Последняя мировая. История одного снайпера - Константин Якименко Сегедский

Скорее всего, нам не удастся застать противника врасплох, и они вызовут подкрепление. Поэтому, как только бункер будет захвачен, все незамедлительно должны спуститься вниз и задраить люк. Одна из ракет придётся прямо по бункеру, чтобы уничтожить всех, кто приблизится к нам. Радиационный фон станет безопасным уже через несколько часов после взрыва, и мы сможем выйти наружу и скрыться в горах.

Вот вкратце план наших действий. На месте проработаем его более детально, с учётом местных факторов. На этом всё. Никому за пределы здания не выходить! По защищённой линии вы сможете связаться со своими родными и близкими, но ни в коем случае не упоминайте каким-либо образом о том, куда вы направляетесь, и что вы сегодня слышали — это приказ!

В этот момент со своего места встал Ричард, обратившись ко всем нам:

— Ещё раз хотел бы поблагодарить всех за то, что вы с нами в этот трудный час. От вас зависит судьба человечества, в ваших руках возможность освободить мир от оков мирового глобализма. Удачи!

Вечером мне разрешили позвонить в гостиницу, где осталась Юля. Лишь только намекнув, что мне придётся на некоторое время оставить её, она всё поняла и горько разрыдалась, впрочем, не пытаясь меня остановить. Я не стал вдаваться в подробности, как того и хотел Ричард, а только сказал, что ухожу далеко и, возможно, более месяца — двух меня рядом не будет. На чём время нашего разговора истекло и, попрощавшись, я повесил трубку. Теперь, пока я не вернусь обратно в Европу, о возможности хотя бы услышать голос Юли можно было забыть.

Ночь я провёл здесь же в оборудованной в одном из помещений фабрики казарме, среди других военных. Они о чём-то говорили друг с другом, играли в карты и смотрели видео по ноутбуку. Я же оставался наедине с самим собой, неподвижно лежа в койке и глядя на высокий потолок, на котором развесил свою паутину маленький паучок. Лишь один раз на меня обратили внимание, спросив, кто я такой. Я ответил просто:

— Снайпер.

После чего меня больше не беспокоили.

В шесть часов утра, мы уже выезжали.

Автобус заехал прямо на территорию фабрики: двухэтажный, с затемнёнными стёклами роскошный Мерседес — у нас в таких разве что туристы-иностранцы ездили. Впрочем, именно ими мы и должны были стать на некоторое время.

Мы выехали из города, направившись далее в совершенно неизвестном направлении. В автобусе была своя уборная, так что мы не останавливались. Очень скоро автобус осточертел всем нам, но останавливаться было нельзя — всё было расписано буквально по минутам, и мы не должны были где-либо задержаться.

Поздно вечером, на следующий день мы приблизились к неизвестному городу и, не заезжая в него, свернули к авиапорту. Там автобус подъехал прямо к самолёту — огромному грузовому «Руслану», куда мы быстро пересели, расположившись по бокам огромного корпуса.

Только мы взмахнули в воздух, как капитан Рожковец принялся рассказывать о премудростях прыжка с парашютом, после чего разобрали оружие и стали спешно готовиться к прыжку. Самолёт должен был оказаться над местом высадки уже через пять — шесть часов.

Мне, как снайперу, вручили специально окрашенную в белый цвет американскую винтовку М40 с глушите-лем и десятикратным оптическим прицелом. Через такой прицел мне уже приходилось однажды смотреть на врагов, так что это для меня было не ново.

Правда, были и существенные отличия. На вертикальном маховике теперь было не расстояние, а минуты, в каждой минуте — четыре щелчка, причём эти маховики крутились также в противоположные, чем на прицеле ПСО-1 стороны и если на вертикальной шкале к этому было не трудно привыкнуть, то при введении поправок на ветер можно было легко ошибиться. К тому же, эти минуты учитывались здесь по-другому, отчего для экономии времени на всевозможные объяснения, мне просто вручили таблицу, где указывалось при какой силе ветра и расстоянии, какие поправки вводить. Но одно здесь всё-таки было удобно: на прицельных чёрточках были деления по вертикали и горизонтали. Одна точка в виде эллипса равнялась одной четвёртой минуты, а расстояние между ними — трём четвёртым. Это позволяло более точно определять расстояния до цели, хотя лично мне больше нравилась прицельная сетка ПСО-1.

Кроме винтовки мне выдали небольшой пистолет-пулемёт, новый маскхалат белого цвета, несколько гранат и необходимое в пути снаряжение, включая спальный мешок, сапёрную лопатку, сухпайки, флягу с водой и набор из миски, чашки и ложки для еды — всё упаковано в мешки белого цвета.

Маскхалат отличался удобной матерчатой маской, хорошо скрывающей лицо и свисающими с рук, ног и спины белыми лоскутами, отлично скрывающими все движения при выдвижении на позицию по снегу.

Вскоре самолёт уже был над местом высадки. Пилот снизил скорость и начал быстро спускаться до предельно возможной для прыжка высоты.

По часам уже наступил старый Новый год, и вспоминалась старая примета: как встретишь год, так его и проведёшь. И мы делали то, что должно было кардинальным образом изменить наши жизни, да что там наши жизни — целый мир. И эта борьба могла закончиться либо нашим поражением, либо полной победой. Все прекрасно понимали, что, возможно, не всем удастся выбраться отсюда, но надежда на Новый мир была важнее, чем все мы вместе взятые. Ведь если попадается возможность изменить мир к лучшему, и ты способен это сделать, то нужно действовать, даже, несмотря на опасность. И намного более остро ощущаешь это, когда понимаешь, что если не получится у тебя, второго шанса уже не будет ни у кого.

Поэтому прыгать никто не отказался, даже я, ни разу не пробовавший этого делать.

С хвоста самолёта открылся грузовой люк, и один за другим мы выпрыгнули в сумрачную темноту прибли-жающегося утра. Воздух был ледяным. Это ощущалось даже через тёплую куртку и защитные кислородные маски, призванные оградить нас от резкого холодного воздуха, который мог обжечь наши лёгкие.

Страх сковывал движения, когда я подошёл к грузовому люку и посмотрел вниз на проносящуюся внизу тёмную поверхность земли. Но сзади уже напирали остальные и, сделав шаг вперёд, я прыгнул и меня сразу же подхватил мощный порыв ветра. Как камень, я полетел вниз. Пронзительный холодный ветер пронизывал меня насквозь. Казалось, словно, я вновь оказался в ледяной пучине и с невероятной скоростью погружался в неё всё глубже и глубже.

Досчитав до пяти, я дёрнул за кольцо, резко затормозив скорость падения. Адреналин прямо-таки бурлил в моей крови, и хотелось закричать во всё горло от неведомых доселе ощущений.

Через некоторое время я уже подлетал к земле, кое-как маневрируя между высокими елями, образовывавши-ми там внизу огромные леса.

Как и следовало ожидать, посадка вышла не гладкой: сперва я задел ногами макушку ели и, сбившись с намеченной траектории, зацепился тросом за ветки. Резко вильнул в сторону и спикировал прямо в сугроб, который отнюдь не нежно раскрыл для меня свои объятия.

Вскоре солнечный свет показался из-за горизонта и лес постепенно начал оживать, наполняясь разнообраз-ными звуками дикой природы.

Мы быстро отыскали друг друга, собравшись в одну группу. Определили наши координаты и прямиком направились к цели.

В этих местах снег достигал около полуметра в толщину, отчего идти по нему можно было лишь в снегохо-дах. Животных, как и их следов, видно не было: похоже, лес находился в зимней спячке. Но это к лучшему: лишние проблемы были ни к чему.

По такой малопроходимой местности нам понадобилось целых два дня изнурительной ходьбы, прежде чем мы смогли подобраться к базе на расстояние атаки.

В группе из нескольких снайперов и капитаном мы устремились на один из холмов, окружающий один из входов в бункер. Очень осторожно, буквально по миллиметрам пробираясь по склону холма, мы заняли наблюдательные позиции, расположившись за небольшим кустарником, используя так называемый «эффект гардины». Отсюда мы могли свободно наблюдать окружающую местность, в то время как со стороны за кустами мы были абсолютно незаметны. К тому же у нас были специальные антибликовые бинокли, а солнце — в стороне от нас.

Внизу находилась довольно обширная площадка, в центре которой разместилось небольшое железобетонное строение, вероятно вход под землю, у которого работали несколько человек в тёплых белых куртках. Вокруг него вся земля была покрыта воронками от взрывов. Вероятно, прежде чем сюда осмелились ступить люди, авиация хорошенько обработала здешние склоны, уничтожив минные поля и другие ловушки, располагавшиеся на подходах к бункеру. Это хорошо: теперь здесь было огромное количество мест для укрытия.

В стороне находился лагерь из нескольких военных палаток, у которых были видны вооружённые охранники. Чуть поодаль на подготовленной площадке стоял военный вертолёт.