Остросюжетный детектив - Енё Рейтё

— Мы забыли его на месте аварии. Придется вернуться!

— Сэр!

— Не будем тратить зря слов, мисс Вестон.

— Самим идти навстречу смертельной опасности!

— Наша поездка и до сих пор не была детской игрой. Если мы все еще живы, это означает, что судьба, вопреки вашим усилиям, бережет эту машину. Стало быть, не следует терять надежду. Мы возвращаемся за несессером, мисс Вестон!

Эвелин поняла, что спорить напрасно.

С этой минуты она возненавидела несессер профессора. Отчаянно и убежденно, потому что успела полюбить Баннистера, а несессер явно старался в самом зародыше загубить это чувство.

Как раз об этом она и думала, разворачивая машину.

Сначала она подала машину назад, чтобы удобнее было повернуть ее, и при этом наткнулась на дерево. Обернувшись, чтобы посмотреть, в чем дело, Эвелин дернула машину вперед и ткнулась радиатором в придорожный столб. Профессор молчал. Опустив голову на руки, он угрюмо сидел, скорчившись на днище машины и напоминая картину, изображающую Марию среди развалин Карфагена. А что еще ему оставалось делать?

В конце концов, поскольку машина, кажется, способна была выдержать что угодно, им удалось развернуться. По счастью, проехав всего несколько километров, они наткнулись на тех самых трех коров и пастушка. В руках у мальчишки была черная сумка и, в обмен на небольшое вознаграждение, он охотно вернул ее владельцу. Вообще мальчишке в этот день везло — тут же неподалеку он только что нашел новенький автомобильный сигнал, но об этом он предпочел промолчать.

— А теперь поспешим! — взволнованно воскликнула Эвелин и наугад потянула за какую-то ручку. В ответ что-то взвыло, а что-то еще странно заскрежетало. Эвелин среагировала, сначала нажав на клаксон, а потом быстро включив указатель поворота. Бог весть почему, но странные звуки умолкли. Лорд научился уже с уважением относиться к тому своеобразному стилю, которым Эвелин водила машину. Практически всегда она делала не то, что следовало, но каким-то чудом они все-таки двигались вперед.

— Спешить мы никуда не будем! — твердым, как камень, голосом проговорил профессор. — Я должен побриться и причесаться. Дайте, пожалуйста, мой несессер.

— Пожалуйста! — Эвелин швырнула несессер на заднее сиденье и вышла из машины.

Она была вне себя от гнева. Жалкий педант! Баннистер тем временем, аккуратно установив зеркальце, начал намыливать щеки.

Эвелин нетерпеливо расхаживала взад и вперед по обочине дороги. Видит бог, она сделала бы намного разумнее, проявив больше интереса к маниакальной страсти профессора.

Да, в этом случае она увидела бы, как Баннистер извлек из несессера небольшую эмалированную коробочку, на крышке которой сидел дремлющий Будда, а потом вынул из нее бритвенный прибор.

В коробочке с «Дремлющим Буддой» профессор держал безопасную бритву, так что во все поездки Будда отправлялся вместе с профессором и его несессером. Профессор и понятия не имел о том, что является владельцем самого дорогого в мире бритвенного прибора — миллион фунтов стерлингов, если считать вместе с коробкой!

Моросил дождь. Дворники с легким шелестом стирали капли воды с остатков ветрового стекла.

Навстречу проехало несколько подвод, нагруженных деревом и овощами.

Вдалеке показался Лион. Встречное движение становилось все оживленнее, так что Эвелин то и дело приходилось пользоваться клаксоном. Случалось и так, что, вместо того чтобы включить сигнал, она включала фары или выдвигала пепельницу. Чертовски много всяких ручек в машине. Все одинаковые и все можно вертеть. В общем-то все обходилось благополучно — разве что на одном из поворотов она перевернула какую-то телегу, но скандал удалось уладить ценой нескольких франков. Кроме того, к числу пострадавших следовало добавить несколько куриц и собаку.

— Похоже, что эта машина все-таки плохо кончит, — уныло заметил профессор.

Эвелин только крепче сцепила зубы и прибавила скорость.

Вот наконец и Лион! Можно будет купить платье… умыться! Если бы только не такое движение на улицах. Эвелин сигналила чуть ли не ежесекундно. Надо бы поменьше привлекать к себе внимание… Вот тебе на! Закипела вода в радиаторе! Вновь десятиминутная задержка, зеваки… можно снова ехать дальше… Забыли крышку радиатора? Не беда! Это уже пригород Лиона! Теперь уже ничего случиться не может!

Заблуждение! Еще как может!

Последние дома города остались позади. Теперь надо найти какой-нибудь магазин готовой одежды. Внезапно клаксон отказался выключиться! Эвелин в отчаянии то жала на кнопку клаксона, то хваталась за руль, а машина тем временем, словно пьяная, металась по дороге. Проклятый гудок продолжал реветь. Профессор перегнулся к Эвелин, но свободна у него была только одна рука — второй приходилось удерживать кучу обломков машины, сложенных на заднем сидении. На встречный грузовик они даже не обратили внимания, думая об одном — как заставить умолкнуть клаксон. В последний момент, когда столкновение казалось уже неизбежным, Эвелин рванула машину в сторону, одновременно навалившись всем телом на тормоз. Огромный грузовик пронесся в каком-нибудь сантиметре от них.

Живы! Можно ехать дальше!

Надо только что-то сделать с клаксоном, иначе он сведет их с ума!

Они были уже на улицах Лиона, а гудок продолжал завывать.

— Да пристрелите же его! — всхлипнула Эвелин. Испуганные горожане высовывались из окон, глядя на мчащуюся с душераздирающим воем машину, удивленные прохожие останавливались на улицах, а мясник, бросив кусок мяса на весы и покачав головой, сказал покупательнице:

— Что ни день, то пожар где-нибудь…

Эвелин бросила руль и схватилась руками за голову.

— Оборвите провод! — в отчаянии крикнул профессор. Эвелин вняла совету, и дворники немедленно застыли на месте.

— Не надо! Не рвите! — взмолился профессор.

Наклонившись вперед, он сам оборвал проводок. К счастью, переулок, по которому они ехали, был пуст, потому что машина выехала на тротуар и лишь в последний момент Эвелин, круто повернув руль, счастливо миновала фонарный столб и снова вернулась на мостовую.

— Само собой, — тяжело дыша, но с торжеством проговорила она, — когда я что-то делаю как надо, никому и в голову не приходит похвалить меня.

Наконец — то в одной из улочек они увидели желанную витрину магазина женской одежды.

— Купить вам костюм я сумею только в том случае, если сначала переоденусь сама, — сказала Эвелин. — Не сочтите меня эгоисткой.

— Не сочту, — сухо ответил профессор. Его нервировало то, что вокруг машины начали собираться зеваки. Поглазеть и впрямь было на что. Машина — без дверцы и крыльев — выглядела пристанищем какого-нибудь обнищавшего бродячего цирка. О ее первоначальном виде сейчас можно было только догадываться.

Когда Эвелин — по привычке изо всех сил — нажала на тормоз, машина остановилась перед магазином с таким грохотом, будто кто-то высыпал на мостовую огромный ящик щебня.

Эвелин вошла в магазин и быстро купила себе платье, достаточно приличное для того, чтобы в нем можно было отправиться покупать костюм профессору. Здесь же она и умылась, объяснив, что попала в автомобильную катастрофу. В дешевом готовом платье она основательно смахивала на жену дворника, отправляющуюся в воскресенье за покупками.

Выйдя из магазина, она застала уже порядочную толпу, собравшуюся вокруг машины и разглядывавшую профессора.

На другой улице Эвелин удалось наконец купить мужскую одежду. Потом она минут двадцать разгуливала по улице, пока профессор сумел переодеться, не вылезая из машины. Операция эта живо напоминала цирковой номер человека-змеи. То, что Эвелин купила ему тирольскую шляпу с пером, еще не так сильно взволновало профессора. Гораздо неприятнее было то, что клетчатые брюки едва закрывали лодыжки, в то время как ядовито-зеленого цвета бархатная куртка доходила до колен. Появиться в таком виде, не привлекая внимания, было невозможно, но, по крайней мере, можно было нормально усесться на переднем сидении рядом с Эвелин. Когда они остановились перед гостиницей, портье сразу понял, что необычный путешественник и его супруга прибыли из каких-то дальних, экзотических стран.

— Больше беспокоить вас я не буду! — остановившись в холле, сказала девушка.

— Не надо загадывать вперед, мисс Вестон. Все мы, как говорится, в руке божьей. Попрошу только об одном — если я вам снова понадоблюсь, не дожидайтесь, пока я усну. Я же, со своей стороны, немедленно начну тренироваться, готовясь к такому случаю. — Увидев, что на глазах девушки вновь выступили слезы, профессор добавил: — Вы не считаете, что лучше было бы откровенно рассказать мне обо всем? Вам может понадобиться помощь мужчины.

— Нет. Этим я только навлекла бы на вас опасность. Благодарение богу, что я не сделала этого. Вот в этой сумочке заключена возможность спасти честь одного несчастного. В какой-то мере я забочусь, разумеется, и о себе. Мне досталось большое наследство, но его надо еще разыскать и как раз сейчас я иду по его следу. Я должна попасть в Марокко! Это все, что я могу сказать вам, сэр, хотя за время нашего знакомства вы по справедливости должны были бы тысячу раз проклясть меня.