В ловушке у монстра - Наталья Соболевская

потом сделаем паузу, — Яматов слово в слово повторил свои предыдущие требования.

В следующие десять минут поняла — переговорщик из меня крайне паршивый.

Бегала вокруг Яматова, уговаривала, приводила, как мне кажется, разумные доводы, угрожала, давила на жалость, вновь блефовала, что уйду. Был момент, когда думала, что накинусь на мужчину и просто-напросто придушу. Всё перепробовала, но подвинула его требование лишь на миллиметр. И то, кому скажи, что я выторговала, надо мной обхохочутся. Первое — это сеанс состоится не прямо сейчас, а в восемь вечера, и второе — перед ним Дима, чтобы с простудой не слечь, ноги попарит.

Блеск — я тот ещё лох!

Зато Яматов, довольный от того, что добился чего хотел, превратился в душку. Сам воду вскипятил для ног, сам из ванной тазик принёс, сидит теперь на диване, укутанный в плед, пьёт чай и ноги греет.

Нет, я, наверное, сама виновата, что опять Дмитрий выиграл. Но что мне оставалось делать, кроме как пойти на уступки? Уйти в дом и ждать, когда он замёрзнет? Итак дотянула до того, что от холода губы Яматова посинели, руки и ноги не двигались, а сам он трясся и клацал зубами.

Тоже налила себе кружку чая и, присев на стул в кухне, смотрю на Яматова и думаю. Он, лёжа на снегу, здоровье из-за меня подрывал, силы, как их так назвать — магические, почти все мне отдал. И всё ведь ради меня! Нет, он говорил, что ему дар мой нужен, но что — то подсказывает — не только. Шестое чувство буквально вопит, Дима переживает за то, выживу ли я, и мой предполагаемый дар тут совсем не причём. В этом настолько уверена, что готова голову отдать на отсечение, если я не права.

— Дим, в прошлый раз ты на кухне вёл себя как последняя сволочь. Почему? — недавние выводы не давали покоя и рвались наружу, но прямым текстом я их не озвучила, а подошла к теме из-за угла.

— Потому что я сволочь и есть, — будничным тоном и, гипнотизируя кружку взглядом, отозвался мужчина, но его ответ абсолютно меня не устроил.

— А я уверена, что ты никакая не сволочь, — заявила я и тут же себя поправила. — Нет, с кем-то другим, может, ещё кака-а-ая сво-о-олочь, но только не со мной.

— Машенька, мы это уже проходили, и похожую песню ты пела, а потом, когда я себя проявил, — Яматов ткнул пальцем на стол в кухне, на который он меня грубо заваливал, — губы от обиды дула, и несколько дней с не сволочью не разговаривала.

Передразнив Дмитрия, тоже показала пальцем на стол и высказалась:

— Всё безобразие, которое ты на нём творил, оно было ради меня. Ты хотел, чтобы я обозлилась и не откладывала сеансы! И только попробуй сказать, что это не так, — огляделась и, не найдя ничего подходящего, выбрала то, что держала в руках. — Я в тебя кружкой запущу, чтобы не врал.

Дима, иронично выгнув бровь, улыбнулся, а потом и вовсе удивил — откинул с одного бока плед и похлопал по месту на диване возле себя.

Он что, к нему присесть приглашает?

А как же — я не я и корова не моя!

Отнекиваться, значит, не будем?

Даже жаль, я такую разоблачительную речь приготовила.

Или он меня своим приглашением берёт на слабо?

Не на ту напал, не испугаюсь.

Демонстративно отставила уже остывшую кружку с чаем, уверенно подошла к дивану и устроилась рядом с мужчиной настолько близко, насколько возможно. Дмитрий довольно хмыкнул и приобнял, а я в свою очередь положила ему на плечо голову.

Как же с ним хорошо!

Тепло, уютно и пахнет просто замечательно, чем- то знакомым и мега притягательным. Поймала себя на мысли, что пока мы с Яматовым держали друг от друга дистанцию, жутко соскучилась по нему. А ещё физически ощутила, что та щемящая пустота, которая мучила меня в последнее время, в объятиях Димы улетучилась без следа.

— Дим…

— М-мм…

— А давай ты меня поцелуешь…

Глава 38

Я это вслух что ли сказала?!

А-а-а-а…

Ну я и даю!

Осторожно подняла на Яматова взгляд. Его реакция мне определённо понравилась. Похоти в глазах нет, как и неприличных мыслей, одна нежность, и, я бы даже сказала, в какой-то степени благодарность.

Дима, медленно взяв меня за подбородок, сокращал между нашими лицами расстояние, а я даже и не думала отстраняться или пойти на попятную. Легко сказать, что ляпнула невесть что, не бери в голову и забудь. Нет, наоборот, с нетерпением жду, когда же он, наконец, поцелует.

О-о-о да, это стоило ждать…

Яматов коснулся моих губ так, словно касается хрупких крыльев бабочки и боится им навредить. Не телом, а душой принимаю невесомые ласки. От мягких и нежных поцелуев кружится голова, а сердце вырывается из груди. Когда именно я обвила шею Димы, понятия не имею, но очень скоро просто обнимать мне стало нещадно мало, и я жадно гладила его плечи, грудь, спину. Мужчина усилил натиск и уже целовал куда смелей, чем вначале. Его губы теперь впивались, унося остатки разума далеко-далеко. Переместилась к Яматову на колени, тесно к нему прижимаюсь, но хочется быть ещё ближе. Лишь на секунду отстранилась от Дмитрия, с целью стянуть с него свитер. Разорвала бы эту ненавистную тряпку в клочья за то, что мешает в полной мере насладиться близостью с тёплой кожей, но, боюсь, плотную ткань не одолею. Ухватила свитер за край низа, Яматов тут же, действуя чисто на интуиции, поднял руки, и общими усилиями мы сняли его через голову. Далее пришла очередь моей одежды. Дима, в отличие от меня, не постеснялся и воплотил мою мечту в жизнь — он рванул полы рубашки так, что пуговицы полетели в разные стороны.

С того момента, как мы разделись, страсть накрыла нас с головой. Я вообще перестала соображать и подчинялась лишь инстинктам, впрочем, как и Яматов. В мужчину как бес вселился. Такое ощущение, что ещё чуть-чуть, и он меня покусает, либо вовсе съест. Мы жадно накидывались друг на друга, ласкали губами, руками, обстановку подогревали мои стоны и рычание Димы. Оба, задыхаясь, тяжело дышали и лишь изредка, когда на мгновения отрывались друг от друга, воровали воздух.

Нащупала пояс на джинсах Яматова и его дёргаю, а он, собака такая, не подаётся и расстёгиваться не собирается.

— Что за садист придумал эту застёжку?! — возмутилась я, подалась назад от Дмитрия и трясущимися руками пытаюсь