда ей придется уехать.

— И она должна уехать?

— Она должна уехать. Она хочет уехать. Это не ее дом

Ксандр наклонил голову. — Ты уверен в этом?

Следующая неделя была и лучше, и хуже.

Лучше, потому что Вероника не игнорировала меня, я старался включаться в разговоры, а если мы случайно оказывались одни в комнате, то не убегали в другую сторону.

Но то, что я не мог к ней прикоснуться, было пыткой. Каждый раз, когда она приближалась ко мне, я боролся с желанием заключить ее в свои объятия.

Лучше, потому что во вторник вечером она с детьми пришла в гараж и пригласила меня посмотреть с ними фильм, и вместо того, чтобы оставаться там, в одиночестве, я согласился и присоединился к ним.

Хуже, потому что я слышал ее смех, но не мог обнять ее в темноте.

Лучше, потому что в четверг был день рождения моего отца, и мы все пошли ужинать в "The Pier Inn". Не раз я видел, как она посматривала на столик у окна, который мы делили.

Хуже, потому что я делал то же самое и мечтал снова провести ту ночь наедине с ней.

Лучше потому, что в пятницу вечером она пошла гулять с Ари, и на этот раз я заставил себя сказать ей, чтобы она хорошо провела время и пораньше легла спать. Окно в моей спальне было открыто, и я почувствовал облегчение, когда услышал, как она вернулась домой около десяти и поднялась по лестнице в свою квартиру.

Хуже, потому что я так отчаянно хотел пойти постучать в ее дверь и поцеловать на ночь, но не мог.

Лучше, потому что субботним утром они пробежали 5 км, и я присоединился к ним, записался на забег в последнюю минуту и ждал их на финише, притворяясь спящим. Мы вчетвером так хорошо провели время вместе. В тот вечер я думал, что она снова пойдет в "The Broken Spoke" с Ари, но она этого не сделала, вместо этого решив провести вечер со мной, моим папой, Ксандером и детьми на заднем дворе, жаря зефир на гриле, потягивая пиво и наблюдая, как близнецы и еще несколько соседских демонят танцуют вокруг с бенгальскими огнями

Хуже потому, что мне хотелось оттащить ее в сторону, где никто не мог увидеть, и поставить засос на ее шее, чтобы я все еще чувствовал, что она моя.

Я хотел этого так сильно, что, когда мы остались одни, я потерял контроль над собой.

Она как раз выходила из ванной комнаты рядом с кухней — я видел, как она зашла в дом, и последовал за ней через минуту, — и как только дверь открылась, ворвался внутрь и закрыл ее за собой.

— Остин, что…

Но я не дал ей закончить вопрос. Я грубо обнял ее и прижался к ее губам, целуя крепко и глубоко. Она сопротивлялась со мной меньше двух секунд, а затем сдалась, ее руки скользнули вниз по моей спине к заднице, притягивая меня к себе. Запустив одну руку в ее волосы, я наклонил ее голову набок и приник губами к ее горлу.

— Остановись, — взмолилась она. — Больше не надо.

Нехотя я оторвал свой рот от ее кожи и прижался лбом к ее лбу, тяжело дыша.

— Ты не можешь продолжать это делать, — сказала она. — Это нечестно.

— Я знаю.

Положив руки мне на плечи, она оттолкнула меня. — Я должна уйти.

Я кивнул. — Ты выйдешь первой. Я подожду минуту.

Она покачала головой, ее голубые глаза блестели от слез. — Нет, я имею в виду покинуть твой дом. Из-за того, что я живу здесь, это действительно тяжело.

— Нет! — меня убивала мысль о том, что ее больше нет. — Не уезжай, Рони. Дети будут опустошены. Они обожают тебя.

— Я тоже их обожаю. Я не хочу уезжать.

— Тогда останься. Я больше так не буду делать. Обещаю.

Она положила руку на живот и глубоко вздохнула. — Ладно. Я выйду первой.

Я посмотрел, как она уходит, и снова захлопнул дверь. Затем я уставился на себя в зеркало над раковиной, злясь, что расстроил ее.

Что, черт возьми, со мной было не так?

В воскресенье утром мы пошли позавтракать в "У Мо". Раздав детям кучу четвертаков, я только и мог, что смотреть на сидящую напротив женщину, о существовании которой я даже не подозревал два месяца назад, но чей отъезд через две недели разрывал меня на части. Что, если я больше никогда ее не увижу?

Пришла Ари, налила кофе, и две девушки немного поболтали. Когда Ари повернулась, чтобы уйти, Вероника поймала ее за руку. — Эй, ты не могла бы принести немного миндального молока?

— Конечно. — Ари улыбнулась мне. — Извини, я забыла. Сейчас вернусь.

Когда мы снова остались одни, Вероника нерешительно улыбнулась мне. — Итак, я получила работу, — сказала она.

— Работу?

— Должность помощника хореографа. — она поднесла кружку с кофе к губам.

— О. — мое сердце упало. — Это… это отлично.

— Да. Я уже начала нервничать.

— И тебе есть где жить? — мой взгляд остановился на синяке, который я оставил у нее на шее прошлой ночью. Сегодня утром она распустила волосы, что довольно хорошо скрывало это, но я знал, куда смотреть. Я так много знал о ее теле.