Безумья темный страх (СИ) - Елин Алекс

В ближнем к двери загоне, как аналитики называли свои огороженные рабочие места, за столом сидел молодой лейтенант и что-то судорожно рвал. Наверное, Винсент не обратил бы на парня внимания, если бы тот при виде заглянувшего на огонек высокого начальства не принялся бы рвать бумажки еще быстрее.

— Что это, лейтенант? — нахмурился генерал.

— Черновики, господин генерал, — вскочил из-за стола парень. — Мне удобнее работать с информацией в распечатанном виде.

— От чего вы не воспользовались измельчителем? — сильнее нахмурился Бодлер-Тюрри.

— А… Да тут нет никакой секретной информации, — вымученно улыбнулся парень и махнул рукой. Винсент увидел, как у того над верхней губой выступают капли пота. Он лгал и боялся. Очень боялся. — Стандартные доклады с… с… из Венленсии.

— Хорошо, — кивнул Винсент. — Идите на обед, нечего без необходимости нарушать распорядок рабочего дня, а то потом начнете надбавки просить за ненормированный рабочий день, знаю я вашу братию, — недовольно поджал губы старый разведчик, напустив на себя сонный вид. — Я как раз к вашему руководителю по Венленсии пообщаться иду, пообедаете и с докладом к нам. Поэтому чтоб прибыли на рабочее место сразу же по окончанию перерыва. Не вздумайте опаздывать, — вновь нахмурился генерал. — Я не собираюсь потом вас по всему зданию искать. Вам все ясно?

— Так точно, господин генерал, — вытянулся в струнку парень.

— Тогда исполнять! — рявкнул Винсент. — Совсем уже разболтались: обедают когда хотят, на службу приходят как получится, начальство им больше не указ… Распустились, бездельники!

Лейтенант пулей вылетел из помещения, постаравшись незаметно прихватить какие-то обрывки бумаг. Он забыл те клочки, что уже успел выкинуть в корзину для бумаг. Как только за ним захлопнулась дверь, с Бодлер-Тюрри мгновенно слетела его сонливость, он не стал чиниться: присел возле корзины, вытащил порванные бумажки, еще пару скомканных листов, фантики от конфет. Хорошо, что корзина была почти пустой! Скомканные листы и фантики отправились назад, к ним присоединились несколько каких-то изорванных листов, что Винсент прихватил из принтера.

С обрывками генерал заявился к главе аналитиков с вопросом, нет ли у того скотча или клея. Клей был. Через час работы, проклятий, мата и пыхтения Бодлер-Тюрри смог собрать напечатанный текст. Не целиком, правда, но и восстановленного хватило, чтоб понять — это рапорт из Миранды. Город находится в полной блокаде и информационной изоляции, в этом замешано командование гарнизона, но вот какого города: Миранды или Нерейды? Миранда пыталась запросить помощь, но ее запросы не доходили до командования армии.

— Два двойных агента в вашем подразделении — это уже перебор, вам не кажется? — нахмурился генерал. — Фажетти и за меньшее застрелился.

Глава аналитиков вздрогнул, припоминая участь прежнего главы отделения в Ариэль, но собрался с силами и спросил:

— Кто второй, господин генерал?

— Бор, — нахмурился еще сильнее Бодлер-Тюрри. — Контрразведка следит за ним по моему приказу, а вы и ухом не ведете. Плохо работаете с личным составом. Или вы с ними заодно?

— Никак нет, господин генерал! — побелел от ужаса аналитик.

— Ладно, потом решу, что с вами делать, — отмахнулся Винсент. — Сейчас устроим показательную порку, а заодно спровоцируем вашего нового выявленного стукача побежать к своим нанимателям, а то он решил, не приведи все боги, что для него обеденный инцидент закончился благополучно. Вызывайте охрану и кого-нибудь из отдела Маркуса Фирта, арестуем Бора.

— Позвольте спросить, господин генерал, на кого работает Бор? Он вместе с лейтенантом? — не отступал глава аналитиков.

— Это нам предстоит узнать. Пока же мы спровоцируем лейтенанта и проследим за ним, — повторил Бодлер-Тюрри. — Нет у нас времени на долгие игры и допросы, действовать теперь нужно. Развели мне оборотней в департаменте, хоть по утрам обязательную проверку на детекторе лжи устраивай.

Как и надеялся Винсент, арест Бора был весьма ярким и запоминающимся, лейтенант такой бы цирк вряд ли устроил. Бор же сумел произвести нужное впечатление на смертельно испугавшегося лейтенанта. Бор устроил драку, попытался бежать, но был остановлен через десяток шагов, тогда во время потасовки он попытался застрелиться, но охранники не подвели и отобрали у предателя пистолет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лейтенант в ужасе наблюдал за фееричным представлением, бледнел все больше и больше, а вечером чуть ли не бегом направился прочь со службы. За ним неслышными тенями скользили два контрразведчика.

Аналитик доехал на автобусе до западной окраины Джорджии, поднимавшейся на скалы. Здесь стояли многоэтажные дома заселенные бедняками: неудачливые актеры, медленно спивающиеся непризнанные режиссеры и сценаристы, будущие знаменитости, которые только прибыли в столицу кинематографа, а также прочие труженики огромного яркого мира кино, что получали небольшие зарплаты, всегда оставаясь за кадром. О них, как правило, не писали даже в титрах.

Лейтенант торопливо шел по потрескавшемуся асфальту, поминутно оглядываясь в поисках слежки, но обнаружить ее у него не получалось. За ним приглядывали опытные контрразведчики. Парень начал успокаиваться, убеждая себя, что генерал ничего не заподозрил, а слава его сильно преувеличена, когда его нога вместо тротуара встретила пустоту. Он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но ему прямо в лицо ударил фонтан крутого кипятка, мгновенно ослепив его и обварив лицо, руки, тело. Аналитик от страшной, невыносимой боли потерял ориентацию в пространстве, покачнулся и полетел в разверзшуюся у него под ногами дыру с кипятком. Он умер от болевого шока до того, как упал в полость, заполненную кипятком, вырывавшимся из прорванной трубы.

В небо устремился многометровый фонтан воды, обливая кипятком всех, кто не успел быстро отбежать. Перекресток, на котором разыгралась трагедия, мгновенно заполнился густым паром и криками обварившихся людей. Зазвенели бьющиеся стекла, в которые ударили струи кипятка, посыпались осколки.

В начавшейся панике никто, конечно же, не обратил внимания как в переулке между глухими стенами двух многоквартирных домов исчезает, просто растворяется в воздухе красивая брюнетка, одетая в черные ботфорты и шелковый черный же плащ, а на лбу у нее сверкает золотой обруч, весьма похожий на корону Розми.

2

С момента обнаружения Дримсом тварей в лесу неподалеку от Миранды, прошло не два дня, а две недели. Чудо-аналитику Лавджоя пришлось перелопатить кучу всякой информации, причем нужная и важная была перемешана с откровенным хламом и чьими-то записями, не имеющими никакого отношения к нашествиям и тварям. Часть компьютерных файлов вообще отсутствовала, часть информации хранилась лишь на бумажных носителях. Объединить ее и прочитать было не так-то просто, а сделать правильные выводы — тем более. А тут еще Дримс с Мэйфлауэром со своими теориями наседали на Алонсо, желая их вплести в общую совсем не радужную картину хмурой действительности. Но чудо-мальчик справился со всем и сумел объединить все данные в один короткий отчет.

Тем временем полковник Лэндхоуп отправил с десяток радиосообщений, прося помощи. Ответ приходил какой-то невнятный и неубедительный.

Что толкнуло Дримса посоветовать «гному» направить еще одно донесение вместе с машинистами поезда, он и сам не знал. Но те согласились передать в Нерейду рапорт полковника с просьбой выслать подкрепление. Поезд дал последний гудок и отбыл в сторону Нерейды, увозя надежды остающихся и веру в то, что их не бросят. В конце концов, Розми никогда своих не бросает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тем временем в кабинете полковника Лэндхоупа царило напряженное молчание. Все присутствующие в ужасе смотрели на молодого сержанта Алонсо, который от подобного внимания вжался в спинку одного из стульев, стоящих вдоль стены. Его и без того бледное лицо приобрело вовсе какой-то меловой оттенок, а большие карие глазищи с ужасом посматривали на отцов-командиров из-за толстых стекол очков. Леон сглотнул, поправил съезжающие очки, нервно облизнул губы. Он совершенно точно ожидал, что его в соответствии с вековыми традициями, — убивать черных вестников, — скормят тварям за стеной.