Экспедиция (книга 3) - Игорь Павлов

справиться, — прошептала чувственно. — Не хочу терять тебя.

— Просто скажи мне, за что я сражаюсь. Потому что сегодня стал сомневаться.

Сжала мою руку сильнее. И внизу живота затаился жар вопреки всем сомнениям. Мы уже давно не занимались этим. Неожиданно понял, что скучаю по Насте. Страстной и нежной. Особенно когда вокруг нас ждёт только смерть.

— Мы боремся за жизни людей, — ответила. — Ценою малого мы сохраним намного большее.

— Всем людям грозит опасность? — Спрашиваю, затаив дыхание.

— Да, всем, — отвечает на выдохе. — Нашей империи, Британии, Европе, всему человечеству. Время работает против нас, если мы не успеем добраться до Точки к определённому времени, то мир погрузится в хаос.

— Мы можем за ночь долететь на мехах до Мемфиса, в чём проблема?

— Мы не прорвёмся с наскока. Без людей никак, поверь мне.

— Мастер сказал?

— Да.

— А британцам он что сказал?

— Андрей, ну хватит. Я должна знать, что могу на тебя положиться.

— Конечно, можешь, — отвечаю серьёзно.

И мне так хочется её обнять. Но я уже слышу приближающиеся шаги. А до этого шум спускающегося с вершины бойца, который запнулся и чуть не покатился по дороге, потому что спешил.

— Анастасия Николаевна, — раздалось от разведчика беспокойное и несколько растерянное, ибо он, похоже, не сумел её разглядеть, лишь предположил. Или ему сказали, что она здесь.

— Говори, — обозначилась принцесса, поднимаясь.

— Мы нашли подбитый мехар.

— О Господи, — ахнула Небесная.

— И с ним что–то не так, — добавил разведчик с придыханием.

Глава 18

Неизвестный пилот

Утра ждать не стали. В мехаров лезть тоже не очень хотелось. Поспешили наверх за разведчиком по тропке ненадёжной практически наощупь. Несколько раз подал руку принцессе, которая очень цепко схватилась в ответ. После подъёма пришлось продираться метров сорок через заросли. Но на свет прожекторов мехара Ильи, который как раз встал у подбитого исполина, мы дошли уверенно.

Когда добрались до поверженной машины, рты раскрыли и слова все проглотили тут же. У меня сердце заходило трепетно, а в коленки пришла невесть откуда взявшаяся дрожь.

Мехар явно упал с большой высоты. Переломал крупные деревья и пропахал метров тридцать земли, в которую в итоге вонзился, погрузившись на треть. Несмотря на проросшие местами кусты, можно оценить его основные повреждения. Хотя и не без помощи Ильи, который вырвал уже часть растительности.

Переломанные крылья — это очевидно при таком падении. Одна рука с уцелевшим клинком, вторая вырвана с корнем, одной ноги нет от колена. Кабина со стороны повреждённой ноги и отсутствующей руки вмята, будто машину поперёк челюстью гигантской схватили и попытались перекусить. Просматривается множество крупных борозд на броне, вероятно, от когтей и зубов, а также следы шрапнели, от которой насчитал дюжину дыр.

Так и что не так с мехаром помимо критических повреждений?

Ответ на этот вопрос и не возник, как только его увидели. Эта боевая машина в полтора, а то и два раза крупнее наших! И, похоже, клинок найденный Ильёй в районе Хьюстона, был его. Он сразу показался мне подозрительно крупным. Единственное объяснение было, что он срастил клинки в один, как и я.

Величина меха поражает воображение. И не меньше впечатляет, что металл бордового цвета, как у Медведя моего.

— А разве такие бывают⁈ — Обсуждают крайне эмоционально бойцы, которых собралось излишне много для такого времени суток.

— Вот бы у нашей гвардии были такие…

— Что у вас там? — Раздался голос Зотова через связь из кабины Ильи.

— Мехар, что нас как клопов бы хлопнул, — выпалил Рогачёв. — Девять метров в высоту. Масса вдвое.

— Да ну брось! Сильно повреждён?

— Сердце поражено, похоже.

— Жаль. Пилот что⁇

— Ещё не знаем.

— Судя по сломанным деревьям и прочим следам, — докладывает разведчик, осмотревший уже местность. — Падение было примерно месяц назад.

— Соглашусь, — озвучил и один казак, перетирая на пальцах землю рядом.

— Но кто его так… — шепчутся.

Все удивлены. Только не Настя. В свете прожектора я увидел её лицо. И понял.

Она что–то знает.

Все это поняли, когда она выругалась себе под нос и скомандовала:

— Илья, открывай кабину.

Зотов с Румянцевым на мехарах ощетинились вокруг лагеря, и пока ещё не лицезрели диковинную машину. Но даже не сомневаюсь, что тоже хотели бы поскорее взглянуть на пилота.

Но не так просто оказалось отворить даже раскуроченную крышку. Скрежет стоял на всю округу. Но Илья справился, благодаря выращенным мной кистям. Правда, потерял два пальца на правой руке, которые попросту оторвались от излишних усилий.

Я даже не сомневаюсь, если бы крышка не была деформирована, ничего бы не вышло.

Ещё в процессе я уловил смрад, а затем из раскрытой кабины повалили насекомые да черви всех мастей, вызывая пусть и кратковременный, но острый ужас у меня, да и у всех вокруг.

Внутри были останки на первый взгляд обычного человека, разложившегося до самых костей.

Осмотром тела прямо в кабине занялись разведчики под чутким надзором Небесной, которая сделалась непроницаемой и перестала выказывать на лице омерзение практически сразу.

Когда оторвали гнездо личинок с запястья, людей озарил эрениевый свет.

Похоже, это и интересовало Небесную в первую очередь.

— Не трогайте! — Ахнула она, когда потянулись, и тут же полезла снимать с кости сама, не забыв заранее надеть белую перчатку.

И напомнив мне тем самым гадкий эпизод с Мастером.

Все ожидали, что это будет кольцо. Но это оказался браслет! И частиц эрения в нём явно больше пяти!!

Медного цвета металл блеснул идеально гладкой поверхностью, когда она смахнула с него всю грязь. Заветные частицы были с внутренней стороны, успел насчитать одиннадцать прежде, чем принцесса, словно опомнившись от наваждения, завернула его в тряпочку и убрала себе в карман.

После этого мне стало ещё интереснее, кто же мог быть в кабине.

Когда принцесса отступила, получив своё, всех перестало интересовать тело. Поэтому полез уже я. И отчего–то волнение нахлынуло нешуточное.

Особенно когда сумел рассмотреть его мундир. Точнее клочки, оставшиеся от него. Бардового цвета материал, лишь визуально напоминающий брезент, на ощупь ни на какой не похож. Он будто из металла, но одновременно мягкий. Мелкие ромбики, внутри которых ещё и переливаются грани. Кажется прочным, и следов пробоин от шрапнели нет.

Вероятно, умер не от неё,