Богиня тьмы - Милена Вин

— Ее больше нет. Иди сюда, — зашептал Кай, уверенно притягивая меня к себе. — Все позади.

И хоть его объятия были теплыми, нежными и успокаивающими, я не чувствовала, что все закончилось. Я чувствовала только боль — острую, режущую сердце, скручивающую все внутренности. Слезы текли по лицу, не останавливаясь, даря воспоминания одно за другим.

Сквозь белесую пелену я увидела отступающих людей и пришедших в себя демонов. Люди, потеряв предводителя, бежали к уцелевшим кораблям, в то время как демоны, оставив попытки нагнать противников, принялись помогать раненым. Все это происходило прямо на моих глазах, но мне казалось, что я нахожусь далеко от этого ужасного места. Может, сейчас мне просто больше всего этого хотелось — оказаться очень далеко отсюда… Подальше от запаха крови и дыма, от истерзанных и мертвых тел.

Внезапно перед глазами возникла Далия. Ее лицо, осветленное улыбкой, и трясущиеся руки, крепко сжимающие рукоять кинжала.

Задыхаясь от неожиданно охватившего меня ужаса, я отпрянула от Кая, с трудом поднялась на ноги и бросилась к неподвижному телу сестры.

Это было не сном. Не чертовым видением, хотя мне вначале так и показалось. Она в самом деле лежала на выжженной траве, с закрытыми глазами и с легкой улыбкой на сухих губах.

Все внутри словно перевернулось. Упав рядом с ней, я приподняла ее голову, положила на колени и, до сих пор не веря в увиденное, коснулась ее щеки. Такая холодная… Почти ледяная.

— Ли… Посмотри на меня, милая. Пожалуйста, открой глаза…

Слезы нескончаемым потоком текли по лицу. Печаль сдавила горло, с такой силой, что стало трудно дышать. Сердце не на месте… Стучит громко, терзаясь под натиском щемящей боли.

— Ну пожалуйста… Ли, прошу тебя. Только не ты, не оставляй меня…

Прильнула лбом к ее лбу и поежилась из-за повеявшего от ее тела холода. Такого жуткого, невыносимого… Уже знакомого мне.

— Пожалуйста…

Я не знала, сколько просидела так, не поднимая головы, глотая слезы и чуть покачиваясь взад-вперед. Было так больно, что я не могла нормально выдохнуть. Ничего не слышала, кроме собственного воя, ничего не видела, кроме мертвого лица сестры, мокрого от моих слез.

Пробудило меня спустя какое-то время легкое прикосновение чьей-то руки. Хотя я не знала, как долго кто-то молча сидел рядом, сжимая слегка неуверенно мое плечо. Подняв голову, поймала до ужаса печальный взгляд заплаканных глаз Нелли, сидящей подле меня и теребящей ткань плаща. Напротив — Кай и Лори. А у ног, прижавшись влажным носиком в голень, скулил Румико.

— Ливия, — тихо позвал Лориэн, и я подняла на него глаза, стараясь сдержать новую волну слез. Он мягко накрыл мою ладонь и продолжил: — Пока духи с нами, мы можем попытаться оживить ее. Возможно, нам хватит энергии…

Его слова, казалось, долго доходили до моего сознания. Поняв, наконец, суть сказанного, я шмыгнула носом, протерла пальцами глаза и шепнула сдавленно:

— Вас всего трое. А как же четвертый дух?..

На губах Лори появилась мягкая улыбка.

— Ты не чувствуешь его? — спросил он шепотом. — Дух ветра живет в тебе с самого рождения.

Его заявление показалось мне таким глупым, что я не сдержала улыбки, которая наверняка получилась вымученной и выглядела жалко на красном от слез лице. Но взгляды ребят были серьезными, и даже взгляд Кая — напряженный, внимательный — говорил о том, что это не ложь. Несмотря на то, что он сам, скорее всего, не знал ничего о духах.

— Ладно, — слабо качнула головой спустя недолгую паузу. — Что нужно делать?

Вместо ответа Лори взял мою руку, положил ее на ключицы сестры и накрыл своей. Нелли последовала его примеру — положила ладошку поверх наших, а Румико, приподнявшись на лапах, коснулся носиком щеки Далии.

Пару долгих мгновений между нами царило глубокое молчание. Сердце мое кипело все это время, как вода в котелке. Я ощущала незримое присутствие чего-то сильного, неподвластного никому из нас. Оно будоражило разум, играючи щекотало нервы. Рука дрогнула невольно, и мягкий свет внезапно растекся меж нашими пальцами.

Я вглядывалась в родное лицо, боясь упустить дрожание длинных ресниц или первый вздох. Но ничего не происходило. Она была тиха, как ночь у озера, так же холодна, как зимняя стужа, и мертва. Мертва, как тень на зданиях, и призрачна, как эта тень.

— Мне очень жаль… — наконец раздался хриплый шепот. Голос Лориэна дрожал.

Я посмотрела на него, поймала искренне сожалеющий взгляд и кивнула, благодарно улыбнувшись. За попытку и желание помочь.

— Я даже не в силах отправить ее в Пустоту… — сказала тихо, мягко погладив сестру по щеке. — Она одна из немногих, кто заслужил не только право на вторую жизнь. Она заслуживала прожить эту жизнь, которую у нее отняли… Прожить долгую и счастливую жизнь.

— Она дочь валькирии, — шепнул Кай, несильно сжав мои пальцы. — Уверен, она найдет дорогу в Пустоту.

— Я верю в это, — ответила так же шепотом, улыбаясь сквозь слезы — горя и скорби, радости и благодарности. — Не знавала никого храбрее тебя, моя Ли. Я буду очень скучать.

Эпилог

Мириады светлячков мерцали высоко над окруженным горами городом. С широкого мраморного балкона открывался изумительный вид на спокойное море, сверкающее в лунных лучах далеко за горами. Теплый ветер, будто стремясь успокоить ураган внутри меня, мягко поглаживал кожу лица, развевал невесомую длинную накидку. Сегодняшняя летняя ночь была такой же чарующей, как и предыдущие, но пока внизу царили смех и танцы, в душе моей творился настоящий хаос.

Место, что стало нашим домом, было прекрасным. Жители Тарако — древнего города драконов — приняли нас радушно, хотя и несколько настороженно. Я не сомневалась, что по большей части это была заслуга Лориэна, ведь как сын одного из представителей этой могущественной расы он внушал драконам доверие, которого мы не добились бы без его помощи.

Нас осталось мало. Почти столько же, сколько и драконов, — небольшая горстка. Кажется, это одна из причин, по которой мы жили дружно и мирно, как старые добрые соседи. Другие существа, включая людей, сюда не совались, опасаясь гнева двух сильнейших народов. А он был велик. Мы злились на людей, на весь мир за несправедливо отнятый дом, за смерть наших сородичей, за мучения и боль. Но злость эта больше не рождала жажды мести. Мы усвоили урок. Осознали, что потеряли и что обрели. Потеряли слишком много, обрели — практически ничего.

Мы не знали, как обстоят дела у людей, но надеялись, что они, оставшись без магии, тоже усвоили этот жестокий,